👨💻По оценке ООН, Казахстан имеет самый высокий уровень развития электронного правительства среди развивающихся стран, не имеющих выхода к морю. В целом же по этому индексу республика сегодня занимает 28-е место среди 193 государств. За последние десять лет Казахстан продвинулся ровно на десять позиций.
Несмотря на это граждане страны регулярно сталкиваются со сложностями в доступе к государственным онлайн-платформам. В марте этого года, например, недоступным для пользователей оказался сайт электронного информационного сервиса «Судебный кабинет». В прошлом же году казахстанцы на один день лишились доступа к сервисам egov.
🟢 Мы изучили основные платформы, оказывающие госуслуги в Казахстане, и выяснили, какие из них принадлежит частному бизнесу. Оказалось, среди их владельцев нет крупных казахстанских или российских бизнесменов — чаще всего речь идет о средней руки предпринимателях, на счету которых сотни или даже тысячи госконтрактов, а также десятки критических статей в республиканских СМИ.
Эта публикация профинансирована Европейским Союзом в рамках проекта «Устойчивость и взаимодействие с разнообразной информацией для динамичной среды» (REVIVE), реализуемого Internews. Ее содержание является исключительной ответственностью «Shishkin like» и не обязательно отражает точку зрения Европейского Союза и Internews.
👨💻По оценке ООН, Казахстан имеет самый высокий уровень развития электронного правительства среди развивающихся стран, не имеющих выхода к морю. В целом же по этому индексу республика сегодня занимает 28-е место среди 193 государств. За последние десять лет Казахстан продвинулся ровно на десять позиций.
Несмотря на это граждане страны регулярно сталкиваются со сложностями в доступе к государственным онлайн-платформам. В марте этого года, например, недоступным для пользователей оказался сайт электронного информационного сервиса «Судебный кабинет». В прошлом же году казахстанцы на один день лишились доступа к сервисам egov.
🟢 Мы изучили основные платформы, оказывающие госуслуги в Казахстане, и выяснили, какие из них принадлежит частному бизнесу. Оказалось, среди их владельцев нет крупных казахстанских или российских бизнесменов — чаще всего речь идет о средней руки предпринимателях, на счету которых сотни или даже тысячи госконтрактов, а также десятки критических статей в республиканских СМИ.
Эта публикация профинансирована Европейским Союзом в рамках проекта «Устойчивость и взаимодействие с разнообразной информацией для динамичной среды» (REVIVE), реализуемого Internews. Ее содержание является исключительной ответственностью «Shishkin like» и не обязательно отражает точку зрения Европейского Союза и Internews.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from ua
