Друзья, начнем чуть-чуть попозже, минут через 15!

Пытаюсь наладить стрим, чуть-чуть ещё задержимся

Мы начинаем!

Выложил запись нашего стрима с Алексеем Соловьёвым. Видимо, вчера были какие-то всеобщие помехи в Телеграме, потому что я видел, что у нескольких Телеграм-блогеров тоже возникли проблемы с трансляцией, и из-за этого видео периодически тормозит. Но я всё равно надеюсь, что оно будет для вас полезным. Приятного просмотра, друзья!

Тезисы о постмодернизме, спровоцированные А. В. Кузнецовым и Е. В. Логиновым 2/3

Теперь я перехожу к своим тезисам постмодернистского реализма. Тезис первый: постмодернизма действительно никогда не было как философского течения. И тут даже не актуальна аналогия с, например, экзистенциализмом, который, как известно, тоже не состоялся как школа. Едва ли не единственным экзистенциалистом, который себя таковым считал, был Сартр. Ещё к экзистенциализму относят Камю, Хайдеггера, Ясперса, Бердяева, его предтечами называют Достоевского, Ницше, Кьеркегора и т. д. Тем не менее, мы можем увидеть нечто, что объединяет этих мыслителей и даёт нам право (пусть и спекулятивно) говорить о них как об экзистенциалистах.

Если пытаться представить критерии, по которым ряд мыслителей можно причислить к одному направлению (даже вопреки их воле), то я бы назвал предмет философии и её метод, что и как их философии. Основным предметом экзистенциализма, огрубляя, можно назвать человеческое существование. Метод же – это проблематизация этого существования, попытка указать на то, что человек с трудом вписывается в мир. У философов, которых обычно называют постмодернистами (Фуко, Делёз, Деррида, Бодрийяр, Барт и др.) нет ни общего предмета, ни общего метода. Безусловно, можно усмотреть что-то, что заставляет на уровне обыденного языка говорить о всех о них как о постмодернистах, но едва ли Фуко и Делёз схожи так же, как схожи Сартр и Камю.

Второй тезис заключается в том, что постмодернизм как состояние общества есть. Или, как минимум, был. И объединяет так называемых постмодернистов прежде всего то, что они писали о современности. Уточню, чтобы меня не уличили в том, что я противоречу сам себе, ведь до этого я сказал, что у постмодернистов нет общего предмета, а теперь говорю, что таковым является современность. На мой взгляд, указанные мыслители брали довольно разные пласты современности и работали в разных полях. Стоит ещё отметить такое расхождение, что основными теоретиками постмодерна были одни люди (Лиотар и Джеймисон), а постмодернистскими философами считают других (обычно просто по незнанию).

Я согласен с Евгением Владимировичем в том, что нужны эмпирические факты для подтверждения постмодернистской гипотезы (в чём она состоит я здесь пояснять особенно не буду, остановлюсь на том, что считаю постмодернизм релевантным термином). Сначала стоит сказать, что главная предпосылка постмодернистского проекта заключается в том, что мы мыслим историю эпохами. Была Античность, было Средневековье, был Ренессанс. И язык модерна, унаследованный постмодерном, занимается тем, что пытается вписать современность в эту последовательность эпох, выделяя её специфические черты.

Что это за черты? Во-первых, как отметил Антон Викторович, это наследование модерну. Мы находимся в ситуации, которая прямым образом связана со временем до Второй мировой войны, но в чём-то от него отличается. И здесь я перехожу к тому, что можно назвать эмпирикой. Для нас всё ещё актуально деление на левых и правых, социалистов, либералов и фашистов. Это разделение XIX-XX веков, разделение эпохи модерна. Другое наследие модерна – капитализм. Именно с капитализмом связывается начало Нового времени и с концом капитализма будет связываться начало следующей эпохи.

Другая черта, характеризующая эпоху постмодерна – это появление совершенно новых типов медиа. В ситуации постмодерна не только появляются телевизор и интернет, но и исчезает книга, печатное слово как основное медиа эпохи модерна. Современный человек живёт в постмодерне не потому, что он думает о современности в этих терминах, а потому, что его повседневность организована так, что он получает информацию из новых инструментов передачи информации, которые и формируют современную эпоху.

Тезисы о постмодернизме, спровоцированные А. В. Кузнецовым и Е. В. Логиновым 3/3

Ещё одна черта постмодерна – лиотаровский конец метанарративов. Закат СССР позволил Фукуяме объявить конец истории. С тех пор кажется, что мы живём (жили) в неолиберальной нормальности, в которой либеральная демократия и капитализм под присмотром государства являются наиболее адекватным общественным устройством. Это та идеология, которая, по Жижеку, не представляет себя идеологией, а выдаёт себя за естественный порядок вещей. Неолиберализм как будто бы себя ничему не противопоставляет, он хочет быть естественным состоянием совершеннолетнего человечества.

Постмодернизм – это вообще культура конца. Нам уже набили оскомину смерти истории, автора, Бога, человека, но от того, что о них все говорят, менее актуальными они быть не перестают. Именно ХХ век стал временем, в котором все эти смерти стали возможны. Именно в ситуации постмодерна стало возможным появление «4'33» Кейджа. Предтечами именно искусства постмодерна были «Чёрный квадрат» Малевича и «Фонтан» Дюшана. Эти произведения породили постмодерное искусство, в котором больше нет собственной формы. Постмодерн существует паразитически, что и заключено в самом названии. Постмодерн не может отмыслить себя от модерна, но точно также он и не может помыслить себе будущее. Прошлое кажется человеку постмодерна отставшим, и поэтому он не является традиционалистом, а будущее кажется ему невозможным, и поэтому он не верит в утопии. Современный человек живёт в вечном настоящем.