Мрачный, обшарпанный, каменный, угловатый и часто снятый с верхнего ракурса (с крыш домов, будто кто-то наблюдает с чердака) черно-белый Копенгаген 1918-го очень по-немецки экспрессионистский, вписался бы в «Кабинет доктора Калигари».

Пролог с деформированными лицами загадочен.

Герои носят маски (Дагмар убивает младенцев, но говорит, что отдает их в приемные семьи). Маски могут быть как психическими (возможно, Дагмар хотела убивать, а не делала это из эмпатии), так и материальными, вроде той, что носит изуродованный муж Коралины, ветеран войны. Под маской не видно эмоций — только звук. Не видно и истиной сущности. «Урод» оказывается добрым и любящим человеком, не винившим жену за измену во время войны. Он нежно держит на руках дочь Коралины.

И, мне кажется, в прологе намекают, что какие-то сто лет назад жизнь человека ценилась куда меньше, чем сегодня: бедность, голод, война, огромная пропасть между богатыми и бедными, повсеместное безразличие. Все лица как одно — несчастное, искаженное.

Лица в фильме часто сняты с нижним освещением, и отчасти благодаря этому (а еще музыке и звуковому оформлению) «Девушка с иглой» напоминает хоррор, сказку, ночной кошмар, хоть сюжетно и не похож на него.

«Девушка с иглой» Магнуса фон Хорна // «Час волка» Ингмара Бергмана

Люблю, когда герои ходят в кино (из недавних — в «Квире» смотрят «Орфея»). И не могу не отметить, какие у актрисы Трине Дюрхольм выразительные черты лица. Как пугает ее улыбка! Какой безумный оскал! Как выделяются десны! Красота.