На графике – источники производства электрической энергии в Китае, и доминирующая роль угля. Очевидно, КПК принимает все возможные и невозможные усилия для снижения зависимости страны от угольной генерации. Однако они безуспешны. Не было ни одной пятилетки когда Китай не наращивал потребление этого ресурса. Нет никаких признаков, что восходящий тренд угольной генерации начинает ломаться. Единственный хоть как-то сопоставимый по масштабам источник электроэнергии в Китае – это гидроэнергетика. Однако во многом этот ресурс уже исчерпан. Другие источники пока по своим масштабам даже неспособны покрыть растущий спрос на электричество, не говоря уже о замещении строгого доброго угля. На основании чего, МЭА строит свои долгосрочные прогнозы не очень понятно. Нет никаких признаков, что до конца этого десятилетия Китай хотя бы выйдет на плато по потреблению угля в электрогенерации.
На графике – источники производства электрической энергии в Китае, и доминирующая роль угля. Очевидно, КПК принимает все возможные и невозможные усилия для снижения зависимости страны от угольной генерации. Однако они безуспешны. Не было ни одной пятилетки когда Китай не наращивал потребление этого ресурса. Нет никаких признаков, что восходящий тренд угольной генерации начинает ломаться. Единственный хоть как-то сопоставимый по масштабам источник электроэнергии в Китае – это гидроэнергетика. Однако во многом этот ресурс уже исчерпан. Другие источники пока по своим масштабам даже неспособны покрыть растущий спрос на электричество, не говоря уже о замещении строгого доброго угля. На основании чего, МЭА строит свои долгосрочные прогнозы не очень понятно. Нет никаких признаков, что до конца этого десятилетия Китай хотя бы выйдет на плато по потреблению угля в электрогенерации.
And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from ua
