Почему все это невозможно?

О политтехнологиях, смысле и перспективах.

Многие годы мы слышим о «смерти профессии», те же годы нам отвечают иронией о том, что профессия умерла, но ведь жива.

2026 год, высоковероятно, станет последним большим политическим сезоном в это десятилетии.

Почему так?

1. Конкуренция на уровне бюллетеня практически отсутствует, есть конкуренция на уровне аппаратных принятий решения (уже сейчас обсуждаются будущие депутаты ГД РФ). Здесь битва чиновников и влияний, а не битва за голоса.

2. Вездесущий ДЭГ. Тут мы – политтехнологи скорее луддиты. Ибо то, что нельзя пересчитать руками, вовсе нельзя пересчитать. Считается, что ДЭГ упрощает жизнь, делает голосование более простым и доступным (вы сперва попробуйте в дэкстоповой версии зарегистрироваться в качестве выборщика и вспомнить пароль), но…есть много НО. Ну, например, я не помню случая, что несогласованный и нежеланный властью кандидат победил там, где задействован ДЭГ (коллеги поправят).

3. Раньше, если ты имел опыт работы на территории, то тебя звали туда вновь и вновь. А сейчас не важно какой у тебя опыт работы в территории, да и в целом не важно опыт, важно с кем ты. Периодически эти «с кем ты» меняются, теряют должности, умирают, уходят в туман. И шило и мочало начинай с начала, дело не в тебе , а том с кем ты.

4. Важно быть важным, не просить денег, быть готовым работать 24 на 7. И сколько бы тебе не было лет тебя всегда пытаются заманить перспективой. Лет до 30 это прокатывает, а дальше ты просто просишь денег за профессиональную работу, а тобой обращаются как мировое сообщество с Россией конца 90-ых : вот вам G8, вот вам всемирная торговая организация вот вам… Но когда речь идет о чем то конкретно, то , конечно, соскакивают.

5. Мода на SMM прошла, если раньше это насаждалось «огнем и мечом», то теперь многие умеют в ЭТО, ну или их отправляют к монополистам рынка. Молодые и борзые smmщики состарились и стали выгорать. И из них не вышло сколько бы нибудь значимых руководителей проектов, к сожалению.

6. Нейросети и ИИ - новый фетиш эпохи (эпоха нынче - не столетие, а такой краткий миг в течение которого все говорят и возносят одно и то же, а потом забывают). Ими пишут тексты, музыку, рисуют, танцуют, выманивают деньги, обращаются к людям. SMMщики забыты, их заменяют нейросети. Вот намедни, рассказали коллеги, что после одного 3 часового экспертного интервью, можно с помощью ИИ сделать прогноз, что будет говорить сотня людей. Но и без ИИ это известно : ЖКХ, дороги , медицина .

7. Политическая воля – краеугольный камень выборов и любых решений.

И немного про сообщество.

Интересные факты.

1. В среднем 5 из 12 знакомых мне девушек -политтехнологов устроились на постоянную работу. Они не жалеют об этом.

2. В феврале у большинства политтехнологов уже проедена первая кредитка, а это, значит, и первая зарплата. Дальше нарастающий ком.

3. Если к июню месяцу ты не устроился на проект, к ноябрю есть будет нечего (Если нет сдаваемых квартир, ну или ты не аскет 100500 уровня).

4. Когда разговариваешь о работе в сезоне, ты уже стоишь в какой-то очереди, как выясняется. Ты не конкурируешь профессионализмом, опытом или чем-то там. Ты просто в очереди из страждущих, некоторые в которую записались уже в январе.

5. Заработная плата в абсолютном выражении не менялась уже 5 лет. Про цены вы и сами знаете.

6. Заработная плата политтехнолога сравнялась с доходом курьера в Москве, или таксиста. Но работая курьером, ты востребован, нахаживаешь шаги, и в этом смысле даже экономишь на фитнесе.

7. Ну иногда тебя берут на проект вместо 3-4 специалистов т.к. это эффективнее, чем подбирать за ними косяки.

Мужик вышел на лёд, только собрался бурить, а тут с неба строгий голос:
"Здесь рыбы нет". Ну, он струхнул немного, но собрался, перебежал на другое место, там опять голос: "Здесь тоже рыбы нет. Здесь её нигде нет! "
Мужик дрожащим голосом: "А кто это говорит? "
Голос: "Директор катка".

Я/Ты/Мы - этот мужик;)

Политтехнолог, меняй профессию!

Судьба городского антрополога в Монголии

Вчера на медиа-ресурсе Кембриджского университета "Gates Cambridge" вышла интересная статья "Меняющееся лицо городской Монголии" про историю жизни молодой монгольской исследовательницы Золйаргал Энх-Ангалан (авторы статьи предлагают для простоты называть ее сокращённо Золу), которая решила заниматься городской антропологией Улан-Батора.

Два года назад она защитила в Кембридже диссертацию про антропологию уличных протестов (например, про особую одежду протестующих и необычную практику раздеваться на морозе) на площади Сухэ-Батора, главной площади монгольской столицы. Сейчас Золу преподает антропологию в Национальном университете Монголии и продолжает изучать площадь Сухэ-Батора в русле городской антропологии: проводит включенное наблюдение за повседневной жизнью площади, снимает на видео различные события: от свадеб до национальных церемоний и протестов, изучает в архивах историю этого места за 100 лет. И ей кажется, что именно городская антропология даёт свежий взгляд на развитие монгольского общества в современности: "Иностранные ученые в основном сосредоточивают свое внимание на экономике Монголии, горнодобывающей промышленности и шаманизме. Но Улан-Батор пережил так много всевозможных изменений за последние десятилетия, и сейчас продолжается борьба за сохранение его общественных пространств, поскольку каждый дюйм земли распродается. Городская антропология играет большую роль в понимании этих изменений».

К сожалению, в статье не очень подробно описаны результаты исследования, зато очень колоритно рассказывается, как вообще Золу пришла к городской антропологии. И путь этот, мягко говоря, был непростой.

Родилась и выросла Золу в небольшом городе Мурэн на севере Монголии на границе с Россией (оттуда не так далеко Иркутск). Ее бабушка с дедушкой жили в деревне, и она часто ездила туда помогать им по хозяйству: пасла овец, доила коз, делала молочные продукты. Родители Золу открыли в Мурэне арт-центр дополнительного детского образования "Симба". Однако с точки зрения бизнеса идея открыть такой образовательный центр в городе на 30 тыс. жителей оказалась провальной. Родители разорились, потеряли дом, заложенный в кредит, после чего семья вынуждена была переехать в Улан-Батор, где жила в юрте на окраине города с бабушкой и другими родственниками. Чуть позже отец Золу смог накопить немного денег и открыть маленькое семейное кафе, где она с сестрой помогала родителям по вечерам после учебы в школе.

Получив среднее образование, она выбирала, куда поступать в университет: на философию или на режиссуру. Но потом узнала про антропологию и сразу поняла, что это ее призвание. В итоге она стала единственной студенткой своего курса, кто заканчивал бакалавриат именно по антропологии, а выпускную работу писала про сообщество сборщиков мусора на крупнейшей свалке Монголии около Улан-Батора. Причем выяснилось, что большинство из этих сборщиков - бывшие скотоводы, разорившиеся из-за массового падежа скота.

После университета Золу пыталась работать как журналист в интернет-издании, но не прижилась там и вернулась обратно на север Монголии. Там она стала помогать как переводчик и менеджер команде учёных из немецкого Института геоантропологии Общества Макса Планка. Ученые по международному гранту реализовывали проект поддержки местных скотоводов, которые должны были создать кооператив по выпуску фермерской молочной продукции для туристов с местного курорта.

Подружившись с немецкими антропологами, Золу поступила на антропологию и киноведение в Свободный университет Берлина (ей пришлось заново проходить бакалавриат, ибо её монгольский диплом на засчитали), а потом поступила в Кембридж - сначала в магистратуру, а потом в аспирантуру.

Но конечно здорово, что Золу в итоге вернулась в Монголию и сейчас преподает антропологию в родном университете. Кажется, сейчас она чуть ли не единственный городской антрополог в своей стране. Но кажется, что теперь ситуация должна поменяться в лучшую сторону, ведь у Золу появятся ученики и возможность сформировать свою научную школу городской антропологии.

Основные ошибки в заголовках по версии ведущего корреспондента «Чита.Ру» Руслана Симушина.

У вас есть что добавить? 😉