SocialEvents

Последние дни, особенно в связи с тем, что сообщают из Грузии,
—————————-
вспоминаю один свой разговор с Глебом Павловским лет десять назад и более в майданные на Украине времена. Это было не самое начало, не конец 2013, поэтому я и не пишу "11 лет назад", но все было еще не решено в те дни и, кажется, даже Янукович еще не бежал. Я помню, что меня в те дни интересовало, как отличать бунт/переворот от революции. Мы, кажется, ни к чему не пришли, собеседнику вопрос явно казался абстрактным, а между тем, он имеет прикладное значение.
Переворот совершает кучка сверху, бунт — кучка снизу, а революция — это типа дело народное. Для ситуации внутри страны это может быть менее важно: мятежники захватывают телеграф и сообщают о революции, а заговорщики говорят, что у государя на пленуме ЦК случился приступ желудочной колики. Это мы понимаем, и это действительно интересно только деталями техники. Но вот идет реакция извне. С переворотом проще всего: друзья шлют соболезнования, враги твердят, что все нечисто. Да, незачем об этом говорить, скучно.
Но вот с мятежом и революцией дело обстоит иначе. Если вы определяете события как мятеж, то получается, что инертный обманутый народ не при чем, а если — как революцию, то именно народная революция же. Народ совершил. Источник всей власти и всей легитимности бывших в будущих властей.
Теперь, значит, если вы определили события как бунт-мятеж, значит, они не затронули источник легитимности, то есть из него продолжает незримо течь струя народной воли, отличной по составу от воли мятежников. Таким образом, появляющиеся на волне событий новые начальники могут сколь угодно громко заявлять о себе как о выразителях воли народа: в определенной перспективе они остаются бунтующим меньшинством. При этом легитимным носителем высших полномочий остается хотя бы бежавший в изгнание бывший начальник.
Но тогда рано или поздно либо видимая всеобщая воля придет в соответствие с невидимой, то есть народ скажет свое слово за или против власти, либо придется на неопределенное время держаться старых оценок происходящего вопреки всему, что можно наблюдать.
Вот почему захват почты с телеграфом и телефоном — это только часть истории, а другая часть— это внятные процедуры легитимации.
Легализация и легитимация — не одно и то же.
Узурпатор может не только захватить президентский дворец, но и издать указ, объявляя себя пожизненным генералиссимусом. Указом он себя легализовал. Но это может быть достаточной процедурой легитимации, а может и не быть. И наоборот: можно сколь угодно враждебно относиться к узурпаторам и их наследникам, но при явственном сохранении политической субстанции народа, ядра той идентичности, которой вменяется качество политического субъекта (в старом смысле слова "субъект", носителя свойств), да, при очевидном сохранении вменяемого и вмененного народа и при совершении признанных процедур легитимации (вроде референдумов и прочих штук) отрицать легитимность не то что бывших революционеров, но даже и бунтовщиков, заговорщиков, мятежников и их преемников становится практически невозможно.
То есть теоретически невозможно.
А на практике все в порядке.

www.group-telegram.com/us/A_F_Filippov.com/1049

2.0K viewsAlexander Filippov, edited  Nov 30 at 18:53

Последние дни, особенно в связи с тем, что сообщают из Грузии,
—————————-
вспоминаю один свой разговор с Глебом Павловским лет десять назад и более в майданные на Украине времена. Это было не самое начало, не конец 2013, поэтому я и не пишу "11 лет назад", но все было еще не решено в те дни и, кажется, даже Янукович еще не бежал. Я помню, что меня в те дни интересовало, как отличать бунт/переворот от революции. Мы, кажется, ни к чему не пришли, собеседнику вопрос явно казался абстрактным, а между тем, он имеет прикладное значение.
Переворот совершает кучка сверху, бунт — кучка снизу, а революция — это типа дело народное. Для ситуации внутри страны это может быть менее важно: мятежники захватывают телеграф и сообщают о революции, а заговорщики говорят, что у государя на пленуме ЦК случился приступ желудочной колики. Это мы понимаем, и это действительно интересно только деталями техники. Но вот идет реакция извне. С переворотом проще всего: друзья шлют соболезнования, враги твердят, что все нечисто. Да, незачем об этом говорить, скучно.
Но вот с мятежом и революцией дело обстоит иначе. Если вы определяете события как мятеж, то получается, что инертный обманутый народ не при чем, а если — как революцию, то именно народная революция же. Народ совершил. Источник всей власти и всей легитимности бывших в будущих властей.
Теперь, значит, если вы определили события как бунт-мятеж, значит, они не затронули источник легитимности, то есть из него продолжает незримо течь струя народной воли, отличной по составу от воли мятежников. Таким образом, появляющиеся на волне событий новые начальники могут сколь угодно громко заявлять о себе как о выразителях воли народа: в определенной перспективе они остаются бунтующим меньшинством. При этом легитимным носителем высших полномочий остается хотя бы бежавший в изгнание бывший начальник.
Но тогда рано или поздно либо видимая всеобщая воля придет в соответствие с невидимой, то есть народ скажет свое слово за или против власти, либо придется на неопределенное время держаться старых оценок происходящего вопреки всему, что можно наблюдать.
Вот почему захват почты с телеграфом и телефоном — это только часть истории, а другая часть— это внятные процедуры легитимации.
Легализация и легитимация — не одно и то же.
Узурпатор может не только захватить президентский дворец, но и издать указ, объявляя себя пожизненным генералиссимусом. Указом он себя легализовал. Но это может быть достаточной процедурой легитимации, а может и не быть. И наоборот: можно сколь угодно враждебно относиться к узурпаторам и их наследникам, но при явственном сохранении политической субстанции народа, ядра той идентичности, которой вменяется качество политического субъекта (в старом смысле слова "субъект", носителя свойств), да, при очевидном сохранении вменяемого и вмененного народа и при совершении признанных процедур легитимации (вроде референдумов и прочих штук) отрицать легитимность не то что бывших революционеров, но даже и бунтовщиков, заговорщиков, мятежников и их преемников становится практически невозможно.
То есть теоретически невозможно.
А на практике все в порядке.

BY SocialEvents