Bunin & Co

После того, как глава правительства Грузии Ираклий Кобахидзе объявил о приостановке переговоров с Брюсселем о евроинтеграции, страну захлестнули массовые протесты. До этого его заявления массовые акции так, как будто бы они шли на спад. Оппозиция вяло критиковала «фальсификаторов», президент Саломе Зурабишвили, казалось, отбывала номер, готовясь покинуть свой пост и, вероятно, продолжить карьеру в рядах критиков властей.

Триггером для внутригрузинской турбулентности стал внешний фактор- решение Европарламента о непризнании итогов парламентских выборов. Теоретически у официального Тбилиси были и иные варианты реагирования, например, сделать вид, что ничего не произошло, а евроинтеграция продолжается в формате «конечная цель ничто, движение- все». Но сделано то, что сделано. Улицы Тбилиси и других грузинских городов наполнились протестующими, преимущественно молодежью. Кто является реальным претендентом на власть, решительно непонятно. Скорее, акции развиваются по принципу «мы не врачи, мы-боль».

Какие тренды обозначились к настоящему моменту? Часть управленческого класса (среди них пять послов, замглавы МИД, сотрудники разных министерств и ведомств, представители судейского корпуса) ушли в отставку в знак протеста против решения премьера. Это уже говорит, если не о расширении протестной базы, то о серьезных разногласиях внутри власти. Но таковое пока что не критично, силовики в течение нескольких дней сдерживают наступление улицы, демонстрируют лояльность правительству.

Оппозиция поднимает день ото дня планку эскалации, это уже не вялые протесты первых послевыборных дней. Нередки случай откровенного провоцирования грузинских силовиков. При этом оппоненты властей до сих пор не исключали полностью и легалистских методов, президентом-оппозиционером (воистину, ноу-хау Грузии) был подан иск в Конституционный суд об отмене итогов избирательной кампании. Но КС отказался принимать его к рассмотрению. Значит остается выход за рамки правового пространства?

Но этот путь для Грузии опасен, особенно учитывая «дурное наследие». В 1991-2013 гг. высшая власть в стране традиционно менялась либо посредством переворотов, либо революций. Казалось бы, этому положен конец. Возможность возвращения к «революционной романтике» остужает многие горячие головы. Непраздный вопрос, а кто готов завра сменить «Грузинскую мечту», ведь оппозиция разрознена и раздроблена, среди ее лидеров сильны личные разногласия.

Власти заявили о нежелании вступать в переговоры с оппозицией, налицо стремление правительства представить нынешнюю турбулентность, как результат внешнего вмешательства. Словом, всем сейчас совсем не до стратегии. День простоять да ночь продержаться. Риски и неопределенность сильно возрастают.

Сергей Маркедонов

www.group-telegram.com/us/BuninCo.com/4492

4.2K viewsedited  Dec 3 at 20:26

После того, как глава правительства Грузии Ираклий Кобахидзе объявил о приостановке переговоров с Брюсселем о евроинтеграции, страну захлестнули массовые протесты. До этого его заявления массовые акции так, как будто бы они шли на спад. Оппозиция вяло критиковала «фальсификаторов», президент Саломе Зурабишвили, казалось, отбывала номер, готовясь покинуть свой пост и, вероятно, продолжить карьеру в рядах критиков властей.

Триггером для внутригрузинской турбулентности стал внешний фактор- решение Европарламента о непризнании итогов парламентских выборов. Теоретически у официального Тбилиси были и иные варианты реагирования, например, сделать вид, что ничего не произошло, а евроинтеграция продолжается в формате «конечная цель ничто, движение- все». Но сделано то, что сделано. Улицы Тбилиси и других грузинских городов наполнились протестующими, преимущественно молодежью. Кто является реальным претендентом на власть, решительно непонятно. Скорее, акции развиваются по принципу «мы не врачи, мы-боль».

Какие тренды обозначились к настоящему моменту? Часть управленческого класса (среди них пять послов, замглавы МИД, сотрудники разных министерств и ведомств, представители судейского корпуса) ушли в отставку в знак протеста против решения премьера. Это уже говорит, если не о расширении протестной базы, то о серьезных разногласиях внутри власти. Но таковое пока что не критично, силовики в течение нескольких дней сдерживают наступление улицы, демонстрируют лояльность правительству.

Оппозиция поднимает день ото дня планку эскалации, это уже не вялые протесты первых послевыборных дней. Нередки случай откровенного провоцирования грузинских силовиков. При этом оппоненты властей до сих пор не исключали полностью и легалистских методов, президентом-оппозиционером (воистину, ноу-хау Грузии) был подан иск в Конституционный суд об отмене итогов избирательной кампании. Но КС отказался принимать его к рассмотрению. Значит остается выход за рамки правового пространства?

Но этот путь для Грузии опасен, особенно учитывая «дурное наследие». В 1991-2013 гг. высшая власть в стране традиционно менялась либо посредством переворотов, либо революций. Казалось бы, этому положен конец. Возможность возвращения к «революционной романтике» остужает многие горячие головы. Непраздный вопрос, а кто готов завра сменить «Грузинскую мечту», ведь оппозиция разрознена и раздроблена, среди ее лидеров сильны личные разногласия.

Власти заявили о нежелании вступать в переговоры с оппозицией, налицо стремление правительства представить нынешнюю турбулентность, как результат внешнего вмешательства. Словом, всем сейчас совсем не до стратегии. День простоять да ночь продержаться. Риски и неопределенность сильно возрастают.

Сергей Маркедонов

BY Bunin & Co