Третий день дагестанские паблики взрываются постами в мой адрес. Начинаются они обвинениями в том, что я просто не люблю дагестанцев, а заканчиваются восхвалением представителей местной власти. Причем хвалят так откровенно и вдруг, что из постов сразу торчком встают уши. В этот раз я виновата в том, что съездила к бойцу СВО Исе Гаджиеву, который семь месяцев находился в зоне СВО с грудным ребенком, брошенным матерью. Наверное, по мнению авторов и заказчиков этих записей, помогать бойцу было не надо. Сами они вместо того, чтобы объединиться в помощи человеку – ведь, в конце концов, у него маленький ребенок, и он – отец-одиночка – бросились искать на него компромат. Вы как хотите, но это – уровень душевного развития. Перерыли все сплетни района, из которого Иса, вытряхнули все, что можно. Такое отношение к бойцам СВО. С Министерством Обороны России мы посотрудничали в этом деле совсем по-другому – в дело Исы включились сразу, обещали устранить свои недочеты и помочь Исе устранить его собственные. Очень жаль, что вместо того, чтобы помочь человеку, дагестанские чиновники бросились заказывать грязноватые посты. Уровень.
Что касается меня, то я, напротив, с большим уважением отношусь к дагестанцам, разумеется, к тем, кто этого заслуживает. И я не думаю, что кто-то записал больше интервью с героями СВО и их семьями из Дагестана, чем я. И я очень жду, когда ребята вернутся с СВО в Дагестан, где для некоторых, по-прежнему, герои – бойцы ММА, которые ни разу не высказались в поддержку России, только ползают по рингу в трусах, зарабатывая деньги. А не бойцы, которые ножками под минами, пулями и дронами идут в штурмы. Когда ребята вернутся в республику и займут место в структурах власти, Дагестан получит второй шанс на развитие потому, что за спиной каждого бойца будет стоять большая семья боевых товарищей – русских, якутов, бурятов, татар и так далее. А Дагестан я люблю. Но тот Дагестан – настоящий, в котором не носят чужеродных арабских тряпок, знают что такое горская честь и благородство, и в котором ни один уважающий себя мужчина не бросится искать сплетни на бойца с ребенком, а просто придет к нему и спросит – «Брат, чем тебе помочь?».
Третий день дагестанские паблики взрываются постами в мой адрес. Начинаются они обвинениями в том, что я просто не люблю дагестанцев, а заканчиваются восхвалением представителей местной власти. Причем хвалят так откровенно и вдруг, что из постов сразу торчком встают уши. В этот раз я виновата в том, что съездила к бойцу СВО Исе Гаджиеву, который семь месяцев находился в зоне СВО с грудным ребенком, брошенным матерью. Наверное, по мнению авторов и заказчиков этих записей, помогать бойцу было не надо. Сами они вместо того, чтобы объединиться в помощи человеку – ведь, в конце концов, у него маленький ребенок, и он – отец-одиночка – бросились искать на него компромат. Вы как хотите, но это – уровень душевного развития. Перерыли все сплетни района, из которого Иса, вытряхнули все, что можно. Такое отношение к бойцам СВО. С Министерством Обороны России мы посотрудничали в этом деле совсем по-другому – в дело Исы включились сразу, обещали устранить свои недочеты и помочь Исе устранить его собственные. Очень жаль, что вместо того, чтобы помочь человеку, дагестанские чиновники бросились заказывать грязноватые посты. Уровень.
Что касается меня, то я, напротив, с большим уважением отношусь к дагестанцам, разумеется, к тем, кто этого заслуживает. И я не думаю, что кто-то записал больше интервью с героями СВО и их семьями из Дагестана, чем я. И я очень жду, когда ребята вернутся с СВО в Дагестан, где для некоторых, по-прежнему, герои – бойцы ММА, которые ни разу не высказались в поддержку России, только ползают по рингу в трусах, зарабатывая деньги. А не бойцы, которые ножками под минами, пулями и дронами идут в штурмы. Когда ребята вернутся в республику и займут место в структурах власти, Дагестан получит второй шанс на развитие потому, что за спиной каждого бойца будет стоять большая семья боевых товарищей – русских, якутов, бурятов, татар и так далее. А Дагестан я люблю. Но тот Дагестан – настоящий, в котором не носят чужеродных арабских тряпок, знают что такое горская честь и благородство, и в котором ни один уважающий себя мужчина не бросится искать сплетни на бойца с ребенком, а просто придет к нему и спросит – «Брат, чем тебе помочь?».
BY Marina Akhmedova
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government.
from us
