ДУМАЮЩИЙ О РОССИИ И АМЕРИКАНЕЦ (фрагмент из сборника Фазиля Искандера «Золото Вильгельма», изданного в 2011 году)
В вестибюле солидной московской гостиницы сидят и разговаривают американец и Думающий о России.
– Что делают в России? – Думают о России. – Я спрашиваю, что делают в России? – Я отвечаю: «Думают о России». – Вы меня не поняли. Я спрашиваю, что делают в России! Какими делами занимаются? Дело, дело какое-нибудь есть? – В России думают о России. Это главное дело России. – Ну, хорошо! Если думать о России – главное дело россиян, то какое-нибудь второстепенное дело у них есть? Какие-нибудь люди в России есть, кроме тех, которые думают о России? – Ах, вы про остальных? Так бы и сказали. В России многие думают о России, а остальные воруют. – Все остальные? – Да, все остальные. – Не может этого быть! Чтобы все, кроме Думающих о России, воровали! – Как не может быть? Так оно и есть. У нас все это знают. – И никто с этим не борется? – Нет. – Почему? – Некому бороться. – Как некому? Это же безумие! – Те, кто в России думает о России, тем некогда бороться. А те, кто ворует, не могут же бороться с самими собою. Да это не значит, что в России слишком уж много воруют. Дело в том, что в России очень многие думают о России. – Так кого же больше в России: тех, кто думает о России, или тех, кто обворовывает Россию? – Это невозможно подсчитать. – Почему? – Потому что те, кто думает о России, больше ничем другим заниматься не могут. А те, кто ворует, заняты воровством, им некогда подсчитывать тех, кто ворует. – Но те, кто ворует, могут заняться этим в свободное от воровства время. – У них такого времени нет. – Почему? – Потому что те, кто ворует, в перерывах между воровством тоже думают о России. Выходит, и у них времени нет. – Значит, те, кто ворует, в свободное от воровства время присоединяются к тем, кто думает о России? – Конечно! – Но для чего?! – Во-первых, когда воры присоединяются к тем, кто думает о России, их нельзя отличить от тех, кто думает о России. А это им выгодно. А во-вторых, им любопытно думать о России. Думать о России для них – кайф. Чем больше они думают о России, тем сильнее убеждаются в необходимости воровать. Это подымает дух!
Фазиль Искандер умер 31 июля 2016 года. Его уже не объявить «иностранным агентом».
ДУМАЮЩИЙ О РОССИИ И АМЕРИКАНЕЦ (фрагмент из сборника Фазиля Искандера «Золото Вильгельма», изданного в 2011 году)
В вестибюле солидной московской гостиницы сидят и разговаривают американец и Думающий о России.
– Что делают в России? – Думают о России. – Я спрашиваю, что делают в России? – Я отвечаю: «Думают о России». – Вы меня не поняли. Я спрашиваю, что делают в России! Какими делами занимаются? Дело, дело какое-нибудь есть? – В России думают о России. Это главное дело России. – Ну, хорошо! Если думать о России – главное дело россиян, то какое-нибудь второстепенное дело у них есть? Какие-нибудь люди в России есть, кроме тех, которые думают о России? – Ах, вы про остальных? Так бы и сказали. В России многие думают о России, а остальные воруют. – Все остальные? – Да, все остальные. – Не может этого быть! Чтобы все, кроме Думающих о России, воровали! – Как не может быть? Так оно и есть. У нас все это знают. – И никто с этим не борется? – Нет. – Почему? – Некому бороться. – Как некому? Это же безумие! – Те, кто в России думает о России, тем некогда бороться. А те, кто ворует, не могут же бороться с самими собою. Да это не значит, что в России слишком уж много воруют. Дело в том, что в России очень многие думают о России. – Так кого же больше в России: тех, кто думает о России, или тех, кто обворовывает Россию? – Это невозможно подсчитать. – Почему? – Потому что те, кто думает о России, больше ничем другим заниматься не могут. А те, кто ворует, заняты воровством, им некогда подсчитывать тех, кто ворует. – Но те, кто ворует, могут заняться этим в свободное от воровства время. – У них такого времени нет. – Почему? – Потому что те, кто ворует, в перерывах между воровством тоже думают о России. Выходит, и у них времени нет. – Значит, те, кто ворует, в свободное от воровства время присоединяются к тем, кто думает о России? – Конечно! – Но для чего?! – Во-первых, когда воры присоединяются к тем, кто думает о России, их нельзя отличить от тех, кто думает о России. А это им выгодно. А во-вторых, им любопытно думать о России. Думать о России для них – кайф. Чем больше они думают о России, тем сильнее убеждаются в необходимости воровать. Это подымает дух!
Фазиль Искандер умер 31 июля 2016 года. Его уже не объявить «иностранным агентом».
BY Созерцатель
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from us
