Россия не Европа

А. Вандам.

НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ

XXIX.

Постепенно разогревавшаяся как собственным внутренним огнем, так и подбрасывавшимися под нее услужливыми англичанами вязанками дров, королевская Франция представля- ла собою в то время огромный, все более и более переполнявшийся парами недовольства котел. Встревоженный таким состоянием своей монархии, Людовик XVI хотел поставить ее на рельсы последовательных преобразований и в январе 1789 г. издал «lettres patentee» о созыве для выяснения народных нужд Генеральных Штатов. Но этого предохранительного клапана было уже недостаточно. Съехавшись в Версаль в мае того же года, Генеральные Штаты, спустя всего лишь месяц, объявили себя Учредительным Собранием, явившимся для выработки таких основных законов, в силу которых могли бы принимать участие в управлении государством лица, из- бранные народом. Затем в ночь с 12 на 13 июля последовал первый оглушительный взрыв, и сквозь широкую бастильскую расщелину хлынул поток революции...

Сильный напор ее на все внутренние перегородки веками возводившегося Капетингами государственного здания Франции поразила паническим страхом высшие классы французского общества. Следуя примеру брата короля, прежде всего устремилось за границу дворянство; за дворянами — богатое купечество; за купцами — духовенство. Наконец, не вынеся шума печати, резких выступлений клубов и уличных манифестаций, 20 июня 1791 г.выехал из Парижа к ожидавшей его в Монмеди маленькой армии и сам король.

Этот отъезд главы государства страшно повредил его престижу и усилил республиканскую партию, выступившую с требованием об уничтожении королевской власти.

Хорошо понимая, какими вредными последствиями мог угрожать государству столь резкий скачок, уже заканчивавшее свои занятия по разработке конституции и формированию нового правительства Учредительное Собрание обратилось к задержанному в Варене и возвращенному в столицу Людовику XVI с просьбой занять оставленный им престол и дать клятву в верном соблюдении заключенного им с народом договора.

Этим актом оно завершило свою деятельность и уступило место новому Собранию народных представителей, получившему название Законодательного, и долженствовавшему, согласно конституции 1791 г., работать над преобразованием государственного и общественного строя совместно с королем. Для того же, чтобы дать представление о размерах предстоявшего новым законодателям труда, достаточно привести такой пример. Постепенно наращивавшие свои владения Капетинги составили Францию из тридцати двух различных по величине провинций. Это неравенство резало глаза Учредительному Собранию, и оно, насилуя историю и географию, решило раз- бить страну на восемьдесят три одинаковых по своей площади клетки, названные департаментами и подразделявшиеся в свою очередь на уезды, волости и общества. Худо ли, хорошо ли было это новое деление, во всяком случае, сообразно с ним нужно было реорганизовать администрацию, местные суды и полицию.

Подобная работа требовала для своего выполнения, кроме добросовестности и любви к делу, еще и большого опыта. Между тем, подавляющее большинство новых депутатов составилось из пылкой молодежи, воспитанной в школах на истории Греции и Рима и желавшей поэтому лишь одного — сделать из Франции Афинскую республику. Обладая сильно развитым на митингах красноречием, новые законодатели, едва переступив порог парламента, сейчас же повели энергичную атаку и на призывавшую их к малознакомому и тяжелому труду конституцию, и на короля. Последний же, не имея после смерти Мирабо ни одного сколько-нибудь надежного советника, решил искать поддержки во «внешней Франции», т. е. у поступивших в тесные сношения с Англией эмигрантов.

Во время этой с каждым днем обострявшейся борьбы законодательного собрания с королем сама Франция находилась в весьма опасном положении. С выездом за границу богатых классов промышленность и торговля упали, и массы рабочего люда выброшены были на улицу. Лишившиеся вследствие ухода со службы дворян около половины своего командного состава, армия и флот были дезорганизованы.

НАЗАД ВПЕРЕД

www.group-telegram.com/us/RossiyaNeEvropa.com/38736

515 viewsedited  Nov 16 at 12:15

А. Вандам.

НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ

XXIX.

Постепенно разогревавшаяся как собственным внутренним огнем, так и подбрасывавшимися под нее услужливыми англичанами вязанками дров, королевская Франция представля- ла собою в то время огромный, все более и более переполнявшийся парами недовольства котел. Встревоженный таким состоянием своей монархии, Людовик XVI хотел поставить ее на рельсы последовательных преобразований и в январе 1789 г. издал «lettres patentee» о созыве для выяснения народных нужд Генеральных Штатов. Но этого предохранительного клапана было уже недостаточно. Съехавшись в Версаль в мае того же года, Генеральные Штаты, спустя всего лишь месяц, объявили себя Учредительным Собранием, явившимся для выработки таких основных законов, в силу которых могли бы принимать участие в управлении государством лица, из- бранные народом. Затем в ночь с 12 на 13 июля последовал первый оглушительный взрыв, и сквозь широкую бастильскую расщелину хлынул поток революции...

Сильный напор ее на все внутренние перегородки веками возводившегося Капетингами государственного здания Франции поразила паническим страхом высшие классы французского общества. Следуя примеру брата короля, прежде всего устремилось за границу дворянство; за дворянами — богатое купечество; за купцами — духовенство. Наконец, не вынеся шума печати, резких выступлений клубов и уличных манифестаций, 20 июня 1791 г.выехал из Парижа к ожидавшей его в Монмеди маленькой армии и сам король.

Этот отъезд главы государства страшно повредил его престижу и усилил республиканскую партию, выступившую с требованием об уничтожении королевской власти.

Хорошо понимая, какими вредными последствиями мог угрожать государству столь резкий скачок, уже заканчивавшее свои занятия по разработке конституции и формированию нового правительства Учредительное Собрание обратилось к задержанному в Варене и возвращенному в столицу Людовику XVI с просьбой занять оставленный им престол и дать клятву в верном соблюдении заключенного им с народом договора.

Этим актом оно завершило свою деятельность и уступило место новому Собранию народных представителей, получившему название Законодательного, и долженствовавшему, согласно конституции 1791 г., работать над преобразованием государственного и общественного строя совместно с королем. Для того же, чтобы дать представление о размерах предстоявшего новым законодателям труда, достаточно привести такой пример. Постепенно наращивавшие свои владения Капетинги составили Францию из тридцати двух различных по величине провинций. Это неравенство резало глаза Учредительному Собранию, и оно, насилуя историю и географию, решило раз- бить страну на восемьдесят три одинаковых по своей площади клетки, названные департаментами и подразделявшиеся в свою очередь на уезды, волости и общества. Худо ли, хорошо ли было это новое деление, во всяком случае, сообразно с ним нужно было реорганизовать администрацию, местные суды и полицию.

Подобная работа требовала для своего выполнения, кроме добросовестности и любви к делу, еще и большого опыта. Между тем, подавляющее большинство новых депутатов составилось из пылкой молодежи, воспитанной в школах на истории Греции и Рима и желавшей поэтому лишь одного — сделать из Франции Афинскую республику. Обладая сильно развитым на митингах красноречием, новые законодатели, едва переступив порог парламента, сейчас же повели энергичную атаку и на призывавшую их к малознакомому и тяжелому труду конституцию, и на короля. Последний же, не имея после смерти Мирабо ни одного сколько-нибудь надежного советника, решил искать поддержки во «внешней Франции», т. е. у поступивших в тесные сношения с Англией эмигрантов.

Во время этой с каждым днем обострявшейся борьбы законодательного собрания с королем сама Франция находилась в весьма опасном положении. С выездом за границу богатых классов промышленность и торговля упали, и массы рабочего люда выброшены были на улицу. Лишившиеся вследствие ухода со службы дворян около половины своего командного состава, армия и флот были дезорганизованы.

НАЗАД ВПЕРЕД

BY Россия не Европа