А предположим, что и санитарка, утверждающая, что получает 29 тыс. рублей в месяц и мурманский министр здравоохранения Дмитрий Панычев убеждающий всех, что ей начислили аж 116 тыс., оба правы (хотя министру мы, конечно, по определению не верим). Значит в схеме есть кто-то третий, на кого и уходят все деньги, положенные за работу в «красной зоне». И это, не говоря о том, что Мурманская область, наверняка не единственная, где сотрудники, которые были санитарами, затем в 2018 году переведены в уборщики, но выполняющие функции санитаров, имеют прямой контакт в «красной зоне», но не подпадают под выплаты федерального характера. Смешнее всего на это жаловаться президенту, ведь этот перевод последствия осуществленной при Путине и при его поддержке оптимизации отечественной медицины, повышение эффективности которой в последние годы напрямую связано с минимизацией расходуемых на здравоохранение средств. Именно за это Путин и наградил экс-министра здравоохранения РФ Скворцову. А других более значимых заслуг у нее все равно нет
А предположим, что и санитарка, утверждающая, что получает 29 тыс. рублей в месяц и мурманский министр здравоохранения Дмитрий Панычев убеждающий всех, что ей начислили аж 116 тыс., оба правы (хотя министру мы, конечно, по определению не верим). Значит в схеме есть кто-то третий, на кого и уходят все деньги, положенные за работу в «красной зоне». И это, не говоря о том, что Мурманская область, наверняка не единственная, где сотрудники, которые были санитарами, затем в 2018 году переведены в уборщики, но выполняющие функции санитаров, имеют прямой контакт в «красной зоне», но не подпадают под выплаты федерального характера. Смешнее всего на это жаловаться президенту, ведь этот перевод последствия осуществленной при Путине и при его поддержке оптимизации отечественной медицины, повышение эффективности которой в последние годы напрямую связано с минимизацией расходуемых на здравоохранение средств. Именно за это Путин и наградил экс-министра здравоохранения РФ Скворцову. А других более значимых заслуг у нее все равно нет
Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores.
from us
