Церковь и интеллигенция. Кто должен измениться? Тимофей Крючков
Порой самая невинная вещь становится последней каплей, которая наполнит чашу так, что мысли как-то сложатся, сформулируются и превратятся в нечто такое, по отношению к чему можно вскрикнуть: «Ах да, я теперь все понял!» Вот на днях, читая в одном весьма презентабельном православном издании комментарии к рассуждению отца Сергия Правдолюбова о том, что к нобелевской лауреатке Алексиевич следует относиться как к пророчице, у меня всё и сложилось. Я всё понял.
Я понял, почему постоянно случаются попытки обсудить тему о переходе с юлианского на григорианский календарь или про смягчение регламентации поста, сокращения службы. Я понимаю, как все вместе это можно было бы назвать.
А было-то там всего-навсего написано неким комментатором в адрес этого самого СМИ, что его главный редактор «тоже пророк, ибо она не дает интеллигенции разбежаться из Церкви». Или что-то в этом роде. Ручаюсь только за смысл цитаты и слово «пророк». Ну, раз интеллигенция имеет все шансы разбежаться из Церкви, поскольку единственная ценность в Церкви для нее это не упомянутое по имени СМИ, то задаешься вопросом: а зачем они вообще сюда заходили?
Меня вообще смущает вся эта наша миссионерская ситуация, когда для привода в свое лоно той или иной социальной группы, Церковь должна проделать над собой нечто такое, что позволит этой социальной группе чувствовать себя в Церкви комфортно, сообразно приобретенным, так сказать, «на воле» навыкам, привычкам, самооценкам и претензиям. Групп у нас много. Нужно всем угодить. Всем нужно понравиться, причем привычным для них способом.
Ученым, например, нужна сущая малость: чтобы Церковь не смущала их научное мышление заявлениями о существовании Бога. Молодежи нужны в Церкви танцы. Евреям – чтобы Иисуса не считали Христом. Феменисткам – женское священство. Украинцам – чтобы всех москалей поперевешали. Гомосексуалистам… ох, им нужно, чтобы в Церкви их наклонности вычеркнули из списка смертных грехов и не ущемлялись права сексуальных меньшинств на участие в таинствах. А еще есть мотоциклисты, хиппи, панки, домохозяйки, шахматные клубы, участники белоленточного движения и прочая, и прочая, и прочая. Все они призваны ко спасению. Есть такие, кто вбил себе в голову, что ему нужно, чтобы отменили церковнославянский язык, посты и юлианский календарь. Всем чего-то нужно. И все обещают выгоды от удовлетворения их требований: а за это мы вас будем любить, вы нам будете нравиться. А не то они все не согласные. Это всё, конечно, крайние примеры и скорее ироничные. Но не всё так просто.
Вдумаемся в происходящее. Работая не с отдельным человеком, а с социальной группой, ловя людей не удочкой, а лихо, по-апостольски, закидывая мрежу в мутную воду человечества, Церковь берет на себя повышенные обязательства принимать эту «подцепленную» социальную группу такой, какой та сама себя осознает. Не человека с его немощами, заблуждениями и болезнями, а целую группу со своими классовыми предрассудками, за которые она держится, через которые себя идентифицирует. Не терпеть временно грех слабого, а создавать для этого греха достойные условия его воцерковления и развития уже в виде христианской добродетели. Вот в миру оно и слова-то приличного могло не иметь. А попало в Церковь – и это уже «добро есть». Прошу любить и жаловать. Никто не желает войти в Церковь голым, а лишь вместе с оговоренными 25 кг багажа, включенными в стоимость билета. А знаете, почему во Христе несть ни эллина, ни иудея, ни мужеского пола, ни женского? А потому, что все мы, приходя ко Христу, отрекаемся не от своей природы, а от своей группы и ее «прибамбасов».
Другой миссионерский парадокс – это наличие претензий к Церкви на внимание к своим нуждам у людей, даже отдаленно не принимающих ее вероучительного авторитета. Тогда, простите, а что им от нее нужно вообще? Люди приходят исключительно для того, чтобы получить нечто такое, что можно было бы назвать санкцией на грех. Да-да, именно так. Они приходят успокоить свою совесть.
Церковь и интеллигенция. Кто должен измениться? Тимофей Крючков
Порой самая невинная вещь становится последней каплей, которая наполнит чашу так, что мысли как-то сложатся, сформулируются и превратятся в нечто такое, по отношению к чему можно вскрикнуть: «Ах да, я теперь все понял!» Вот на днях, читая в одном весьма презентабельном православном издании комментарии к рассуждению отца Сергия Правдолюбова о том, что к нобелевской лауреатке Алексиевич следует относиться как к пророчице, у меня всё и сложилось. Я всё понял.
Я понял, почему постоянно случаются попытки обсудить тему о переходе с юлианского на григорианский календарь или про смягчение регламентации поста, сокращения службы. Я понимаю, как все вместе это можно было бы назвать.
А было-то там всего-навсего написано неким комментатором в адрес этого самого СМИ, что его главный редактор «тоже пророк, ибо она не дает интеллигенции разбежаться из Церкви». Или что-то в этом роде. Ручаюсь только за смысл цитаты и слово «пророк». Ну, раз интеллигенция имеет все шансы разбежаться из Церкви, поскольку единственная ценность в Церкви для нее это не упомянутое по имени СМИ, то задаешься вопросом: а зачем они вообще сюда заходили?
Меня вообще смущает вся эта наша миссионерская ситуация, когда для привода в свое лоно той или иной социальной группы, Церковь должна проделать над собой нечто такое, что позволит этой социальной группе чувствовать себя в Церкви комфортно, сообразно приобретенным, так сказать, «на воле» навыкам, привычкам, самооценкам и претензиям. Групп у нас много. Нужно всем угодить. Всем нужно понравиться, причем привычным для них способом.
Ученым, например, нужна сущая малость: чтобы Церковь не смущала их научное мышление заявлениями о существовании Бога. Молодежи нужны в Церкви танцы. Евреям – чтобы Иисуса не считали Христом. Феменисткам – женское священство. Украинцам – чтобы всех москалей поперевешали. Гомосексуалистам… ох, им нужно, чтобы в Церкви их наклонности вычеркнули из списка смертных грехов и не ущемлялись права сексуальных меньшинств на участие в таинствах. А еще есть мотоциклисты, хиппи, панки, домохозяйки, шахматные клубы, участники белоленточного движения и прочая, и прочая, и прочая. Все они призваны ко спасению. Есть такие, кто вбил себе в голову, что ему нужно, чтобы отменили церковнославянский язык, посты и юлианский календарь. Всем чего-то нужно. И все обещают выгоды от удовлетворения их требований: а за это мы вас будем любить, вы нам будете нравиться. А не то они все не согласные. Это всё, конечно, крайние примеры и скорее ироничные. Но не всё так просто.
Вдумаемся в происходящее. Работая не с отдельным человеком, а с социальной группой, ловя людей не удочкой, а лихо, по-апостольски, закидывая мрежу в мутную воду человечества, Церковь берет на себя повышенные обязательства принимать эту «подцепленную» социальную группу такой, какой та сама себя осознает. Не человека с его немощами, заблуждениями и болезнями, а целую группу со своими классовыми предрассудками, за которые она держится, через которые себя идентифицирует. Не терпеть временно грех слабого, а создавать для этого греха достойные условия его воцерковления и развития уже в виде христианской добродетели. Вот в миру оно и слова-то приличного могло не иметь. А попало в Церковь – и это уже «добро есть». Прошу любить и жаловать. Никто не желает войти в Церковь голым, а лишь вместе с оговоренными 25 кг багажа, включенными в стоимость билета. А знаете, почему во Христе несть ни эллина, ни иудея, ни мужеского пола, ни женского? А потому, что все мы, приходя ко Христу, отрекаемся не от своей природы, а от своей группы и ее «прибамбасов».
Другой миссионерский парадокс – это наличие претензий к Церкви на внимание к своим нуждам у людей, даже отдаленно не принимающих ее вероучительного авторитета. Тогда, простите, а что им от нее нужно вообще? Люди приходят исключительно для того, чтобы получить нечто такое, что можно было бы назвать санкцией на грех. Да-да, именно так. Они приходят успокоить свою совесть.
BY Честное Зерцало
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from us
