Как и следовало ожидать, эпохальная речь Путина 21 февраля (которую по словам Пескова должны изучать с лупой построчно во всех странах мира) уже практически забыта. Даже сам Путин посетовал, что 2 часа - это многовато, и сам бы он ее слушал с трудом.
Пожалуй, единственный момент, который оставило «послевкусие» от этого выступления, заключается в том, что невоинственная риторика «вовне» неизбежно обернется усилением внутреннего террора по отношению к собственному населению. Режим уже не в состоянии существовать иначе, чем в состоянии перманентных кризисов, а потому перенос тяжести на внутреннее направление в случае невозможности достичь результата на внешнем неизбежно.
Созданная машина насилия и террора не может самораспуститься, да и за рамками насилия у режима уже нет никаких проектов. Поэтому не нужно никаких иллюзий - если внешняя агрессия будет притушена в силу катастрофической нехватки ресурса для этого, то ресурс внутренних расправ еще вполне в наличии.
Я вчера писал о том, что режим может попытаться выйти из военного кризиса созданием нового. Конечно, есть возможность и вероятность новой спецоперации по освобождению кого-либо от чего-либо, но вероятнее всего, что новый кризис будет создаваться внутри страны, тем более, что недовольство и фронду по итогам бесславного года спецоперации нужно как-то гасить.
Как и следовало ожидать, эпохальная речь Путина 21 февраля (которую по словам Пескова должны изучать с лупой построчно во всех странах мира) уже практически забыта. Даже сам Путин посетовал, что 2 часа - это многовато, и сам бы он ее слушал с трудом.
Пожалуй, единственный момент, который оставило «послевкусие» от этого выступления, заключается в том, что невоинственная риторика «вовне» неизбежно обернется усилением внутреннего террора по отношению к собственному населению. Режим уже не в состоянии существовать иначе, чем в состоянии перманентных кризисов, а потому перенос тяжести на внутреннее направление в случае невозможности достичь результата на внешнем неизбежно.
Созданная машина насилия и террора не может самораспуститься, да и за рамками насилия у режима уже нет никаких проектов. Поэтому не нужно никаких иллюзий - если внешняя агрессия будет притушена в силу катастрофической нехватки ресурса для этого, то ресурс внутренних расправ еще вполне в наличии.
Я вчера писал о том, что режим может попытаться выйти из военного кризиса созданием нового. Конечно, есть возможность и вероятность новой спецоперации по освобождению кого-либо от чего-либо, но вероятнее всего, что новый кризис будет создаваться внутри страны, тем более, что недовольство и фронду по итогам бесславного года спецоперации нужно как-то гасить.
BY Анатолий Несмиян
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin.
from us
