Антрополог на районе

Наследие и как его (не) сохранять

«Наследие нужно сохранять, точка», - привычный тезис, но гораздо более проблемный, чем кажется. Вот и на Конгрессе WAU, о котором мы писали выше, прошел круглый стол "Пересборка наследия" (Heritage Remade). На нем участники из Намибии, Ботсваны, ЮАР, Швейцарии, Эквадора обсуждали проблемы, связанные с херитаджизацией (heritagization - простите, хороший перевод термина не обнаружился) – превращением материальных и нематериальных объектов в «наследие».

С одной стороны, так эти объекты (будь то песни или сакральные предметы, архитектура или элементы костюма) становятся доступны для широкого круга людей за пределами узкой группы, в которой они обращались, и сохраняются для будущих поколений. С другой, этот процесс часто происходит ценой их социальной жизни: они исключаются из повседневного обихода, помещаются в музеи, в них не допускается никаких изменений или инноваций. Именно поэтому сообщество, которому принадлежат эти объекты, могут сопротивляться херитаджизации: один из участников круглого стола рассказал о кейсе, когда ритуальная практика священного огня не была внесена в реестр наследия ЮНЕСКО именно из-за сопротивления сообщества. Упоминались и случаи, когда (современная) херитаджизация рассматривалась как колониальная практика, навязывание западных эпистемологических и коммуникативных механизмов: например, исполнители запрещали записывать тексты, которые в их традиции должны передаваться исключительно изустно.

Хотелось бы написать, что за два часа участники круглого стола сформировали конкретные рекомендации по деколониальной работе с наследием. Но – увы – конкретных выводов было только два. Во-первых, антропологам стоит стряхнуть академический снобизм и в качестве квалифицированных медиаторов сесть за столы переговоров о наследии между чиновниками и носителями традиции (как говорили участники обсуждения, антропологи этому упорно сопротивляются). Во-вторых, музеи должны стать местом, где сообщество рассказывает свои нарративы о представленных там объектах. Если первое более-менее операционально, то второе вызывает вопросы: станут ли от этого музеефицированные объекты более «живыми»? не превратится ли музей в «спектакль туземного»? какие практики (например, сакральные) в принципе реализуемы в публичном секулярном пространстве? Отказ же от херитаджизации, несмотря на все подводные камни (и наши провокационные вопросы), всерьез никто не рассматривал: как выразился один из участников, наследие экзистенциально, оно делает нас людьми. В общем, и без практик охраны наследия плохо, и с ними непросто.

На фото – исполнение "традиционных индигенных" песен в этнодеревне Леседи.

www.group-telegram.com/us/anthropologhetto.com/1226

3.5K viewsNov 22 at 08:13

Наследие и как его (не) сохранять

«Наследие нужно сохранять, точка», - привычный тезис, но гораздо более проблемный, чем кажется. Вот и на Конгрессе WAU, о котором мы писали выше, прошел круглый стол "Пересборка наследия" (Heritage Remade). На нем участники из Намибии, Ботсваны, ЮАР, Швейцарии, Эквадора обсуждали проблемы, связанные с херитаджизацией (heritagization - простите, хороший перевод термина не обнаружился) – превращением материальных и нематериальных объектов в «наследие».

С одной стороны, так эти объекты (будь то песни или сакральные предметы, архитектура или элементы костюма) становятся доступны для широкого круга людей за пределами узкой группы, в которой они обращались, и сохраняются для будущих поколений. С другой, этот процесс часто происходит ценой их социальной жизни: они исключаются из повседневного обихода, помещаются в музеи, в них не допускается никаких изменений или инноваций. Именно поэтому сообщество, которому принадлежат эти объекты, могут сопротивляться херитаджизации: один из участников круглого стола рассказал о кейсе, когда ритуальная практика священного огня не была внесена в реестр наследия ЮНЕСКО именно из-за сопротивления сообщества. Упоминались и случаи, когда (современная) херитаджизация рассматривалась как колониальная практика, навязывание западных эпистемологических и коммуникативных механизмов: например, исполнители запрещали записывать тексты, которые в их традиции должны передаваться исключительно изустно.

Хотелось бы написать, что за два часа участники круглого стола сформировали конкретные рекомендации по деколониальной работе с наследием. Но – увы – конкретных выводов было только два. Во-первых, антропологам стоит стряхнуть академический снобизм и в качестве квалифицированных медиаторов сесть за столы переговоров о наследии между чиновниками и носителями традиции (как говорили участники обсуждения, антропологи этому упорно сопротивляются). Во-вторых, музеи должны стать местом, где сообщество рассказывает свои нарративы о представленных там объектах. Если первое более-менее операционально, то второе вызывает вопросы: станут ли от этого музеефицированные объекты более «живыми»? не превратится ли музей в «спектакль туземного»? какие практики (например, сакральные) в принципе реализуемы в публичном секулярном пространстве? Отказ же от херитаджизации, несмотря на все подводные камни (и наши провокационные вопросы), всерьез никто не рассматривал: как выразился один из участников, наследие экзистенциально, оно делает нас людьми. В общем, и без практик охраны наследия плохо, и с ними непросто.

На фото – исполнение "традиционных индигенных" песен в этнодеревне Леседи.

BY Антрополог на районе