Ранее он был вовлечен в многолетнюю тяжбу с Дмитрием Рыболовлевым. Теперь же претензии предъявляют не только Бувье, но и его деловому партнеру Оливье Тома. Дело началось в 2015 году, когда Катрин Ютен-Бле, дочь Жаклин Пикассо, обнаружила, что около семидесяти работ Пабло Пикассо пропали из складского помещения, которое она арендовала в пригороде Парижа.
Эти картины в 2008 году поместил туда Тома, а само помещение принадлежало компании Бувье Art Transit International. Затем выяснилось, что в 2013 году Бувье продал две из пропавших работ Дмитрию Рыболовлеву за $28,5 млн. Позднее Рыболовлев добровольно вернул обе картины французским властям.
Бувье и Тома обвиняются в хранении краденых вещей; также Тома предъявлено обвинение в мошенничестве. Бувье пытался остановить разбирательство, утверждая, что на ход расследования повлияли юристы Рыболовлева, и ссылался на свои предыдущие юридические споры с ним, которые разрешились в 2023 году. Однако суд не нашел «никаких доказательств пристрастности» со стороны следствия.
Ранее он был вовлечен в многолетнюю тяжбу с Дмитрием Рыболовлевым. Теперь же претензии предъявляют не только Бувье, но и его деловому партнеру Оливье Тома. Дело началось в 2015 году, когда Катрин Ютен-Бле, дочь Жаклин Пикассо, обнаружила, что около семидесяти работ Пабло Пикассо пропали из складского помещения, которое она арендовала в пригороде Парижа.
Эти картины в 2008 году поместил туда Тома, а само помещение принадлежало компании Бувье Art Transit International. Затем выяснилось, что в 2013 году Бувье продал две из пропавших работ Дмитрию Рыболовлеву за $28,5 млн. Позднее Рыболовлев добровольно вернул обе картины французским властям.
Бувье и Тома обвиняются в хранении краденых вещей; также Тома предъявлено обвинение в мошенничестве. Бувье пытался остановить разбирательство, утверждая, что на ход расследования повлияли юристы Рыболовлева, и ссылался на свои предыдущие юридические споры с ним, которые разрешились в 2023 году. Однако суд не нашел «никаких доказательств пристрастности» со стороны следствия.
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from us
