Героя этого материала я встретила очень необычным образом. Дело было в армянских горах. Мы с подругой пытались отвязаться от мужчины, который навязчиво приглашал нас прокатиться. Наше «нет» его не остановило, он преследовал нас на машине и злобно кричал в след. И тут у края дороги мы увидели минивэн. Из него на нас смотрел мужчина. Он спросил, все ли у нас в порядке, и нужна ли нам помощь. Мы ухватились за эту возможность спрятаться и зашли к нему в минивэн — только потом подумав, что, наверное, не стоит заходить в минивэн к незнакомым мужчинам.
Но Эдуард оказался очень приятным человеком. Мы испугались, что навязчивый любитель познакомиться может на него напасть, потому что, увидев что мы зашли в минивэн, он вышел из машины и начал стучаться нам в дверь. Эдуард о чем-то с ним поговорил и он отстал, хотя еще около получаса продолжал ехать за нами.
Эдуард напоминал европейского туриста, но говорил по-русски — это нас удивило. Мы спросили, откуда он, и оказалось, что он немец, но родился и 11 первых лет прожил в советском Кыргызстане. До этого я знала про немцев в Казахстане, но про киргизских немцев услышала впервые. Я начала расспрашивать об этом Эдуарда, и меня поразила история его семьи.
Меннонитов, которые в XVIII веке приехали в Российскую империю, скрываясь от военного призыва на родине. А в XX веке вдруг стали врагами народа и оказались депортированы на другой конец уже советской империи. Мне захотелось рассказать об этом, и так получился этот материал, где история семьи Эдуарда вписана в контекст большой истории немецкого народа на российско-советском пространстве.
Героя этого материала я встретила очень необычным образом. Дело было в армянских горах. Мы с подругой пытались отвязаться от мужчины, который навязчиво приглашал нас прокатиться. Наше «нет» его не остановило, он преследовал нас на машине и злобно кричал в след. И тут у края дороги мы увидели минивэн. Из него на нас смотрел мужчина. Он спросил, все ли у нас в порядке, и нужна ли нам помощь. Мы ухватились за эту возможность спрятаться и зашли к нему в минивэн — только потом подумав, что, наверное, не стоит заходить в минивэн к незнакомым мужчинам.
Но Эдуард оказался очень приятным человеком. Мы испугались, что навязчивый любитель познакомиться может на него напасть, потому что, увидев что мы зашли в минивэн, он вышел из машины и начал стучаться нам в дверь. Эдуард о чем-то с ним поговорил и он отстал, хотя еще около получаса продолжал ехать за нами.
Эдуард напоминал европейского туриста, но говорил по-русски — это нас удивило. Мы спросили, откуда он, и оказалось, что он немец, но родился и 11 первых лет прожил в советском Кыргызстане. До этого я знала про немцев в Казахстане, но про киргизских немцев услышала впервые. Я начала расспрашивать об этом Эдуарда, и меня поразила история его семьи.
Меннонитов, которые в XVIII веке приехали в Российскую империю, скрываясь от военного призыва на родине. А в XX веке вдруг стали врагами народа и оказались депортированы на другой конец уже советской империи. Мне захотелось рассказать об этом, и так получился этот материал, где история семьи Эдуарда вписана в контекст большой истории немецкого народа на российско-советском пространстве.
Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added.
from us
