«Баллада о Леноре» (1839) — Орас Верне.
Сюжет картины основан на стихотворении «Ленора», написанном в 1773 году немецким поэтом Готфридом Августом Бюргером (позже под впечатлением от него Эдгар Алан По сочинит и свою готическую «Ленор»).
Действие происходит во время Семилетней войны. Войска Фридриха II возвращаются на родину после битвы под Прагой. Юная Ленора ждёт своего возлюбленного, Вильгельма, но не встречает его среди вернувшихся солдат. Убитая горем, она клянёт немилостивого Бога и взывает к смерти.
Ночью к её крыльцу подъезжает всадник на чёрном коне — это Вильгельм, который просит Ленору скорее отправиться с ним «в приют укромный» в ста милях от дома. Ленора садится на коня, и они в бешеном темпе скачут всю ночь, при этом Вильгельм постоянно приговаривает «гладка дорога мертвецам!».
Под утро они прибывают к воротам кладбища. Со всадника кусками спадает вся одежда вместе с кожей — «она в руках скелета». Супружеское ложе, которое обещал ей Вильгельм, оказывается могилой.
Сюжет картины основан на стихотворении «Ленора», написанном в 1773 году немецким поэтом Готфридом Августом Бюргером (позже под впечатлением от него Эдгар Алан По сочинит и свою готическую «Ленор»).
Действие происходит во время Семилетней войны. Войска Фридриха II возвращаются на родину после битвы под Прагой. Юная Ленора ждёт своего возлюбленного, Вильгельма, но не встречает его среди вернувшихся солдат. Убитая горем, она клянёт немилостивого Бога и взывает к смерти.
Ночью к её крыльцу подъезжает всадник на чёрном коне — это Вильгельм, который просит Ленору скорее отправиться с ним «в приют укромный» в ста милях от дома. Ленора садится на коня, и они в бешеном темпе скачут всю ночь, при этом Вильгельм постоянно приговаривает «гладка дорога мертвецам!».
Под утро они прибывают к воротам кладбища. Со всадника кусками спадает вся одежда вместе с кожей — «она в руках скелета». Супружеское ложе, которое обещал ей Вильгельм, оказывается могилой.
Среди многочисленных средневековых ересей, отметившихся не только радикальными идеями, но и радикальной практикой, особняком стоят Братья Свободного Духа.
Сделав своим девизом библейское «если же вы духом водитесь, то вы не под законом» (Послание к Галатам 5:18), последователи секты серьёзно напугали католическое духовенство, для которого они стали настоящей квинтэссенцией ереси и чуть ли не воплощением сатанизма.
К Братьям относят весьма широкий спектр учений и религиозных групп, которые распространились по всей северной и центральной Европе в 13-15 веках. К идеологам движения часто приписывают знаменитого христианского мистика Майстера Экхарта, который однако отрицал свою причастность к Братьям. Также скрытым адептом секты (в частности её «нудистского» ответвления — Адамитов) некоторые историки считают живописца Иеронима Босха.
Ересь в первую очередь пустила свои корни в городах, на фоне широкомасштабного классового конфликта между торговой знатью и ремесленниками. Однако сводить всё к классовым противоречиям будет как минимум грубым упрощением, особенно учитывая, что адепты Братьев являлись выходцами из самых разных социальных слоёв.
Что их действительно объединяло, так это радикальная этическая доктрина в стиле хасан-ибн-саббаховского «ничто не истинно, всё дозволено» с небольшой корректировкой: для посвящённых всё было истиной и, соответственно, всё было дозволено. Они верили в то, что каждый христианин оправдан Святым Духом, пребывающим в нём, и что именно изнутри, а не снаружи из Церкви, исходит вся благодать. Соответственно, братья (и сёстры) ощущали себя духовно избранными, подобно гностическим пневматикам: «мужчина [и, конечно, женщина] может совершить греховный поступок, не будучи при этом во грехе, и пока он действует с намерением следовать воле Духа, его поступок хорош» (Джеффри Б. Расселл. «Религиозное инакомыслие в Средние века»).
В отличие от большинства аскетических сект (из которых во многом вышел протестантизм) представители Братьев не придавали аскетическим практикам внутренней ценности, прославляя гедонизм. После того как адепт посредством различных техник, от самоистязания до культивирования абсолютного безразличия ко всему вокруг (обучение могло длиться годами), достигал нужного состояния сознания (которое считалось буквальным «преображением в Бога») он получал вознаграждение — делать всё, что заблагорассудится. Всё вокруг теперь принадлежало ему, любые его поступки были освящены божественным светом.
Все бдения, посты и воздержания отбрасывались, а истинной духовной практикой становились чувственные наслаждения: лучшие вина и яства для живота, изящные наряды для тела. Иногда адепты специально одевались как аристократы, что было для своего времени немыслимым кощунством и источником путаницы, ведь в средневековье различия в одежде формально маркировали различия в статусе.
(продолжение в следующем посте)
Сделав своим девизом библейское «если же вы духом водитесь, то вы не под законом» (Послание к Галатам 5:18), последователи секты серьёзно напугали католическое духовенство, для которого они стали настоящей квинтэссенцией ереси и чуть ли не воплощением сатанизма.
К Братьям относят весьма широкий спектр учений и религиозных групп, которые распространились по всей северной и центральной Европе в 13-15 веках. К идеологам движения часто приписывают знаменитого христианского мистика Майстера Экхарта, который однако отрицал свою причастность к Братьям. Также скрытым адептом секты (в частности её «нудистского» ответвления — Адамитов) некоторые историки считают живописца Иеронима Босха.
Ересь в первую очередь пустила свои корни в городах, на фоне широкомасштабного классового конфликта между торговой знатью и ремесленниками. Однако сводить всё к классовым противоречиям будет как минимум грубым упрощением, особенно учитывая, что адепты Братьев являлись выходцами из самых разных социальных слоёв.
Что их действительно объединяло, так это радикальная этическая доктрина в стиле хасан-ибн-саббаховского «ничто не истинно, всё дозволено» с небольшой корректировкой: для посвящённых всё было истиной и, соответственно, всё было дозволено. Они верили в то, что каждый христианин оправдан Святым Духом, пребывающим в нём, и что именно изнутри, а не снаружи из Церкви, исходит вся благодать. Соответственно, братья (и сёстры) ощущали себя духовно избранными, подобно гностическим пневматикам: «мужчина [и, конечно, женщина] может совершить греховный поступок, не будучи при этом во грехе, и пока он действует с намерением следовать воле Духа, его поступок хорош» (Джеффри Б. Расселл. «Религиозное инакомыслие в Средние века»).
В отличие от большинства аскетических сект (из которых во многом вышел протестантизм) представители Братьев не придавали аскетическим практикам внутренней ценности, прославляя гедонизм. После того как адепт посредством различных техник, от самоистязания до культивирования абсолютного безразличия ко всему вокруг (обучение могло длиться годами), достигал нужного состояния сознания (которое считалось буквальным «преображением в Бога») он получал вознаграждение — делать всё, что заблагорассудится. Всё вокруг теперь принадлежало ему, любые его поступки были освящены божественным светом.
Все бдения, посты и воздержания отбрасывались, а истинной духовной практикой становились чувственные наслаждения: лучшие вина и яства для живота, изящные наряды для тела. Иногда адепты специально одевались как аристократы, что было для своего времени немыслимым кощунством и источником путаницы, ведь в средневековье различия в одежде формально маркировали различия в статусе.
(продолжение в следующем посте)
(начало в предыдущем посте)
Естественно, не обошли стороной и секс, которому некоторые адепты также стали придавать роль мистической практики и даже таинства, называя «наслаждением Рая», «восхождением» (вхождение в состояние экстаза) и «Кристерией». Оргии и промискуитет не были источником греха, а напротив, очищения, символического утверждения свободного духа последователей ереси.
Сама концепция греха переворачивается с ног на голову: «тот, кто признает, что Бог всё делает в нем, тот не согрешит. Ибо он не должен приписывать себе, но Богу всё, что он делает». Таким образом, кающийся во грехах «сам есть Дьявол, и ад, и чистилище, мучающий себя», ибо «ничто не является грехом, кроме того, что почитается грехом».
Неудивительно, что такими идеологическими вывертами заинтересовалась католическая церковь, которая к началу 15 века стала рассматривала ересь Братьев как серьёзную угрозу. В церковных работах, посвященных ересям (ставших основой для знаменитого «Молота ведьм»), их учение смешивалось с колдовством и поклонением дьяволу. В скором времени по всей Европе инквизиция и светские власти начнут возжигать свои костры.
Конечно, потворство чувственным удовольствиям (или грехам, с точки зрения церкви) не являлось для Братьев самоцелью (по крайней мере на доктринальном уровне), а скорее следствием достижения «внутреннего обожествления». Однако при жизни этот опыт был доступен только духовной элите — представителям секты, в отличие от большинства «грубых духом».
Достигнув единения с богом, каждое действие, совершённое членом этой элиты, ощущалось как совершаемое «не во времени, а в вечности» и обладало огромным мистическим значением. Эту тайную мудрость, «извлеченную из самых сокровенных глубин Божественной Бездны» поведал один из адептов весьма озадаченному инквизитору, добавив: «лучше весь мир будет разрушен, чем “свободный человек” воздержится хоть от одного поступка, к которому побуждает его природа» (Норман Кон. «Погоня за Тысячелетним царством»).
Спонтанность действия «свободного человека» становится для Братьев неотъемлемой чертой святости (тут можно проследить явные параллели уже с тантрическим буддизмом). Эта же внутренняя свобода — источник для любых социальных идей и практик еретиков, включавших отрицание церковной иерархии и радикально коммунистические взгляды на собственность (которые подчас служили оправданием для воровства и грабежей).
Однако всё тот же элитизм сыграл с учением злую шутку — как обычно, оказалось, что «некоторые животные более равны, чем другие»: статус «живого бога» резервировали за собой лидеры культа, как например объявивший себя новым Христом Николас Базельский, который даровал своим последователям «свободу от всякого греха» только в обмен на полное подчинение его собственной воле.
Тем не менее, Мюррей Букчин в «Экологии свободы» относит Братьев и их идеи к «наследию свободы» (в противоположность «наследию владычества»): «освобождение от строгой внутренней регламентации чувств и телесных движений становится субъективным аспектом экзистенциально освобожденного индивида... без которого понятие свободы остаётся лишь внешней социальной абстракцией».
Отголоски идей Братьев на протяжении веков будут вновь и вновь звучать не только в трудах различных философов (включая Штирнера и Ницше), но и в самых различных художественных и общественных движениях — от символистов конца 19 века и сюрреалистов 1920-х до контркультурных 60-х.
Иллюстрация: Иероним Босх — Сад земных наслаждений (центральная часть).
Естественно, не обошли стороной и секс, которому некоторые адепты также стали придавать роль мистической практики и даже таинства, называя «наслаждением Рая», «восхождением» (вхождение в состояние экстаза) и «Кристерией». Оргии и промискуитет не были источником греха, а напротив, очищения, символического утверждения свободного духа последователей ереси.
Сама концепция греха переворачивается с ног на голову: «тот, кто признает, что Бог всё делает в нем, тот не согрешит. Ибо он не должен приписывать себе, но Богу всё, что он делает». Таким образом, кающийся во грехах «сам есть Дьявол, и ад, и чистилище, мучающий себя», ибо «ничто не является грехом, кроме того, что почитается грехом».
Неудивительно, что такими идеологическими вывертами заинтересовалась католическая церковь, которая к началу 15 века стала рассматривала ересь Братьев как серьёзную угрозу. В церковных работах, посвященных ересям (ставших основой для знаменитого «Молота ведьм»), их учение смешивалось с колдовством и поклонением дьяволу. В скором времени по всей Европе инквизиция и светские власти начнут возжигать свои костры.
Конечно, потворство чувственным удовольствиям (или грехам, с точки зрения церкви) не являлось для Братьев самоцелью (по крайней мере на доктринальном уровне), а скорее следствием достижения «внутреннего обожествления». Однако при жизни этот опыт был доступен только духовной элите — представителям секты, в отличие от большинства «грубых духом».
Достигнув единения с богом, каждое действие, совершённое членом этой элиты, ощущалось как совершаемое «не во времени, а в вечности» и обладало огромным мистическим значением. Эту тайную мудрость, «извлеченную из самых сокровенных глубин Божественной Бездны» поведал один из адептов весьма озадаченному инквизитору, добавив: «лучше весь мир будет разрушен, чем “свободный человек” воздержится хоть от одного поступка, к которому побуждает его природа» (Норман Кон. «Погоня за Тысячелетним царством»).
Спонтанность действия «свободного человека» становится для Братьев неотъемлемой чертой святости (тут можно проследить явные параллели уже с тантрическим буддизмом). Эта же внутренняя свобода — источник для любых социальных идей и практик еретиков, включавших отрицание церковной иерархии и радикально коммунистические взгляды на собственность (которые подчас служили оправданием для воровства и грабежей).
Однако всё тот же элитизм сыграл с учением злую шутку — как обычно, оказалось, что «некоторые животные более равны, чем другие»: статус «живого бога» резервировали за собой лидеры культа, как например объявивший себя новым Христом Николас Базельский, который даровал своим последователям «свободу от всякого греха» только в обмен на полное подчинение его собственной воле.
Тем не менее, Мюррей Букчин в «Экологии свободы» относит Братьев и их идеи к «наследию свободы» (в противоположность «наследию владычества»): «освобождение от строгой внутренней регламентации чувств и телесных движений становится субъективным аспектом экзистенциально освобожденного индивида... без которого понятие свободы остаётся лишь внешней социальной абстракцией».
Отголоски идей Братьев на протяжении веков будут вновь и вновь звучать не только в трудах различных философов (включая Штирнера и Ницше), но и в самых различных художественных и общественных движениях — от символистов конца 19 века и сюрреалистов 1920-х до контркультурных 60-х.
Иллюстрация: Иероним Босх — Сад земных наслаждений (центральная часть).
Единственное разумное оправдание какого-либо участия (активного и пассивного) в современных политических шоу — личный интерес (ну и мемы, конечно). Скажем, если вы полковник ФСБ, планирующий на пенсию, логично поддерживать Путина, а если вы криптовалютный спекулянт — Трампа. Именно конкретный шкурный интерес.
Любые другие мотивации и чаяния, основывающиеся на публичных заявлениях политиков, их «идеологических» ориентациях (которые в любой момент могут поменяться на диаметрально противоположные) или обращениях к групповой идентичности (у финалистов шоу есть только одна общая идентичность), в стиле «он против нелегальной миграции», «она за либеральные ценности», «единственный антивоенный кандидат», «ооо настоящий президент-либертарианец!!» — делают из вас лишь бесплатного участника массовки, за счёт которого создаётся спектакль и оправдывается цена его проведения перед другими участниками. Причём для «участия» и «оплаты билетов», конечно, совершенно необязательно жить в стране проведения шоу.
Это не значит, что вообще стоит забыть про любые этические ценности в политике и думать исключительно о своём животе, но современная представительная демократия со всеми возможными вариантами её имитации работает именно так. При этом любой, кто говорит, что политика всегда исключительно от живота, просто пытается навязать вам своё невежество (или планирует залезть к вам в карман).
Иллюстрация: Wayne Barlowe — Plaything.
Любые другие мотивации и чаяния, основывающиеся на публичных заявлениях политиков, их «идеологических» ориентациях (которые в любой момент могут поменяться на диаметрально противоположные) или обращениях к групповой идентичности (у финалистов шоу есть только одна общая идентичность), в стиле «он против нелегальной миграции», «она за либеральные ценности», «единственный антивоенный кандидат», «ооо настоящий президент-либертарианец!!» — делают из вас лишь бесплатного участника массовки, за счёт которого создаётся спектакль и оправдывается цена его проведения перед другими участниками. Причём для «участия» и «оплаты билетов», конечно, совершенно необязательно жить в стране проведения шоу.
Это не значит, что вообще стоит забыть про любые этические ценности в политике и думать исключительно о своём животе, но современная представительная демократия со всеми возможными вариантами её имитации работает именно так. При этом любой, кто говорит, что политика всегда исключительно от живота, просто пытается навязать вам своё невежество (или планирует залезть к вам в карман).
Иллюстрация: Wayne Barlowe — Plaything.
«Падение Вавилона» (1831) — Джон Мартин.
Британский художник изобразил свою интерпретацию библейского предания о Вавилонской башне, которая должна была достичь неба, что весьма не понравилось ветхозаветному богу.
На картине запечатлено сразу несколько событий. На заднем плане — сама башня, поражённая молнией и окутанная клубами дыма.
По центру разворачивается эпическая битва за город с войсками персидского царя Кира II Великого — если приглядеться, можно увидеть боевых слонов и конницу. На площади возвышается громадный столп, который обвивает зелёный змей — ему поклонялись жители Вавилона.
Слева на переднем плане придворные убивают вавилонского царевича Валтасара. Согласно Библии, в ночь взятия Вавилона царевич устроил пир, в разгар которого появилась рука ангела и начертала на стене предзнаменования скорой гибели. Вавилон, несмотря на мощные укрепления, был взят персами за одну ночь.
Британский художник изобразил свою интерпретацию библейского предания о Вавилонской башне, которая должна была достичь неба, что весьма не понравилось ветхозаветному богу.
На картине запечатлено сразу несколько событий. На заднем плане — сама башня, поражённая молнией и окутанная клубами дыма.
По центру разворачивается эпическая битва за город с войсками персидского царя Кира II Великого — если приглядеться, можно увидеть боевых слонов и конницу. На площади возвышается громадный столп, который обвивает зелёный змей — ему поклонялись жители Вавилона.
Слева на переднем плане придворные убивают вавилонского царевича Валтасара. Согласно Библии, в ночь взятия Вавилона царевич устроил пир, в разгар которого появилась рука ангела и начертала на стене предзнаменования скорой гибели. Вавилон, несмотря на мощные укрепления, был взят персами за одну ночь.
В России новый антирекорд по долгам:
сумма задолженности физлиц, которую по суду пытаются взыскать судебные приставы, превысила рекорд 23 года, число судебных производств выросло на 11%, а объем долгов — на 34%.
Причины кроются даже не в росте темпов закредитованности населения при высоких ставках, а в том, что должникам с большой долговой нагрузкой стали запрещать закрывать старые кредиты за счёт новых кредитов. То есть людям начали аукаться долги прошлых лет (прежде всего, «кредитного бума» 20-21 гг.). При этом, по данным ЦБ, число заёмщиков с тремя и более кредитами за 24 год всё равно выросло на 20%.
Вспоминается делёзовское определение нового антропологического типа в современных обществах контроля (приходящих на смену дисциплинарным обществам фабрик и тюрем): «Человек отныне не человек-заключенный, но человек-должник».
Не стоит забывать и то, что само слово «свобода» (шумерское “ama-gi”) восходит к «освобождению от долгов».
Иллюстрация: Francis Bacon — Study for a Portrait.
сумма задолженности физлиц, которую по суду пытаются взыскать судебные приставы, превысила рекорд 23 года, число судебных производств выросло на 11%, а объем долгов — на 34%.
Причины кроются даже не в росте темпов закредитованности населения при высоких ставках, а в том, что должникам с большой долговой нагрузкой стали запрещать закрывать старые кредиты за счёт новых кредитов. То есть людям начали аукаться долги прошлых лет (прежде всего, «кредитного бума» 20-21 гг.). При этом, по данным ЦБ, число заёмщиков с тремя и более кредитами за 24 год всё равно выросло на 20%.
Вспоминается делёзовское определение нового антропологического типа в современных обществах контроля (приходящих на смену дисциплинарным обществам фабрик и тюрем): «Человек отныне не человек-заключенный, но человек-должник».
Не стоит забывать и то, что само слово «свобода» (шумерское “ama-gi”) восходит к «освобождению от долгов».
Иллюстрация: Francis Bacon — Study for a Portrait.
Нэцкэ «Волк с отрубленной рукой демона» и «Чертёнок оплакивает отрубленную руку демона ворот Расёмон» отсылают к одному легендарному японскому сюжету.
К концу 12 века величественные ворота Расёмон в южной части старой японской столицы Киото обветшали и стали прибежищем воров, разбойников и прочих маргиналов. В строениях ворот оставляли трупы и брошенных детей. По городу поползли слухи, что место облюбовали не только криминальные элементы, но и демоны с горы Оэ.
Провести ночь у ворот и сразиться с любой нечистью вызвался великий самурай Ватанабэ-но Цуна. Полночи он ждал нападения, как вдруг ему показалось, что кто-то тянет его за шишак шлема. Цуна рубанул мечом воздух, и на пол упала когтистая лапа, а её владелец тут же ретировался.
Воин забрал лапу и запер дома в сундуке, решительно отказываясь её кому-либо демонстрировать. Днём его пришла навестить старая няня, которая всё же уговорила самурая показать содержимое сундука. Как только Цуна открыл крышку, няня превратилась в демона, схватила руку и улетела.
К концу 12 века величественные ворота Расёмон в южной части старой японской столицы Киото обветшали и стали прибежищем воров, разбойников и прочих маргиналов. В строениях ворот оставляли трупы и брошенных детей. По городу поползли слухи, что место облюбовали не только криминальные элементы, но и демоны с горы Оэ.
Провести ночь у ворот и сразиться с любой нечистью вызвался великий самурай Ватанабэ-но Цуна. Полночи он ждал нападения, как вдруг ему показалось, что кто-то тянет его за шишак шлема. Цуна рубанул мечом воздух, и на пол упала когтистая лапа, а её владелец тут же ретировался.
Воин забрал лапу и запер дома в сундуке, решительно отказываясь её кому-либо демонстрировать. Днём его пришла навестить старая няня, которая всё же уговорила самурая показать содержимое сундука. Как только Цуна открыл крышку, няня превратилась в демона, схватила руку и улетела.
С криптовалютами и блокчейном сегодня происходит нечто похожее на то, что произошло с «освобождающими» технологиями киберпанка 80-90х.
Произведения классиков жанра, несмотря на всю свою мрачность, оставляли надежду, что инструменты, которые становятся опорой Контроля — компьютеры, информационные сети, искусственный интеллект и т.д., могут использоваться и для борьбы с ним. Отсюда хакеры-антисистемщики в каждом втором произведении жанра: виртуальная среда выглядела как последний фронтир свободы, в котором возможно всё, и откуда будущие партизаны смогут нанести системе ответный удар. В реальности виртуальный мир оказался колонизирован корпорациями, унылыми социальными платформами и завален тоннами бессмысленного контента.
И вот ещё одна революционная технология, призванная обойти истеблишмент, становится очередным контролируемым продуктом.
Криптовалюты активно апроприруются традиционной финансовой индустрией: биткоин, который должен был устранить необходимость в финансовых посредниках, теперь в огромных объёмах торгуется через централизованные фонды, управляемые теми самыми посредниками.
Причём со стороны корпораций это даже не признание революционного потенциала криптовалют, сколько попытка извлечь собственную комиссию с миллионов спекулятивных операций.
Сменились и ориентации криптосообщества — мало кто всё ещё мечтает о не требующей доверия прозрачной финансовой системе, то ли дело новый ETF-фонд или биток в госрезерве США.
Иллюстрация: Snatcher (1988).
Произведения классиков жанра, несмотря на всю свою мрачность, оставляли надежду, что инструменты, которые становятся опорой Контроля — компьютеры, информационные сети, искусственный интеллект и т.д., могут использоваться и для борьбы с ним. Отсюда хакеры-антисистемщики в каждом втором произведении жанра: виртуальная среда выглядела как последний фронтир свободы, в котором возможно всё, и откуда будущие партизаны смогут нанести системе ответный удар. В реальности виртуальный мир оказался колонизирован корпорациями, унылыми социальными платформами и завален тоннами бессмысленного контента.
И вот ещё одна революционная технология, призванная обойти истеблишмент, становится очередным контролируемым продуктом.
Криптовалюты активно апроприруются традиционной финансовой индустрией: биткоин, который должен был устранить необходимость в финансовых посредниках, теперь в огромных объёмах торгуется через централизованные фонды, управляемые теми самыми посредниками.
Причём со стороны корпораций это даже не признание революционного потенциала криптовалют, сколько попытка извлечь собственную комиссию с миллионов спекулятивных операций.
Сменились и ориентации криптосообщества — мало кто всё ещё мечтает о не требующей доверия прозрачной финансовой системе, то ли дело новый ETF-фонд или биток в госрезерве США.
Иллюстрация: Snatcher (1988).
В новом видео продолжаем распаковывать и раскидывать по мемному политическому компасу технооптимистические движения и идеологии: во второй части переходим к нижней части спектра, где нас ждут все пламенные борцы за свободу онлайн-собраний и электронных кошельков, сторонники всеобщего киберправа на смену пола и подвижного возраста виртуального согласия!
Видео также можно посмотреть на Бусти (в открытом доступе).
Видео также можно посмотреть на Бусти (в открытом доступе).
YouTube
Технооптимисты снизу: криптаны, технолибертарианцы, зелёные утописты и ксенофеминизм
PayPal мафия, блокчейн-утопия, зелёная повестка на стероидах и постиндустриальная футурология: не только технологии определяют облик нашего мира, но и политические силы, которые решают, как и какими технологиями мы будем пользоваться.
Во второй части нашего…
Во второй части нашего…
C вами вновь нерегулярная рубрика «причуды современного мира, о которых вы не хотели знать». Раз уж в последнее время мы часто говорим про криптанов, тут тоже есть прохладная история.
Триггерворнинг! Далее будут упоминаться вещи не для впечатлительных.
Есть в сети такой ресурс Pumpfun, на котором каждый желающий может создать свою криптомонетку («мемкоин» или более подходящий термин — «шиткоин»), и попытаться впарить её окружающим. Для раскрутки монет на платформу прикручена функция онлайн-трансляции.
И вот на таких лайвстримах переодически происходит всяческая чернуха в стиленаших советских трэш-стримов.
Создатели монет идут на самые разные ухищрения, чтобы их шиткоин покупали — от стриптиза до угроз роскомнадзором. Чаще всего это просто не очень удачная актёрская игра, но с недавних пор дело начало принимать серьёзный оборот.
К примеру, школьник угрожал застрелить всю свою семью, если его монета не достигнет капитализации в 60 килобаксов (общая рыночная стоимость всех монет, которая увеличивается за счёт того, что монетку покупают другие криптотрейдеры). На другом стриме парень с девушкой каждые несколько минут тыкали в лицо своему трёхлетнему ребенку, обещая прекратить экзекуцию, когда их шиткоин не накупят на 15 к$. Ещё один пользователь обещал застрелить свою собаку, наводя на неё пистолет с лазерным прицелом. Это уже не говоря про бесконечные зиги, оскорбления в адрес всех меньшинств и прочий хэйт-спич, регулярно происходящий в чат-румах. Осуждаем всё!
Естественно, вебкамщицы тоже не могли пройти мимо удобного лайвстримового сервиса с готовой аудиторией (лудоманов) и быстрой монетизацией.
Часто это выглядит так: на заднем плане у стримера располагается табличка, на которой по возрастанию написаны суммы желаемой капитализации. К каждой сумме приписано какое-нибудь действие, которое автор выполнит, когда капитализация достигнет этой отметки. Чем выше капитализация, тем круче квесты. Например, на одном из стримов полуголый мужик в бдсм-маске сидел в клетке и выполнял всякие унизительные вещи по мере того, как капитализация его монеты росла, а выбраться из клетки он был готов ни много ни мало за 25 млн.$.
Такие вот «красные комнаты» и без всяческих там даркнетов. С той разницей, что пользователи за быстрые деньги готовы творить всякую дичь с собой и своими близкими.
После того, как некий «криптобизнесмен» в прямом эфире сначала угрожал роскомнадзором, если его токен не накупят на определённую сумму, а когда его постигла неудача, как будто бы совершил его (в итоге выяснилось, что вся история была постановкой), вокруг Пампфана поднялась шумиха в СМИ, и платформа отключила функцию живых стриминговпока не уляжется пыль на неопределённый срок.
Всё это происходит на фоне небывалого (но, видимо, недолговечного) роста популярности мемкоинов (то есть валюты, буквально обеспеченной «приколом») с 1000%-ми взлётами в цене самых хайповых. Так наш любимый Илон Маск уже долгое время пампит флагманский мемкоин Dogecoin. А новая администрация Трампа пару недель назад анонсировала создание специальной комиссии DOGE (Department of Government Efficiency), в которой Илон будет председателем, что естественно привело к резкому росту стоимости монеты.
Триггерворнинг! Далее будут упоминаться вещи не для впечатлительных.
Есть в сети такой ресурс Pumpfun, на котором каждый желающий может создать свою криптомонетку («мемкоин» или более подходящий термин — «шиткоин»), и попытаться впарить её окружающим. Для раскрутки монет на платформу прикручена функция онлайн-трансляции.
И вот на таких лайвстримах переодически происходит всяческая чернуха в стиле
Создатели монет идут на самые разные ухищрения, чтобы их шиткоин покупали — от стриптиза до угроз роскомнадзором. Чаще всего это просто не очень удачная актёрская игра, но с недавних пор дело начало принимать серьёзный оборот.
К примеру, школьник угрожал застрелить всю свою семью, если его монета не достигнет капитализации в 60 килобаксов (общая рыночная стоимость всех монет, которая увеличивается за счёт того, что монетку покупают другие криптотрейдеры). На другом стриме парень с девушкой каждые несколько минут тыкали в лицо своему трёхлетнему ребенку, обещая прекратить экзекуцию, когда их шиткоин не накупят на 15 к$. Ещё один пользователь обещал застрелить свою собаку, наводя на неё пистолет с лазерным прицелом. Это уже не говоря про бесконечные зиги, оскорбления в адрес всех меньшинств и прочий хэйт-спич, регулярно происходящий в чат-румах. Осуждаем всё!
Естественно, вебкамщицы тоже не могли пройти мимо удобного лайвстримового сервиса с готовой аудиторией (лудоманов) и быстрой монетизацией.
Часто это выглядит так: на заднем плане у стримера располагается табличка, на которой по возрастанию написаны суммы желаемой капитализации. К каждой сумме приписано какое-нибудь действие, которое автор выполнит, когда капитализация достигнет этой отметки. Чем выше капитализация, тем круче квесты. Например, на одном из стримов полуголый мужик в бдсм-маске сидел в клетке и выполнял всякие унизительные вещи по мере того, как капитализация его монеты росла, а выбраться из клетки он был готов ни много ни мало за 25 млн.$.
Такие вот «красные комнаты» и без всяческих там даркнетов. С той разницей, что пользователи за быстрые деньги готовы творить всякую дичь с собой и своими близкими.
После того, как некий «криптобизнесмен» в прямом эфире сначала угрожал роскомнадзором, если его токен не накупят на определённую сумму, а когда его постигла неудача, как будто бы совершил его (в итоге выяснилось, что вся история была постановкой), вокруг Пампфана поднялась шумиха в СМИ, и платформа отключила функцию живых стримингов
Всё это происходит на фоне небывалого (но, видимо, недолговечного) роста популярности мемкоинов (то есть валюты, буквально обеспеченной «приколом») с 1000%-ми взлётами в цене самых хайповых. Так наш любимый Илон Маск уже долгое время пампит флагманский мемкоин Dogecoin. А новая администрация Трампа пару недель назад анонсировала создание специальной комиссии DOGE (Department of Government Efficiency), в которой Илон будет председателем, что естественно привело к резкому росту стоимости монеты.
«ИИ-революция» не работает не только без гигалитров воды и гигават электричества, но и без миллиардов гигачадочеловеко-часов простых работяг.
Tesla, к примеру, собирается нанимать телеоператоров-водителей для своих будущих «полностью автономных» такси и роботов-андроидов. Мол, машины у них «работают в сложных условиях», поэтому без зоркого человеческого глаза никуда.
Вообще, присутствие людей-операторов — стандарт индустрии беспилотных такси, которые уже работают в крупных городах США: каждые несколько километров у роботов возникают всевозможные сложности и непредвиденные обстоятельства, которые помогает разрулить специальный человечек в офисе. Однако, судя по описанию вакансии Tesla, в их варианте предполагаются не просто подсказки по маршруту, а полноценное перемещение таксиста в ваш беспилотный автомобиль с помощью VR-шлема, в стиле «беру командование на себя!».
Схожая история с чатботами и генеративным ИИ. Даже если оставить за скобками, что все базовые модели первоначально были (без спроса) натренированы на продуктах чужого труда, нейронки по-прежнему не могут работать автономно без постоянного вмешательства и помощи низкооплачиваемых кожаных мешков.
Тут и кенийские модераторы, за пару баксов в час просматривавшие тонны трэш-контента с описанием убийств и пыток, во благо разработки системы фильтрации запросов ЧатаЖПТ. Тут и бесчисленные легионеры ручной разметки данных, которые помогают машине понять, что значит «какать». И новомодные «ИИ-тренеры», которые пишут и проверяют тексты на специальные темы для дополнительной тренировки моделей под конкретные задачи.
Как грибы после дождя появляются фриланс-биржи, предлагающие людям поработать на машину в прекарных условиях: в основном это рынок для индийской и африканской молодежи, которая готова заниматься чем угодно за несколько долларов в день. Но и наши суверенные Яндексы тоже переодически выкидывают вакансии «ИИ-тренеров», которые позиционируются как спасение для гуманитариев, рискующих потерять работу из-за ИИ (конечно, при этом никто не говорит, что после «дотренировки» моделей до нужного уровня, тренера тоже перестанут быть нужны).
Судя по тысячам комментариев под постами про подобные вакансии, они пользуются бешеной популярностью у соискателей, при этом бывалые пользователи делятся откровениями, в стиле: «фирмам жалко денег на зарплату штатным специалистам..., поэтому они время от времени ищут толпу наивных фраеров, которые за копейки за несколько дней быстренько им обработают очередной кусочек базы данных для ИИ».
Вспоминаются и совсем курьёзные случаи, типа амазоновского магазина «взял и ушёл», без касс и продавцов, где все покупки должны были автоматически обрабатываться с помощью датчиков и ИИ, но вместо этого в далёкой Индии тысячи работяг денно и нощно следили за покупателями через камеры видеонаблюдения, осуществляя весь процесс вручную.
Ну и конечно, обкатка всевозможных полицейских и военных технологий, основанных на ИИ и автоматической обработке данных, также проходит с помощью живой силы на real life полигонах Центральной Америки, Ближнего Востока и Украины.
Да, объяснение секрета промоушена ИИ-революции синдромом салтыковского «дикого помещика», который «думает, какие он машины из Англии выпишет, чтоб все паром да паром, а холопского духу чтоб нисколько не было», выглядит вполне легитимно.
Тем не менее, как мы видим, по крайней мере на данном этапе ИИ по-прежнему требует вполне ощутимой живой «холопской» силы, про которую компании предпочитают умалчивать. И, по сути, становится очередным витком дегуманизации и отчуждения труда от работника, превращая конкретный человеческий труд в абстрактный объект (работу алгоритма), полностью освобождённый от связи со своим первоначальным носителем.
Иллюстрация: Snatcher (1988).
Tesla, к примеру, собирается нанимать телеоператоров-водителей для своих будущих «полностью автономных» такси и роботов-андроидов. Мол, машины у них «работают в сложных условиях», поэтому без зоркого человеческого глаза никуда.
Вообще, присутствие людей-операторов — стандарт индустрии беспилотных такси, которые уже работают в крупных городах США: каждые несколько километров у роботов возникают всевозможные сложности и непредвиденные обстоятельства, которые помогает разрулить специальный человечек в офисе. Однако, судя по описанию вакансии Tesla, в их варианте предполагаются не просто подсказки по маршруту, а полноценное перемещение таксиста в ваш беспилотный автомобиль с помощью VR-шлема, в стиле «беру командование на себя!».
Схожая история с чатботами и генеративным ИИ. Даже если оставить за скобками, что все базовые модели первоначально были (без спроса) натренированы на продуктах чужого труда, нейронки по-прежнему не могут работать автономно без постоянного вмешательства и помощи низкооплачиваемых кожаных мешков.
Тут и кенийские модераторы, за пару баксов в час просматривавшие тонны трэш-контента с описанием убийств и пыток, во благо разработки системы фильтрации запросов ЧатаЖПТ. Тут и бесчисленные легионеры ручной разметки данных, которые помогают машине понять, что значит «какать». И новомодные «ИИ-тренеры», которые пишут и проверяют тексты на специальные темы для дополнительной тренировки моделей под конкретные задачи.
Как грибы после дождя появляются фриланс-биржи, предлагающие людям поработать на машину в прекарных условиях: в основном это рынок для индийской и африканской молодежи, которая готова заниматься чем угодно за несколько долларов в день. Но и наши суверенные Яндексы тоже переодически выкидывают вакансии «ИИ-тренеров», которые позиционируются как спасение для гуманитариев, рискующих потерять работу из-за ИИ (конечно, при этом никто не говорит, что после «дотренировки» моделей до нужного уровня, тренера тоже перестанут быть нужны).
Судя по тысячам комментариев под постами про подобные вакансии, они пользуются бешеной популярностью у соискателей, при этом бывалые пользователи делятся откровениями, в стиле: «фирмам жалко денег на зарплату штатным специалистам..., поэтому они время от времени ищут толпу наивных фраеров, которые за копейки за несколько дней быстренько им обработают очередной кусочек базы данных для ИИ».
Вспоминаются и совсем курьёзные случаи, типа амазоновского магазина «взял и ушёл», без касс и продавцов, где все покупки должны были автоматически обрабатываться с помощью датчиков и ИИ, но вместо этого в далёкой Индии тысячи работяг денно и нощно следили за покупателями через камеры видеонаблюдения, осуществляя весь процесс вручную.
Ну и конечно, обкатка всевозможных полицейских и военных технологий, основанных на ИИ и автоматической обработке данных, также проходит с помощью живой силы на real life полигонах Центральной Америки, Ближнего Востока и Украины.
Да, объяснение секрета промоушена ИИ-революции синдромом салтыковского «дикого помещика», который «думает, какие он машины из Англии выпишет, чтоб все паром да паром, а холопского духу чтоб нисколько не было», выглядит вполне легитимно.
Тем не менее, как мы видим, по крайней мере на данном этапе ИИ по-прежнему требует вполне ощутимой живой «холопской» силы, про которую компании предпочитают умалчивать. И, по сути, становится очередным витком дегуманизации и отчуждения труда от работника, превращая конкретный человеческий труд в абстрактный объект (работу алгоритма), полностью освобождённый от связи со своим первоначальным носителем.
Иллюстрация: Snatcher (1988).
Пожалуй, самые опасные музыкальные шоу в истории выдавали японские нойз-артисты.
Особенно отметился на этом поприще коллектив Hanatarash. С самого начала своей концертной деятельности дуэт проводил живые перформансы в довольно экстремальной манере: к примеру, «вокалист» Ямацука Ай однажды привязал к спине работающую циркулярную пилу, которая в процессе выступления чуть не отрезала ему ногу. Разлетающееся по сцене и залу битое стекло, улетающие в толпу жестяные бочки и металлические конструкции были обычным делом. Дошло до того, что перед концертами посетителей заставляли подписывать отказ от ответственности за возможные травмы.
Но, конечно, главным перформансом Hanatarash стало культовое шоу 1985-го в Tokyo Superloft. Посреди выступления Ай неожиданно покинул сцену, но через пару минут вернулся на экскаваторе (буржуазная западная пресса, не разбирающаяся в тонкостях землеройной техники, ошибочно называет это Bulldozer show). Пробив входную дверь, крутясь на 360 градусов и гоняясь за зрителями, артист выехал на сцену, но в скором времени врезался в стену и, неудачно подёргав рычаги, перевернул экскаватор — управлять машиной он, конечно же, не умел.
Концерт продолжился, пока Аю в порыве вдохновения не пришла в голову ещё одна отличная идея — поджечь вытекающий из перевёрнутого экскаватора бензин (по другой версии он угрожал кинуть в толпу коктейль Молотова). На этом терпение публики лопнуло, и бесноватый артист был нейтрализован. После инцидента концерты группы были запрещены.
Внимательный взгляд, конечно, увидит в этом последнем, по-настоящему трансгрессивном шоу Hanatarash и более глубокую, почти оккультную связь с судьбой всего японского общества. И речь, конечно, не о набившей оскомину исторической травме поражения во Второй мировой, которой ленивые публицисты объясняют любые причуды современных японцев (как будто до Хиросимы у японцев не было других причуд).
Громыхание Hanatarash и цветущий скрежет джапанойз сцены накладывается на финальные аккорды (или, лучше сказать, хвосты реверберации) японского экономического чуда. Эра невероятных доходов от продажи на Запад дешёвой электроники, металла и кораблей после небольшого отката перетекает в эпоху излишеств конца 80-х, эпоху резкого роста внутреннего потребления, которое превращается в новый локомотив экономики Страны восходящего солнца. Именно в 80-х широкая публика знакомится с аниме и мангой, выходят лучшие игры на Nintendo, а Япония становится вторым крупнейшим музыкальным рынком в мире.
И тут Bulldozer show становится одновременно ритуалом, вехой и эзотерической метафорой. Именно после того, как Ямацука Ай в порыве страсти и рукожопия переворачивает экскаватор посреди Tokyo Superloft, на японском рынке раздувается безумный пузырь, который громко лопнет в начале 90-х, погрузив страну в эпоху стагнации — «потерянное тридцатилетие», из которого она не может выйти и по сей день.
Особенно отметился на этом поприще коллектив Hanatarash. С самого начала своей концертной деятельности дуэт проводил живые перформансы в довольно экстремальной манере: к примеру, «вокалист» Ямацука Ай однажды привязал к спине работающую циркулярную пилу, которая в процессе выступления чуть не отрезала ему ногу. Разлетающееся по сцене и залу битое стекло, улетающие в толпу жестяные бочки и металлические конструкции были обычным делом. Дошло до того, что перед концертами посетителей заставляли подписывать отказ от ответственности за возможные травмы.
Но, конечно, главным перформансом Hanatarash стало культовое шоу 1985-го в Tokyo Superloft. Посреди выступления Ай неожиданно покинул сцену, но через пару минут вернулся на экскаваторе (буржуазная западная пресса, не разбирающаяся в тонкостях землеройной техники, ошибочно называет это Bulldozer show). Пробив входную дверь, крутясь на 360 градусов и гоняясь за зрителями, артист выехал на сцену, но в скором времени врезался в стену и, неудачно подёргав рычаги, перевернул экскаватор — управлять машиной он, конечно же, не умел.
Концерт продолжился, пока Аю в порыве вдохновения не пришла в голову ещё одна отличная идея — поджечь вытекающий из перевёрнутого экскаватора бензин (по другой версии он угрожал кинуть в толпу коктейль Молотова). На этом терпение публики лопнуло, и бесноватый артист был нейтрализован. После инцидента концерты группы были запрещены.
Внимательный взгляд, конечно, увидит в этом последнем, по-настоящему трансгрессивном шоу Hanatarash и более глубокую, почти оккультную связь с судьбой всего японского общества. И речь, конечно, не о набившей оскомину исторической травме поражения во Второй мировой, которой ленивые публицисты объясняют любые причуды современных японцев (как будто до Хиросимы у японцев не было других причуд).
Громыхание Hanatarash и цветущий скрежет джапанойз сцены накладывается на финальные аккорды (или, лучше сказать, хвосты реверберации) японского экономического чуда. Эра невероятных доходов от продажи на Запад дешёвой электроники, металла и кораблей после небольшого отката перетекает в эпоху излишеств конца 80-х, эпоху резкого роста внутреннего потребления, которое превращается в новый локомотив экономики Страны восходящего солнца. Именно в 80-х широкая публика знакомится с аниме и мангой, выходят лучшие игры на Nintendo, а Япония становится вторым крупнейшим музыкальным рынком в мире.
И тут Bulldozer show становится одновременно ритуалом, вехой и эзотерической метафорой. Именно после того, как Ямацука Ай в порыве страсти и рукожопия переворачивает экскаватор посреди Tokyo Superloft, на японском рынке раздувается безумный пузырь, который громко лопнет в начале 90-х, погрузив страну в эпоху стагнации — «потерянное тридцатилетие», из которого она не может выйти и по сей день.
Уловимый мститель, подозреваемый в убийстве (на всякий случай осуждаем!) СЕО американской мед.страх.корпорации UnitedHealthcare, оказался сигмачом и поклонником Теда Качинского.
Политические мотивы инцидента были маркированы сразу: гильзы с надписями “deny”, “defend”, “depose” («отрицай», «защищай», «свергай» — отсылка к книге “Delay, Deny, Defend: почему страховые компании не выплачивают возмещения”) на месте преступления, рюкзак подозреваемого, набитый деньгами из «Монополии» и т.п.
Парень собрал кучу лойсов и фанбазу ещё до выяснения подробностей биографии — к корпоративным боссам у американцев в среднем отношение настороженное, не говоря уже про столь ненавистную простыми работягами отрасль как медицинское страхование. После убийства в интернетах припомнили множество грехов UnitedHealthcare: от монополизации рынка до использования нейросетки, которая автоматически отказывала клиентам в выплате страховок.
Что характерно, сам подозреваемый (Луиджи Манджоне) простым работягой не был — в духе того же Качинского или прототипа героя «В диких условиях» Александра Супертрампа (никаких связей с новым президентом США). Выпускник Лиги плюща, магистр компьютерных наук Университета Пенсильвании, (вроде бы) успешный айтишник,спортсмен, комсомолец и просто красавец критиковал корпоративную Америку, богомерзкую постмодерновую архитектуру, современную японскую культуру за секс-суррогат и антисоциальный дизайн и т.п. (твиты Луиджи и рецензию на унабомберовский манифест можно глянуть тут).
По предварительным данным, на преступление его подтолкнули не только политические взгляды, но и личная ненависть к медкомпаниям за то, как они обращались с его больным родственником. По иронии, задержали подозреваемого в Макдональдсе по наводке местного работника. При себе у Луиджи имелся пистолет с глушителем, предположительно напечатанный на 3D-принтере, а также трёхстраничный манифест, посвящённый критике американской системы здравоохранения.
Конечно, как это обычно бывает, следствие и журналисты наверняка ещё откопают про него какую-нибудь гадость, но пока американцы клепают футболки и запускают на Pumpfun мемкоины в его честь.
В общем, парень мог бы стать идеальным героем киберпанковой новеллы с финальной битвой под дождём на крыше небоскрёба, но на его пути оказался бдительный сотрудник Макдака.
Политические мотивы инцидента были маркированы сразу: гильзы с надписями “deny”, “defend”, “depose” («отрицай», «защищай», «свергай» — отсылка к книге “Delay, Deny, Defend: почему страховые компании не выплачивают возмещения”) на месте преступления, рюкзак подозреваемого, набитый деньгами из «Монополии» и т.п.
Парень собрал кучу лойсов и фанбазу ещё до выяснения подробностей биографии — к корпоративным боссам у американцев в среднем отношение настороженное, не говоря уже про столь ненавистную простыми работягами отрасль как медицинское страхование. После убийства в интернетах припомнили множество грехов UnitedHealthcare: от монополизации рынка до использования нейросетки, которая автоматически отказывала клиентам в выплате страховок.
Что характерно, сам подозреваемый (Луиджи Манджоне) простым работягой не был — в духе того же Качинского или прототипа героя «В диких условиях» Александра Супертрампа (никаких связей с новым президентом США). Выпускник Лиги плюща, магистр компьютерных наук Университета Пенсильвании, (вроде бы) успешный айтишник,
По предварительным данным, на преступление его подтолкнули не только политические взгляды, но и личная ненависть к медкомпаниям за то, как они обращались с его больным родственником. По иронии, задержали подозреваемого в Макдональдсе по наводке местного работника. При себе у Луиджи имелся пистолет с глушителем, предположительно напечатанный на 3D-принтере, а также трёхстраничный манифест, посвящённый критике американской системы здравоохранения.
Конечно, как это обычно бывает, следствие и журналисты наверняка ещё откопают про него какую-нибудь гадость, но пока американцы клепают футболки и запускают на Pumpfun мемкоины в его честь.
В общем, парень мог бы стать идеальным героем киберпанковой новеллы с финальной битвой под дождём на крыше небоскрёба, но на его пути оказался бдительный сотрудник Макдака.
Современное индустриальное производство окончательно смещает фокус с субъекта на объект, с производителя на продукт, с создателя на изделие. В мире взаимозаменяемых копий не важно, кто является производителем очередной копии.
Для классического/античного понимания техники (греческое «технэ») производитель (мастер-ремесленник, автор и т.п.) был важнейшей и неотъемлемой частью итогового продукта: с него всё начиналось, он отвечал на вопрос «зачем?», вкладывая в создаваемый материальный объект свою субъективность и придавая ему определённое этическое качество.
Бесконечное разнообразие современных брендов, которое вроде бы претендует на то самое звание субъекта, вносящегося в продукт свою «изюминку», в итоге оказывается ширмой: в реальности мы получаем одинаковые товары, разбитые на ценовые категории по уровню сопровождающего их сервиса. Вы платите, в первую очередь, не за качество самого товара, а за quality management на производстве и последующее гарантийное обслуживание (на одном заводе могут производить совершенно одинаковые товары, которые затем будут продаваться по разной цене — различия будут в проценте брака у закупщика).
Далее идёт символическая нагрузка истории бренда, которая в реальности уже имеет мало общего с производством — от инженера и дизайнера до пролетария и прекария, в процессе участвуют взаимозаменяемые детали в вихре непрекращающейся ротации наёмных работников между работодателями. Это же касается самого производства символов и всего маркетинга, работающего по универсальным лекалам.
Современная техника не отвечает на вопрос «зачем?», только на вопрос «как?»: значение имеет эффективность, количество, интенсификация труда. Постмодернисткую «смерть автора» в такой оптике можно рассматривать как отражение логики индустриального производства в производстве «творческом».
Иллюстрация: нефритовый артефакт 琮 эпохи неолита.
Для классического/античного понимания техники (греческое «технэ») производитель (мастер-ремесленник, автор и т.п.) был важнейшей и неотъемлемой частью итогового продукта: с него всё начиналось, он отвечал на вопрос «зачем?», вкладывая в создаваемый материальный объект свою субъективность и придавая ему определённое этическое качество.
Бесконечное разнообразие современных брендов, которое вроде бы претендует на то самое звание субъекта, вносящегося в продукт свою «изюминку», в итоге оказывается ширмой: в реальности мы получаем одинаковые товары, разбитые на ценовые категории по уровню сопровождающего их сервиса. Вы платите, в первую очередь, не за качество самого товара, а за quality management на производстве и последующее гарантийное обслуживание (на одном заводе могут производить совершенно одинаковые товары, которые затем будут продаваться по разной цене — различия будут в проценте брака у закупщика).
Далее идёт символическая нагрузка истории бренда, которая в реальности уже имеет мало общего с производством — от инженера и дизайнера до пролетария и прекария, в процессе участвуют взаимозаменяемые детали в вихре непрекращающейся ротации наёмных работников между работодателями. Это же касается самого производства символов и всего маркетинга, работающего по универсальным лекалам.
Современная техника не отвечает на вопрос «зачем?», только на вопрос «как?»: значение имеет эффективность, количество, интенсификация труда. Постмодернисткую «смерть автора» в такой оптике можно рассматривать как отражение логики индустриального производства в производстве «творческом».
Иллюстрация: нефритовый артефакт 琮 эпохи неолита.
Для древних греков работа (прежде всего, конечно, физическая, но не только) на другого человека в обмен на какие-либо блага — дело весьма унизительное. Казалось бы, тут нет никакого противоречия с расхожими современными представлениями, которые легко ставят независимых мастеров-ремесленников и уж тем более предпринимателей на ступеньку выше наёмных работников.
Но именно здесь мы находим расхождение между древней и современной ментальностью. Для греков, главная проблема в работе на другого — зависимость, в которую попадает работник. Но «свободный» ремесленник, хотя и независим от конкретного работодателя, тем не менее попадает в зависимость от своих клиентов. Поэтому нет никакого особого различия между ремесленником, продающим свою продукцию, и рабочим, продающим свой труд — оба работают на удовлетворение чужих, а не своих потребностей, благополучие обоих зависит от других. Поэтому и работник, и ремесленник уже не совсем свободные люди («полис, обустроенный наилучшим образом, не сделает ремесленника своим гражданином», — заявляет Аристотель в Политике).
Но древние находят «унизительной» зависимость от клиентов (патронов) в гораздо большем числе занятий, весьма удивительном для современного человека: торговец зависим от покупателей, художник от поклонников, даже ростовщик от своих должников. Так, несмотря на развитие торговой экономики в классическое время, и в Греции, и в Риме всё ещё с презрением относились к купцам или богатым предпринимателям, живущим исключительно за счёт труда своих рабов (Claude Mossé. The Ancient world at Work).
Куда более приближенной к идеалу свободы и самодостаточности (autárkeia — автаркия) выглядит жизнь фермера, трудящегося на собственной земле и полагающегося для поддержания благополучия, прежде всего, на собственные силы (даже при наличии рабов, с которыми хозяин мог бок-о-бок трудиться в поле). Эта высокая ценность автаркии для греков, сохраняющаяся в течение всего классического периода, во многом, проистекает из более раннего периода истории. Умение самостоятельно обеспечивать себе пропитание трудом на земле, при этом защищая себя и своих подопечных, обеспечивало выживание в более тяжёлых материальных условиях архаической Греции.
Стоит отметить, что по вопросу достижения этой самой автаркии в греческой мысли существовало два противоположных подхода: один предлагал сокращать свои потребности для обеспечения внутренней независимости от внешних факторов (в наиболее радикальном виде его воплощал Диоген), другой предлагал создавать условия для удовлетворения всех своих потребностей за счёт богатства и скиллов. Наиболее красочно эти подходы сталкиваются у Ксенофонта в баттле Сократ vs Антифон. Там Сократ эффективно защищает свою позицию умеренности: сокращая свои запросы и не принимая оплату за обучение, он остаётся свободен говорить о чём угодно и с кем угодно, а не через силу общаться на темы, интересующие только того, кто ему платит. Отличный тейк и для современных блогеров, которым приходится биться за внимание-лайки-подписки, выбирая темы и тон разговора, которые наиболее соответствуют запросам аудитории и алгоритмам соцсетей.
Современное общество, конечно, куда больше ставит на подход за автаркию, поддерживаемую «финансовой независимостью». Тем не менее, в нём самые богатые люди часто оказываются тотально зависимыми от собственной клиентской (патронской) базы — главы компаний зависят от акционеров и инвесторов, политики от групп влияния, лоббистов и избирателей. В этом плане, по ксенофонтскому Сократу, современные политики, конечно, одни из самых несчастных/зависимых людей, ведь идеал автаркии позволяет «беседовать только с теми, с кем нравится» и «заводить лучших друзей».
Но именно здесь мы находим расхождение между древней и современной ментальностью. Для греков, главная проблема в работе на другого — зависимость, в которую попадает работник. Но «свободный» ремесленник, хотя и независим от конкретного работодателя, тем не менее попадает в зависимость от своих клиентов. Поэтому нет никакого особого различия между ремесленником, продающим свою продукцию, и рабочим, продающим свой труд — оба работают на удовлетворение чужих, а не своих потребностей, благополучие обоих зависит от других. Поэтому и работник, и ремесленник уже не совсем свободные люди («полис, обустроенный наилучшим образом, не сделает ремесленника своим гражданином», — заявляет Аристотель в Политике).
Но древние находят «унизительной» зависимость от клиентов (патронов) в гораздо большем числе занятий, весьма удивительном для современного человека: торговец зависим от покупателей, художник от поклонников, даже ростовщик от своих должников. Так, несмотря на развитие торговой экономики в классическое время, и в Греции, и в Риме всё ещё с презрением относились к купцам или богатым предпринимателям, живущим исключительно за счёт труда своих рабов (Claude Mossé. The Ancient world at Work).
Куда более приближенной к идеалу свободы и самодостаточности (autárkeia — автаркия) выглядит жизнь фермера, трудящегося на собственной земле и полагающегося для поддержания благополучия, прежде всего, на собственные силы (даже при наличии рабов, с которыми хозяин мог бок-о-бок трудиться в поле). Эта высокая ценность автаркии для греков, сохраняющаяся в течение всего классического периода, во многом, проистекает из более раннего периода истории. Умение самостоятельно обеспечивать себе пропитание трудом на земле, при этом защищая себя и своих подопечных, обеспечивало выживание в более тяжёлых материальных условиях архаической Греции.
Стоит отметить, что по вопросу достижения этой самой автаркии в греческой мысли существовало два противоположных подхода: один предлагал сокращать свои потребности для обеспечения внутренней независимости от внешних факторов (в наиболее радикальном виде его воплощал Диоген), другой предлагал создавать условия для удовлетворения всех своих потребностей за счёт богатства и скиллов. Наиболее красочно эти подходы сталкиваются у Ксенофонта в баттле Сократ vs Антифон. Там Сократ эффективно защищает свою позицию умеренности: сокращая свои запросы и не принимая оплату за обучение, он остаётся свободен говорить о чём угодно и с кем угодно, а не через силу общаться на темы, интересующие только того, кто ему платит. Отличный тейк и для современных блогеров, которым приходится биться за внимание-лайки-подписки, выбирая темы и тон разговора, которые наиболее соответствуют запросам аудитории и алгоритмам соцсетей.
Современное общество, конечно, куда больше ставит на подход за автаркию, поддерживаемую «финансовой независимостью». Тем не менее, в нём самые богатые люди часто оказываются тотально зависимыми от собственной клиентской (патронской) базы — главы компаний зависят от акционеров и инвесторов, политики от групп влияния, лоббистов и избирателей. В этом плане, по ксенофонтскому Сократу, современные политики, конечно, одни из самых несчастных/зависимых людей, ведь идеал автаркии позволяет «беседовать только с теми, с кем нравится» и «заводить лучших друзей».
Завтра у нас Зимнее солнцестояние, а значит снова время самой длинной ночи и возвращения кровожадного Йольского кота!
Тот, кто переживёт этот непростой момент, наверняка увидит, как начинает прибавляться свет и сокращаться тьма. Так что побольше энтузиазма и удачи, друзья! Побольше удачи и энтузиазма!
Тот, кто переживёт этот непростой момент, наверняка увидит, как начинает прибавляться свет и сокращаться тьма. Так что побольше энтузиазма и удачи, друзья! Побольше удачи и энтузиазма!
Уважаемый старец Уоррен Баффет (это такой легендарный инвестор-рептилоид) не устаёт повторять, что в отличие от заводов-газет-пароходов в крипте он не видит ничего, что могло бы генерировать доход (кроме чистой спекуляции), а следовательно не купит все биткоины мира и за 25 баксов.
Что упускает из виду (или делает вид, что упускает) великий оракул, так это то, что криптовалюты (кроме всего остального) уже давно стали частью индустрии развлечений и более широкого рынка масс-медиа, в который сам Баффет не перестаёт вкладываться.
Прежде всего, крипта превратилась в главное казино мира, легко потеснив все азартные игры, ставки на спорт, лотереи и другие пристанища лудоманов. И не только потеснила, но и везде пустила свои корни — от онлайн-покера до ставок на любые события, типа платформы Polymarket. В резюме и вакансиях эти сферы теперь перечисляют через запятую — igaming, betting, crypto.
Крипта вообще стала популярнейшим хобби для взрослых мужчин, даже исключая лудоманов (при этом, по опросам, такое увлечение потенциального партнёра женщины находят не слишком привлекательным) — гики, айтишники, дальнобойщики, порядочные семьянины по вечерам и на обеде рассматривают графики, выполняют квесты и шерстят хвиттер в поискаххалявы тайной монетки, которая сделает их богатыми.
Чтобы оценить геймификацию крипторынка и её ориентацию на развлекательный процесс достаточно посмотреть на интерфейс любой криптобиржи с разноцветным калейдоскопом иконок-токенов, бесчисленными встроенными мини-играми, лотереями и конкурсами. Ну и, конечно, как и в случае с азартными играми, крипта активно прорастает во все остальные уголки индустрии отдыха и рекреации — от видеоигр до вебкама с запрещёнными субстанциями.
Однако кроме индустрии развлечений (которую Баффет тоже не особо жалует) у крипторынка есть и другое измерение — медиавлияние. Криптаны — весьма широкая (чаще) платежеспособная группа населения и, как показали американские выборы, настоящая электоральная сила.
Несмотря на децентрализацию, влияние в мире крипты может трансформироваться в серьёзное влияние в информационном пространстве. Крипторынок становится медиатором для трансляции нужных сообщений аудитории, на стыке традиционных СМИ и инфлюэнсеров соц. сетей. Майкл Сэйлор, основатель компании MicroStrategy, которая построила свой бизнес на скупке биткоина, весьма красочный пример. В общем, похоже, старик Баффет немного просчитался, когда два года назад вместо битка скупал Paramount.
Что упускает из виду (или делает вид, что упускает) великий оракул, так это то, что криптовалюты (кроме всего остального) уже давно стали частью индустрии развлечений и более широкого рынка масс-медиа, в который сам Баффет не перестаёт вкладываться.
Прежде всего, крипта превратилась в главное казино мира, легко потеснив все азартные игры, ставки на спорт, лотереи и другие пристанища лудоманов. И не только потеснила, но и везде пустила свои корни — от онлайн-покера до ставок на любые события, типа платформы Polymarket. В резюме и вакансиях эти сферы теперь перечисляют через запятую — igaming, betting, crypto.
Крипта вообще стала популярнейшим хобби для взрослых мужчин, даже исключая лудоманов (при этом, по опросам, такое увлечение потенциального партнёра женщины находят не слишком привлекательным) — гики, айтишники, дальнобойщики, порядочные семьянины по вечерам и на обеде рассматривают графики, выполняют квесты и шерстят хвиттер в поисках
Чтобы оценить геймификацию крипторынка и её ориентацию на развлекательный процесс достаточно посмотреть на интерфейс любой криптобиржи с разноцветным калейдоскопом иконок-токенов, бесчисленными встроенными мини-играми, лотереями и конкурсами. Ну и, конечно, как и в случае с азартными играми, крипта активно прорастает во все остальные уголки индустрии отдыха и рекреации — от видеоигр до вебкама с запрещёнными субстанциями.
Однако кроме индустрии развлечений (которую Баффет тоже не особо жалует) у крипторынка есть и другое измерение — медиавлияние. Криптаны — весьма широкая (чаще) платежеспособная группа населения и, как показали американские выборы, настоящая электоральная сила.
Несмотря на децентрализацию, влияние в мире крипты может трансформироваться в серьёзное влияние в информационном пространстве. Крипторынок становится медиатором для трансляции нужных сообщений аудитории, на стыке традиционных СМИ и инфлюэнсеров соц. сетей. Майкл Сэйлор, основатель компании MicroStrategy, которая построила свой бизнес на скупке биткоина, весьма красочный пример. В общем, похоже, старик Баффет немного просчитался, когда два года назад вместо битка скупал Paramount.
«Если эпоха находится во власти какой-либо ошибки, то всегда одним это идёт на пользу, другим во вред.
В средние века существовало у христиан ошибочное убеждение, что власть и главенство на земле должны принадлежать церкви; священноначальники верили в эту “истину” не менее профанов, и те, и другие были во власти одной и той же ошибки. Но священноначальники извлекали из этого выгоду власти, миряне же терпели вред подчиненности. Но по пословице “беда учит уму-разуму” миряне наконец поумнели и перестали верить в средневековую “истину”.
Подобное же отношение существует между буржуазией и рабочими. И буржуа, и рабочие верят в “истину” денег, не имеющие их верят в них не менее тех, которые ими обладают: миряне, как и духовенство, проникнуты одним убеждением.
“Деньги управляют миром” — вот основная нота буржуазной эпохи. Неимущий дворянин и неимущий рабочий, как “голодающие”, не имеют никакой ценности в политическом смысле: происхождение и работа не создают её, дело только в деньгах. Имущие господствуют, а из неимущих государство набирает своих “слуг”, которым оно дает деньги (жалование) в такой мере, чтобы они могли господствовать (править) от его имени».
Макс Штирнер. Единственный и его собственность.
Иллюстрация: Aubrey Beardsley — The Burial of Salome.
В средние века существовало у христиан ошибочное убеждение, что власть и главенство на земле должны принадлежать церкви; священноначальники верили в эту “истину” не менее профанов, и те, и другие были во власти одной и той же ошибки. Но священноначальники извлекали из этого выгоду власти, миряне же терпели вред подчиненности. Но по пословице “беда учит уму-разуму” миряне наконец поумнели и перестали верить в средневековую “истину”.
Подобное же отношение существует между буржуазией и рабочими. И буржуа, и рабочие верят в “истину” денег, не имеющие их верят в них не менее тех, которые ими обладают: миряне, как и духовенство, проникнуты одним убеждением.
“Деньги управляют миром” — вот основная нота буржуазной эпохи. Неимущий дворянин и неимущий рабочий, как “голодающие”, не имеют никакой ценности в политическом смысле: происхождение и работа не создают её, дело только в деньгах. Имущие господствуют, а из неимущих государство набирает своих “слуг”, которым оно дает деньги (жалование) в такой мере, чтобы они могли господствовать (править) от его имени».
Макс Штирнер. Единственный и его собственность.
Иллюстрация: Aubrey Beardsley — The Burial of Salome.
