#наши.Позывной "Гагарин". Контрактник из Челябинской области. В зоне СВО с декабря 2022 года.
- Первый бой, в котором я непосредственно столкнулся с противником, был в поселке Бердычи. В самом начале атаки заводили туда пехоту. Противник применил бронированную технику, мы занимались тем, что старались эту технику как-то поймать. На самом деле, самая большая сложность в поимке танка противника в том, что мы работаем в наступлении, а противник работает в обороне. Техника быстро выкатывается, быстро откатывается. Нам они всего этого не оставляют, нам оставляют развалины. Когда мы прибываем, мы из всех этих развалин находим наиболее удобную позицию для того, чтобы спрятать машину. И по мере продвижения, то есть - чем дальше продвигается наша пехота, тем танкам тяжелее выкатиться и отработать. Расстояние увеличивается, соответственно, с помощью средств визуального обнаружения у противника появляется возможность засечь нашу вылазку раньше. Соответственно, противник предпринимает все усилия для того, чтобы избежать контактного боя с нашей бронетехникой. Мы выкатываемся – они откатываются, а нас встречает артиллерия противника.
Один раз, когда была повторно поставлена задача завести пехоту в Бердычи, мы должны были колонной танков прорваться и завести туда пехоту. Я шел в голове колонны и должен был в случае столкновения со специальной техникой противника открыть по ней огонь. И тут у нас произошло столкновение с бронетехникой противника. Попасть по ней получилось, но не получилось пробить с первого раза. Скорее всего, это была "Брэдли". Стреляли кумулятивной ракетой. Все это было на ходу, в движении, очень быстро. Второй раз наводчику не удалось попасть. А дальше мою машину расстреляли прямой наводкой, выкатились "Абрамсы", прилетело две подачи в борт. Заклинило трансмиссию, машина - Т-72 - встала. Экипаж покинул машину.
Тогда сказалось еще и отсутствие опыта. Когда планируется какое-то мероприятие, мы заранее всё продумываем до мелочей. Но суть войны заключается в том, что противник тоже продумывает всё до мелочей. И потом, когда начинается сам процесс, то складывается такая ситуация, что в драку уже ввязались и из неё уже не выйти. И каждое промедление смерти подобно для тех людей, которые там бьются. Поэтому решения, по возможности, нужно принимать максимально оперативно.
В населённом пункте N нас подбили. Мы эвакуировались, покинули машину. Когда покидали, услышали в шлемофонах, что противник сразу же начал охоту за нами с помощью дронов. Я тогда получил третье ранение, мой экипаж был весь ранен. Наводчика ранило, механик контужен был сильно. Мы грамотно действовали, сумели выйти к своим за десять часов, хотя там недалеко было. До крайних домов мы от моста очень быстро добежали, потому что нас подгоняли FPV-дроны противника. А дальше по населеннику двигались на протяжении десяти часов, то есть очень аккуратно, от куста к кусту. Проходили дома насквозь - заходили в ближайшее окно, проходили дом насквозь, выбивали окно или дверь с другой стороны. Таким образом прошли весь населенный пункт за десять часов. Очень тяжёлая, изнурительная работа, но мы с ребятами ни разу не были обнаружены.
По поводу танков и FPV вспоминается русская пословица "голь на выдумки хитра". И FPV – это как раз такая история. Проблема в том, что на данный момент нет адекватных средств радиоэлектронной борьбы. На крайней задаче по машине прилетело порядка 15-20 FPV. Машина всё это выдержала. Даже средства РЭБ, которые я сейчас ругал, спасают - они затрудняют управление операторам дронов. Динамическая защита, естественно, спасает. Если оголённые места сверху прикрываются "мангалом", получается, что по нему ударить еще тяжелее. Танк – это как бастион.
Привет хотел бы передать всем родным и близким в Челябинской области. Постараюсь вернуться живым.
#наши.Позывной "Гагарин". Контрактник из Челябинской области. В зоне СВО с декабря 2022 года.
- Первый бой, в котором я непосредственно столкнулся с противником, был в поселке Бердычи. В самом начале атаки заводили туда пехоту. Противник применил бронированную технику, мы занимались тем, что старались эту технику как-то поймать. На самом деле, самая большая сложность в поимке танка противника в том, что мы работаем в наступлении, а противник работает в обороне. Техника быстро выкатывается, быстро откатывается. Нам они всего этого не оставляют, нам оставляют развалины. Когда мы прибываем, мы из всех этих развалин находим наиболее удобную позицию для того, чтобы спрятать машину. И по мере продвижения, то есть - чем дальше продвигается наша пехота, тем танкам тяжелее выкатиться и отработать. Расстояние увеличивается, соответственно, с помощью средств визуального обнаружения у противника появляется возможность засечь нашу вылазку раньше. Соответственно, противник предпринимает все усилия для того, чтобы избежать контактного боя с нашей бронетехникой. Мы выкатываемся – они откатываются, а нас встречает артиллерия противника.
Один раз, когда была повторно поставлена задача завести пехоту в Бердычи, мы должны были колонной танков прорваться и завести туда пехоту. Я шел в голове колонны и должен был в случае столкновения со специальной техникой противника открыть по ней огонь. И тут у нас произошло столкновение с бронетехникой противника. Попасть по ней получилось, но не получилось пробить с первого раза. Скорее всего, это была "Брэдли". Стреляли кумулятивной ракетой. Все это было на ходу, в движении, очень быстро. Второй раз наводчику не удалось попасть. А дальше мою машину расстреляли прямой наводкой, выкатились "Абрамсы", прилетело две подачи в борт. Заклинило трансмиссию, машина - Т-72 - встала. Экипаж покинул машину.
Тогда сказалось еще и отсутствие опыта. Когда планируется какое-то мероприятие, мы заранее всё продумываем до мелочей. Но суть войны заключается в том, что противник тоже продумывает всё до мелочей. И потом, когда начинается сам процесс, то складывается такая ситуация, что в драку уже ввязались и из неё уже не выйти. И каждое промедление смерти подобно для тех людей, которые там бьются. Поэтому решения, по возможности, нужно принимать максимально оперативно.
В населённом пункте N нас подбили. Мы эвакуировались, покинули машину. Когда покидали, услышали в шлемофонах, что противник сразу же начал охоту за нами с помощью дронов. Я тогда получил третье ранение, мой экипаж был весь ранен. Наводчика ранило, механик контужен был сильно. Мы грамотно действовали, сумели выйти к своим за десять часов, хотя там недалеко было. До крайних домов мы от моста очень быстро добежали, потому что нас подгоняли FPV-дроны противника. А дальше по населеннику двигались на протяжении десяти часов, то есть очень аккуратно, от куста к кусту. Проходили дома насквозь - заходили в ближайшее окно, проходили дом насквозь, выбивали окно или дверь с другой стороны. Таким образом прошли весь населенный пункт за десять часов. Очень тяжёлая, изнурительная работа, но мы с ребятами ни разу не были обнаружены.
По поводу танков и FPV вспоминается русская пословица "голь на выдумки хитра". И FPV – это как раз такая история. Проблема в том, что на данный момент нет адекватных средств радиоэлектронной борьбы. На крайней задаче по машине прилетело порядка 15-20 FPV. Машина всё это выдержала. Даже средства РЭБ, которые я сейчас ругал, спасают - они затрудняют управление операторам дронов. Динамическая защита, естественно, спасает. Если оголённые места сверху прикрываются "мангалом", получается, что по нему ударить еще тяжелее. Танк – это как бастион.
Привет хотел бы передать всем родным и близким в Челябинской области. Постараюсь вернуться живым.
Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from us
