50 онкобольных примут участие в первой фазе клинических испытаний российской вакцины от рака. По данным Mash, приём заявок на участие закрыт — всего их было больше 6 тысяч.
В Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени Герцена рассказали нам: комиссия уже начала отбор участников, предпочтение отдадут онкобольным, которые уже прошли через лечение — химиолучевую и прочие терапии, а также хирургическое вмешательство. С достаточным для эксперимента иммунитетом. Продлится первая стадия программы до конца 2025 года, всё это время участники испытания будут под постоянным контролем медиков — для проверки препарата на безопасность и подбора правильной дозировки.
На вторую фазу обещают позвать больше людей — чтобы изучить влияние онковакцины на разные виды рака. Предполагается, что на заключительной стадии тестов препарат будут сочетать с другими методами лечения. Но предупреждают: в ближайшее время волшебной таблетки от рака ждать не стоит. На тесты вакцины потребуется не менее 9 лет.
50 онкобольных примут участие в первой фазе клинических испытаний российской вакцины от рака. По данным Mash, приём заявок на участие закрыт — всего их было больше 6 тысяч.
В Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени Герцена рассказали нам: комиссия уже начала отбор участников, предпочтение отдадут онкобольным, которые уже прошли через лечение — химиолучевую и прочие терапии, а также хирургическое вмешательство. С достаточным для эксперимента иммунитетом. Продлится первая стадия программы до конца 2025 года, всё это время участники испытания будут под постоянным контролем медиков — для проверки препарата на безопасность и подбора правильной дозировки.
На вторую фазу обещают позвать больше людей — чтобы изучить влияние онковакцины на разные виды рака. Предполагается, что на заключительной стадии тестов препарат будут сочетать с другими методами лечения. Но предупреждают: в ближайшее время волшебной таблетки от рака ждать не стоит. На тесты вакцины потребуется не менее 9 лет.
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from us
