Подборка книг из нашего каталога ко Дню памяти жертв политических репрессий
Елизавета Малиновская. Репрессированная архитектура — сталинские новостройки, творчество и судьбы архитекторов. Исследование темы репрессий в советской архитектуре от искусствоведки. Особое внимание уделяется влиянию репрессий на архитектуру Казахстана.
Расстрельные списки. Москва, 1935–1953. Донское кладбище. Книга памяти жертв политических репрессий. Список захороненных на Донском кладбище репрессированных. Он содержит 5068 имён. Кроме этого, в книге содержатся краткие справки о жертвах репрессий и их приговорах.
Ольга Адамова-Слиозберг. Путь. Воспоминания женщины, проведшей в общей сложности 20 лет в лагерях и ссылках.
Анатолий Жигулин. Чёрные камни. Автобиографическая повесть участника подпольной организации "Коммунистическая партия молодёжи", которую он создал вместе с одноклассниками. Был репрессирован, участвовал в побеге, в результате которого погибли три его товарища.
Остракизм по-большевистки. Преследования политических оппонентов в 1921–1924 гг. Сборник документов, которые освещают борьбу РКП(б) с политическими противниками.
Анатолий Марченко. Мы здесь живём. Трёхтомник о диссиденте и правозащитнике Анатолии Марченко, который много лет был преследуем советским государством, отказался от эмиграции и умер в результате 117-дневной голодовки.
Марк Юнге. Революционеры на пенсии. Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1921–1935. Исследование истории организации, объединяющей бывших политзаключённых, которые стремились обобщить и сохранить опыт, полученный в дореволюционное время. Включала в себя анархистов, эсеров, меньшевиков, большевиков и была ликвидирована в 1936 году.
Эти и многие другие книги вы можете взять сегодня, в среду, с 17 до 21
Подборка книг из нашего каталога ко Дню памяти жертв политических репрессий
Елизавета Малиновская. Репрессированная архитектура — сталинские новостройки, творчество и судьбы архитекторов. Исследование темы репрессий в советской архитектуре от искусствоведки. Особое внимание уделяется влиянию репрессий на архитектуру Казахстана.
Расстрельные списки. Москва, 1935–1953. Донское кладбище. Книга памяти жертв политических репрессий. Список захороненных на Донском кладбище репрессированных. Он содержит 5068 имён. Кроме этого, в книге содержатся краткие справки о жертвах репрессий и их приговорах.
Ольга Адамова-Слиозберг. Путь. Воспоминания женщины, проведшей в общей сложности 20 лет в лагерях и ссылках.
Анатолий Жигулин. Чёрные камни. Автобиографическая повесть участника подпольной организации "Коммунистическая партия молодёжи", которую он создал вместе с одноклассниками. Был репрессирован, участвовал в побеге, в результате которого погибли три его товарища.
Остракизм по-большевистки. Преследования политических оппонентов в 1921–1924 гг. Сборник документов, которые освещают борьбу РКП(б) с политическими противниками.
Анатолий Марченко. Мы здесь живём. Трёхтомник о диссиденте и правозащитнике Анатолии Марченко, который много лет был преследуем советским государством, отказался от эмиграции и умер в результате 117-дневной голодовки.
Марк Юнге. Революционеры на пенсии. Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1921–1935. Исследование истории организации, объединяющей бывших политзаключённых, которые стремились обобщить и сохранить опыт, полученный в дореволюционное время. Включала в себя анархистов, эсеров, меньшевиков, большевиков и была ликвидирована в 1936 году.
Эти и многие другие книги вы можете взять сегодня, в среду, с 17 до 21
BY Библиотека им. Чиполлино
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today."
from us
