Мой номер запиши, э! В Краснодаре таксист внепланово высадил пассажиров.
#НамПишут:
Здравствуйте, вызвали «Яндекс». Приехал водитель, он остановился на другой стороне улицы и включил ожидание.
Мой парень позвонил мужчине и попросил подъехать к нам, потому что по маршруту потом всё равно ехать в нашу сторону. С нами были мама и бабушка. У меня больное горло, у бабушки больные колени. Водитель сказал, чтобы шли пешком, и он встал нормально.
В итоге в машине мы сделали таксисту замечание на сей счет, в ответ он резко свернул на ближайшую парковку и сказал: «Тогда сделаем так — никуда не поедем». Дальше мы сказали, что не зря же его ждали, да и деньги уже списались. И тут на нас полился поток агрессии вперемешку с матом и угрозами.
Когда мы уже отошли от него в сторону, он догнал нас на машине, остановился и продолжил угрожать. Просил номер телефона, говорил, что мы больше не сможем ходить спокойно по городу и так далее. Всё это на глазах у бабушки, у которой, естественно, потом подскочило давление.
Мой номер запиши, э! В Краснодаре таксист внепланово высадил пассажиров.
#НамПишут:
Здравствуйте, вызвали «Яндекс». Приехал водитель, он остановился на другой стороне улицы и включил ожидание.
Мой парень позвонил мужчине и попросил подъехать к нам, потому что по маршруту потом всё равно ехать в нашу сторону. С нами были мама и бабушка. У меня больное горло, у бабушки больные колени. Водитель сказал, чтобы шли пешком, и он встал нормально.
В итоге в машине мы сделали таксисту замечание на сей счет, в ответ он резко свернул на ближайшую парковку и сказал: «Тогда сделаем так — никуда не поедем». Дальше мы сказали, что не зря же его ждали, да и деньги уже списались. И тут на нас полился поток агрессии вперемешку с матом и угрозами.
Когда мы уже отошли от него в сторону, он догнал нас на машине, остановился и продолжил угрожать. Просил номер телефона, говорил, что мы больше не сможем ходить спокойно по городу и так далее. Всё это на глазах у бабушки, у которой, естественно, потом подскочило давление.
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world."
from us
