Очень давно хочу написать про свободу воли и все время откладываю, так как необъятность темы меня пугает. Поэтому мой вызов самой себе на этот вечер — прекратить прокрастинировать и сделать хотя бы первый подход к теме.
Начну с того, что мне не очень нравится постановка вопроса, если она звучит как «существует ли свобода воли?». Это, конечно, милое философское развлечение, но, честно говоря, слишком абстрактное и потому скучное. Кажется, что оно приводит только к заголовкам в кликбейтном стиле из серии: «Сапольски доказал, что свободы воли не существует!». Циничный котик во мне в ответ на такое забывает хорошие манеры и хочет в ответ задать вопрос от парня из соседнего двора: «и чо»? И вот этот вопрос кажется мне куда более интересным. Действительно, если ее нет, то что? И если она есть, то что?
А дальше все как в пари Паскаля. Если я признаю, что свободы воли нет, то, честно говоря, непонятно, зачем вообще вставать с кровати и что-то делать.
Мне кажется, что вера в свободу воли — это прежде всего вопрос про ответственность и смелость взять её на себя. Да, я не возникла из ниоткуда и не существую в вакууме. Меня определяют миллионы лет эволюции. Система вознаграждения в моем мозге регулирует уровень дофамина по тем же принципам, по которым он регулировался у первобытных млекопитающих. Это означает, что, реализуя древний механизм, обеспечивающий адаптивность и выживание успешных генов, я всегда буду страдать от неудовлетворённости и стремиться дальше. Я тянусь к сладкому и жирному, потому что тысячи лет назад калорийная пища на дороге не валялась, и если тебе повезло её встретить, надо съесть все, что сможешь. Мои ценности и верования унаследованы от семьи и рода, на них влияет история страны, они корректируются обществом и результатами эволюции культурной. Определяет ли это существенную часть моих поступков? Безусловно. Но, как говорил Франкл, свобода — это время между стимулом и реакцией. И я верю, что практика позволяет увеличивать степень этой свободы. Говоря о практике, я имею ввиду все, что позволяет развивать чувствительность и внимательность к себе и повышать, прости Господи, собственную аутентичность. Это могут быть психотерапия, медитация, тантра и вообще все, что угодно, что помогает лично вам.
Чем лучше я осознаю, что на меня влияет, чем чаще у меня получается замедляться и переходить в режим наблюдателя перед принятием решения или действием, тем большая часть моей жизни будет действительно моей.
Забавный же подытог здесь в том, что получается верить или не верить в свободу воли — это тоже выбор. Который во многом определяет все последующие выборы.
P.S. Ещё мне очень хотелось высказаться на тему того, что объяснять поведение человека только через физиологию пусть даже с приставкой «нейро» — это опасное и искусственное упрощение, но отложу эту тему на следующий раз.
Очень давно хочу написать про свободу воли и все время откладываю, так как необъятность темы меня пугает. Поэтому мой вызов самой себе на этот вечер — прекратить прокрастинировать и сделать хотя бы первый подход к теме.
Начну с того, что мне не очень нравится постановка вопроса, если она звучит как «существует ли свобода воли?». Это, конечно, милое философское развлечение, но, честно говоря, слишком абстрактное и потому скучное. Кажется, что оно приводит только к заголовкам в кликбейтном стиле из серии: «Сапольски доказал, что свободы воли не существует!». Циничный котик во мне в ответ на такое забывает хорошие манеры и хочет в ответ задать вопрос от парня из соседнего двора: «и чо»? И вот этот вопрос кажется мне куда более интересным. Действительно, если ее нет, то что? И если она есть, то что?
А дальше все как в пари Паскаля. Если я признаю, что свободы воли нет, то, честно говоря, непонятно, зачем вообще вставать с кровати и что-то делать.
Мне кажется, что вера в свободу воли — это прежде всего вопрос про ответственность и смелость взять её на себя. Да, я не возникла из ниоткуда и не существую в вакууме. Меня определяют миллионы лет эволюции. Система вознаграждения в моем мозге регулирует уровень дофамина по тем же принципам, по которым он регулировался у первобытных млекопитающих. Это означает, что, реализуя древний механизм, обеспечивающий адаптивность и выживание успешных генов, я всегда буду страдать от неудовлетворённости и стремиться дальше. Я тянусь к сладкому и жирному, потому что тысячи лет назад калорийная пища на дороге не валялась, и если тебе повезло её встретить, надо съесть все, что сможешь. Мои ценности и верования унаследованы от семьи и рода, на них влияет история страны, они корректируются обществом и результатами эволюции культурной. Определяет ли это существенную часть моих поступков? Безусловно. Но, как говорил Франкл, свобода — это время между стимулом и реакцией. И я верю, что практика позволяет увеличивать степень этой свободы. Говоря о практике, я имею ввиду все, что позволяет развивать чувствительность и внимательность к себе и повышать, прости Господи, собственную аутентичность. Это могут быть психотерапия, медитация, тантра и вообще все, что угодно, что помогает лично вам.
Чем лучше я осознаю, что на меня влияет, чем чаще у меня получается замедляться и переходить в режим наблюдателя перед принятием решения или действием, тем большая часть моей жизни будет действительно моей.
Забавный же подытог здесь в том, что получается верить или не верить в свободу воли — это тоже выбор. Который во многом определяет все последующие выборы.
P.S. Ещё мне очень хотелось высказаться на тему того, что объяснять поведение человека только через физиологию пусть даже с приставкой «нейро» — это опасное и искусственное упрощение, но отложу эту тему на следующий раз.
BY сuriosity sketches
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov.
from us
