Когда-то наткнулся на статью психоаналитика Рене Руссийона «Работа символизации». По мотивам чтения возникли мысли. Процесс субъективного присвоения опыта - более сложный процесс, чем «обработка данных». Чтобы смыслы, чувства и различные фрагменты опыта усвоились, нужна субъективация, то есть присвоении опыта через его многогранное осмысление и проживание.
Однако, эта субъективация оказывается под угрозой отмены от «общества ускоренной обработки данных» с опорой на инструментальную рациональность. В результате формируется бездумный человек-сенсор, лишенный паузы между стимулом и реакцией на него (а в этих паузах основное условие формирования субъективного опыта).
Процесс личного понимания - всегда контекстуален. В него вплетены эмоциональный и мыслительный фон, биографический и культурный бекграунд ... Человек обретает своё понимание вновь и вновь, часто переосмысляя и думая иначе, проживая день за днём свою жизнь и это не сбор/обработка информации, аналогичный работе ChatGPT.
Когда-то наткнулся на статью психоаналитика Рене Руссийона «Работа символизации». По мотивам чтения возникли мысли. Процесс субъективного присвоения опыта - более сложный процесс, чем «обработка данных». Чтобы смыслы, чувства и различные фрагменты опыта усвоились, нужна субъективация, то есть присвоении опыта через его многогранное осмысление и проживание.
Однако, эта субъективация оказывается под угрозой отмены от «общества ускоренной обработки данных» с опорой на инструментальную рациональность. В результате формируется бездумный человек-сенсор, лишенный паузы между стимулом и реакцией на него (а в этих паузах основное условие формирования субъективного опыта).
Процесс личного понимания - всегда контекстуален. В него вплетены эмоциональный и мыслительный фон, биографический и культурный бекграунд ... Человек обретает своё понимание вновь и вновь, часто переосмысляя и думая иначе, проживая день за днём свою жизнь и это не сбор/обработка информации, аналогичный работе ChatGPT.
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so.
from us
