*** — Владимир Владимирович, — обращаются к Маяковскому из зала, — почему Вы пиарите только своих футуристов? На Урале и за Уралом тоже поэты есть! И великие! Почему вы не говорите о них? Маяковский не в рифму, но выдаёт: — Говорите о них вы, станьте рупором, станьте глашатаем, станьте поэтической революцией!
*** «Стойло Пегаса». На сцене имажинисты. В зале — самая разная публика. Вечер зажигательный: поэты читают лучшие свои стихи, публика рукоплещет, кафе-бар делает хорошую кассу, книжки продаются. После вечера Сергея Есенина на улице подлавливает мужчина средних лет и берёт за пуговицу: — Сергей Александрович, зачем Вам эти есенинята? Кого Вы вокруг себя пригрели? Они же и мизинца Вашего не стоят! Есенин — как человек вежливый и почти выдержанный — стоит и думает: прямо сейчас влепить вопрошающему в ухо или чуть-чуть погодя? Вопрошающий держит поэта за пуговицу и вопрошает дальше: — Да и Вы, Сергей Александрович, если разобраться, не совсем правильно Родину любите! Вот зачем в стихах бранитесь? А перформанс какой устроили у стен Страстного монастыря?.. Бога побойтесь! Нельзя так! ВЕЛИКИЕ Р-Р-РУСКИЕ ПОЭТЫ никогда так не поступали! Вспомните Пушкина! МАТ РАЗРУШАЕТ ДУШУ! И тут Есенин понимает: пора давать в ухо! Но вопрошающий, всё ещё держа Есенина за пуговицу, вновь держит речь: — А зачем Вы, Сергей Александрович, за границу катались, выступали там, спутались с американской гражданкой? Уж не завербовали ли Вас? И только тут вопрошающий получает в ухо. Правда, пуговица оторвалась и укатилась, но это уже совсем другая история.
*** Приходит к Александру Воронскому в «Красную Новь» барышня, давным-давно окончившая гимназию и ныне ищущая себя в новых революционных реалиях. — Александр Константинович, — говорит она, — ты мужик простой и должен понимать: все эти бабели издают свои книжонки за государственный счёт, а пишут о печальном походе нашей великой советской армии! Видано ли дело, чтобы государственные деньги шли на такую графоманию? Стыд и позор! И ты, Константинович, всё это покрываешь и печатаешь бабелевщину у себя в журнале! Скоро этот, прости Господи, «скрипач» будет концерты давать перед революционными матросами и рассказывать о своих бравых конармиейских похождениях — и что, мы всё это проглотим? Нет, Константинович, не бывать такому! Я, если надо, до Троцкого дойду! Луначарскому напишу! А уж если доберусь до Дзержинского — я этого не хочу, Константинович, сам понимаешь, но мне придётся! — так вот, если уж я доберусь до Дзержинского, то придётся проверить не только бабелевщину, но и твою «Красную Новь»: как ты справляешься с финансированием? Не идут ли деньги на каких-то антисоветских элементов? Да и вообще, Констаныч, я окончила гимназию, а ты не кончал! Я женщина прогрессивная, а ты даже не женщина! Я и не с такими разбиралась! У меня не забалуешь! Стоит мне пойти к Крупской (мы с ней на одном митинге стояли — она меня помнит!) — и вашу шарашкину контору разнесут в пух и прах, Константины-ы-ыч! Я же про тебя давно писала, и неплохую рецензию, и ты даже рассказывал о ней в узком кругу, а потом что? Забыл меня, Сашенька! Ну и гуляй, Сашенька, колбаской по Малой Спасской! Вверх и вниз, вверх и вниз! Тоже мне — писателя́ херовы! Я на вас управу найду!
*** — Владимир Владимирович, — обращаются к Маяковскому из зала, — почему Вы пиарите только своих футуристов? На Урале и за Уралом тоже поэты есть! И великие! Почему вы не говорите о них? Маяковский не в рифму, но выдаёт: — Говорите о них вы, станьте рупором, станьте глашатаем, станьте поэтической революцией!
*** «Стойло Пегаса». На сцене имажинисты. В зале — самая разная публика. Вечер зажигательный: поэты читают лучшие свои стихи, публика рукоплещет, кафе-бар делает хорошую кассу, книжки продаются. После вечера Сергея Есенина на улице подлавливает мужчина средних лет и берёт за пуговицу: — Сергей Александрович, зачем Вам эти есенинята? Кого Вы вокруг себя пригрели? Они же и мизинца Вашего не стоят! Есенин — как человек вежливый и почти выдержанный — стоит и думает: прямо сейчас влепить вопрошающему в ухо или чуть-чуть погодя? Вопрошающий держит поэта за пуговицу и вопрошает дальше: — Да и Вы, Сергей Александрович, если разобраться, не совсем правильно Родину любите! Вот зачем в стихах бранитесь? А перформанс какой устроили у стен Страстного монастыря?.. Бога побойтесь! Нельзя так! ВЕЛИКИЕ Р-Р-РУСКИЕ ПОЭТЫ никогда так не поступали! Вспомните Пушкина! МАТ РАЗРУШАЕТ ДУШУ! И тут Есенин понимает: пора давать в ухо! Но вопрошающий, всё ещё держа Есенина за пуговицу, вновь держит речь: — А зачем Вы, Сергей Александрович, за границу катались, выступали там, спутались с американской гражданкой? Уж не завербовали ли Вас? И только тут вопрошающий получает в ухо. Правда, пуговица оторвалась и укатилась, но это уже совсем другая история.
*** Приходит к Александру Воронскому в «Красную Новь» барышня, давным-давно окончившая гимназию и ныне ищущая себя в новых революционных реалиях. — Александр Константинович, — говорит она, — ты мужик простой и должен понимать: все эти бабели издают свои книжонки за государственный счёт, а пишут о печальном походе нашей великой советской армии! Видано ли дело, чтобы государственные деньги шли на такую графоманию? Стыд и позор! И ты, Константинович, всё это покрываешь и печатаешь бабелевщину у себя в журнале! Скоро этот, прости Господи, «скрипач» будет концерты давать перед революционными матросами и рассказывать о своих бравых конармиейских похождениях — и что, мы всё это проглотим? Нет, Константинович, не бывать такому! Я, если надо, до Троцкого дойду! Луначарскому напишу! А уж если доберусь до Дзержинского — я этого не хочу, Константинович, сам понимаешь, но мне придётся! — так вот, если уж я доберусь до Дзержинского, то придётся проверить не только бабелевщину, но и твою «Красную Новь»: как ты справляешься с финансированием? Не идут ли деньги на каких-то антисоветских элементов? Да и вообще, Констаныч, я окончила гимназию, а ты не кончал! Я женщина прогрессивная, а ты даже не женщина! Я и не с такими разбиралась! У меня не забалуешь! Стоит мне пойти к Крупской (мы с ней на одном митинге стояли — она меня помнит!) — и вашу шарашкину контору разнесут в пух и прах, Константины-ы-ыч! Я же про тебя давно писала, и неплохую рецензию, и ты даже рассказывал о ней в узком кругу, а потом что? Забыл меня, Сашенька! Ну и гуляй, Сашенька, колбаской по Малой Спасской! Вверх и вниз, вверх и вниз! Тоже мне — писателя́ херовы! Я на вас управу найду!
BY Тот самый Олег Демидов
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips.
from us
