#смотритесами
Илья Крончев-Иванов о выставке Петра Дьякова Retreat в галерее pop/off/art. Часть 1:
Художник Пётр Дьяков известен на российской сцене и ряду коллекционерам своими бронзовыми работами, в которых использует слепки (следы, отпечатки) собственных рук. Рождённый из преодоления академической травмы, этот жест уже стал притчей во языцех: «То, что в классической скульптуре оставалось за рамками произведения — процесс возникновения формы под руками ваятеля, — Дьяков делает основным содержанием своих работ. Скульптурный материал в буквальном смысле находится “под рукой”: делая отливки, художник последовательно фиксирует все стадии движения руки, выразительность которой практически бесконечна». Эта мысль, как шарманка, повторялась и повторялась вокруг его работ и казалось, что вот-вот, ещё чуть-чуть — и знаменитая техника «рук» Дьякова превратится в китч, а скульптуры получат статус салонных.
Тем интереснее наблюдать за тем, как художник преодолевает устоявшиеся в его практике визуальные приёмы и стратегии, однажды закрепившие его на сцене. Дьяков с этим справился более чем успешно. После 2022 года он переживает кризис, связанный с политической ситуацией в стране, которая определённо влияет на переосмысление как внутренних идентификационных процессов, так и самого художественного языка. С этого момента одной из главных тем Дьякова становятся уход, укрытие, побег, партизанство, повстанчество, мимикрия, камуфляж, уход в лес. В конце 2022 года художник осознал: почти все его коллеги эмигрировали. Его выбор остаться в России значил не просто «не уехать», а выработать другую стратегию выживания. Так родилась идея проекта «Заповедник» — выставки о внутреннем партизанстве, которую он показал летом 2023 года в галерее Anna Nova.
На этой выставке Дьяков действительно превзошёл сам себя и неожиданно для всех представил свои работы прошлых лет как «тупики» в лабиринте мыслей, а центральной, кульминационной работой стала инсталляция «Апофеоз игры» — груда разбитых баскетбольных мячей, вылепленных из терракоты (ныне в коллекции Дениса Химиляйне), и панно с изображением заброшенной баскетбольной площадки его родного города Юрга, написанное копорской глиной. В этой работе художник соединил глину — основной материал своей практики — с темой войны и личного выживания. Баскетбольное кольцо стало идолом, пародией на смысл, а сама инсталляция — памятником руине. Это была игра, в которой нет ни побед, ни проигрышей. Только осколки.
Илья Крончев-Иванов о выставке Петра Дьякова Retreat в галерее pop/off/art. Часть 1:
Художник Пётр Дьяков известен на российской сцене и ряду коллекционерам своими бронзовыми работами, в которых использует слепки (следы, отпечатки) собственных рук. Рождённый из преодоления академической травмы, этот жест уже стал притчей во языцех: «То, что в классической скульптуре оставалось за рамками произведения — процесс возникновения формы под руками ваятеля, — Дьяков делает основным содержанием своих работ. Скульптурный материал в буквальном смысле находится “под рукой”: делая отливки, художник последовательно фиксирует все стадии движения руки, выразительность которой практически бесконечна». Эта мысль, как шарманка, повторялась и повторялась вокруг его работ и казалось, что вот-вот, ещё чуть-чуть — и знаменитая техника «рук» Дьякова превратится в китч, а скульптуры получат статус салонных.
Тем интереснее наблюдать за тем, как художник преодолевает устоявшиеся в его практике визуальные приёмы и стратегии, однажды закрепившие его на сцене. Дьяков с этим справился более чем успешно. После 2022 года он переживает кризис, связанный с политической ситуацией в стране, которая определённо влияет на переосмысление как внутренних идентификационных процессов, так и самого художественного языка. С этого момента одной из главных тем Дьякова становятся уход, укрытие, побег, партизанство, повстанчество, мимикрия, камуфляж, уход в лес. В конце 2022 года художник осознал: почти все его коллеги эмигрировали. Его выбор остаться в России значил не просто «не уехать», а выработать другую стратегию выживания. Так родилась идея проекта «Заповедник» — выставки о внутреннем партизанстве, которую он показал летом 2023 года в галерее Anna Nova.
На этой выставке Дьяков действительно превзошёл сам себя и неожиданно для всех представил свои работы прошлых лет как «тупики» в лабиринте мыслей, а центральной, кульминационной работой стала инсталляция «Апофеоз игры» — груда разбитых баскетбольных мячей, вылепленных из терракоты (ныне в коллекции Дениса Химиляйне), и панно с изображением заброшенной баскетбольной площадки его родного города Юрга, написанное копорской глиной. В этой работе художник соединил глину — основной материал своей практики — с темой войны и личного выживания. Баскетбольное кольцо стало идолом, пародией на смысл, а сама инсталляция — памятником руине. Это была игра, в которой нет ни побед, ни проигрышей. Только осколки.
Фото выставки Петра Дьякова Retreat, галерея pop/off/art, 2025
Фото: Денис Лапшин
Фото: Денис Лапшин
#смотритесами
Илья Крончев-Иванов о выставке Петра Дьякова Retreat в галерее pop/off/art. Часть 2:
В новой выставке в московской галерее pop/off/art (партнёрский проект с Anna Nova) Дьяков продолжает развивать эту тему. Здесь глина как материал становится художественной метафорой, позволяющей говорить о памяти, языке, материи, травме. Экспозиция буквально пропитана почвой и лесистостью: глина уже не просто материал для создания отпечатков рук, а в первую очередь — свидетель времени. Художник ведёт нас вглубь Ленинградской области, в ландшафт Ижорской возвышенности, где залегает копорская зелёная глауконитовая глина, которую в годы войны использовали для камуфляжа. Тогда цвет стал оружием. Теперь — способом вернуться в пространство идей, переосмысления и рефлексии.
Экспозиция проекта — это тотальная мультимедийная инсталляция, репрезентирующая мифический абстрактный пейзаж: заросли, глиняные карьеры, трели дятлов, ветки деревьев, болота. Но природа в проекте Дьякова не оформлена как прямой пейзаж и не поставлена на пьедестал, а присутствует — как след, как пыль, как живое формообразующее вещество. Авторская техника Дьякова — слепки рук — появляется и здесь, но уже не как жест «сделанности», а как знак соприкосновения, попытка схватить ускользающее. Пластика художника сохраняет выразительность, но становится сдержанной, отстранённой.
Особый интерес на выставке вызвала работа художника с формой языка. В пограничной зоне между скульптурой и текстом рождаются его «прототексты» — настенные рельефы из мешков, набитых глиной, в которых слово и форма сплавлены в новую структуру, альтернативную привычной коммуникации. Эти работы представляют собой не столько живопись, сколько графику — инкарнацию письма в материи.
Сами тексты, буквально вылепленные в этих объектах, можно рассматривать как пограничные состояния между поэзией, сном, инструкцией по медитации и внутренним монологом, отсылающим к состояниям уединения, забвения и эскапизма. Эти тексты сложно назвать законченными произведениями — это прототексты, потоковые структуры, в которых важна не столько завершённость мысли, сколько её медленное формирование. Они встроены в экспозицию как часть ландшафта сознания художника. В них появляются мотивы замедления и усыпления сознания («туман окутывает головы, мысли замедляются медленно медленно медленно»), потери ориентира («срываюсь с обрыва в момент выбора — сказать или скользить, начать»; «это ловушка: плющ обвил меня, я обвил плюща, он меня, я тебя — всё, венец»), тела как рельефа («мягкая стремянка, вьюнок… это уже протоптанная дорожка, это обман»; «прими неудобное положение лёжа, расслабьте мышцы и убедитесь…») и финальной команды пробуждения («побудьте ещё 5 минут, уверены в себе и медленно… просыпайся»). Финал звучит двусмысленно: как выход из сна или, наоборот, начало нового витка. Это может быть «пробуждение в пустоте» или, возможно, единственный акт сопротивления забвению — быть бодрствующим в мире, где легче спать.
📌 До 28 мая
Илья Крончев-Иванов о выставке Петра Дьякова Retreat в галерее pop/off/art. Часть 2:
В новой выставке в московской галерее pop/off/art (партнёрский проект с Anna Nova) Дьяков продолжает развивать эту тему. Здесь глина как материал становится художественной метафорой, позволяющей говорить о памяти, языке, материи, травме. Экспозиция буквально пропитана почвой и лесистостью: глина уже не просто материал для создания отпечатков рук, а в первую очередь — свидетель времени. Художник ведёт нас вглубь Ленинградской области, в ландшафт Ижорской возвышенности, где залегает копорская зелёная глауконитовая глина, которую в годы войны использовали для камуфляжа. Тогда цвет стал оружием. Теперь — способом вернуться в пространство идей, переосмысления и рефлексии.
Экспозиция проекта — это тотальная мультимедийная инсталляция, репрезентирующая мифический абстрактный пейзаж: заросли, глиняные карьеры, трели дятлов, ветки деревьев, болота. Но природа в проекте Дьякова не оформлена как прямой пейзаж и не поставлена на пьедестал, а присутствует — как след, как пыль, как живое формообразующее вещество. Авторская техника Дьякова — слепки рук — появляется и здесь, но уже не как жест «сделанности», а как знак соприкосновения, попытка схватить ускользающее. Пластика художника сохраняет выразительность, но становится сдержанной, отстранённой.
Особый интерес на выставке вызвала работа художника с формой языка. В пограничной зоне между скульптурой и текстом рождаются его «прототексты» — настенные рельефы из мешков, набитых глиной, в которых слово и форма сплавлены в новую структуру, альтернативную привычной коммуникации. Эти работы представляют собой не столько живопись, сколько графику — инкарнацию письма в материи.
Сами тексты, буквально вылепленные в этих объектах, можно рассматривать как пограничные состояния между поэзией, сном, инструкцией по медитации и внутренним монологом, отсылающим к состояниям уединения, забвения и эскапизма. Эти тексты сложно назвать законченными произведениями — это прототексты, потоковые структуры, в которых важна не столько завершённость мысли, сколько её медленное формирование. Они встроены в экспозицию как часть ландшафта сознания художника. В них появляются мотивы замедления и усыпления сознания («туман окутывает головы, мысли замедляются медленно медленно медленно»), потери ориентира («срываюсь с обрыва в момент выбора — сказать или скользить, начать»; «это ловушка: плющ обвил меня, я обвил плюща, он меня, я тебя — всё, венец»), тела как рельефа («мягкая стремянка, вьюнок… это уже протоптанная дорожка, это обман»; «прими неудобное положение лёжа, расслабьте мышцы и убедитесь…») и финальной команды пробуждения («побудьте ещё 5 минут, уверены в себе и медленно… просыпайся»). Финал звучит двусмысленно: как выход из сна или, наоборот, начало нового витка. Это может быть «пробуждение в пустоте» или, возможно, единственный акт сопротивления забвению — быть бодрствующим в мире, где легче спать.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
#чтогдекогда
Руслан Потамошнев и Евгения Боневерт о проекте A-S-H. Часть 1:
Пока вся арт-среда перекочевала по ярмаркам (с рассказом о которых мы вернемся к вам совсем скоро), вовсю идет подготовка к ежегодному фестивалю A-S-H, который развернется в Москве уже через пару дней – с 22 по 25 мая. Его откроет дискуссионная программа в музее «Гараж», в которой в том числе примут участие постоянные авторы нашего канала, поэтому рекомендуем начать знакомство с проектом с нее.
А чтобы разобраться во внутреннем устройстве фестиваля, мы поговорили с его основателями — Евгенией Боневерт и Русланом Потамошневым:
— До запуска хоппинга остается пара дней — какие ожидания от него у вас и чего ждать зрителю?
Е: Я заменю ожидания на воображение. Мне когда-то попалась пара строк в книге про Париж начала XX-го века. В одном кафе висели работы художника A, в другом — Художника B и C, на углу улиц N на террасе встречались художники D, E, F а в подвальчике дома на рю де ла бэль вий, окутанный сигаретным дымомом, среди завсегдатаев бара, рисовал свои рисунки художник G. Вот такой вот алфавит.
Я хочу, чтобы на четыре дня фестиваля город, который мне знаком зажил похожей жизнью. На «Автомойке» висят работы Николая Буйко и Вики Росс, на крыше своей мастерской на Ленинском проспекте Дарья Пасечник и Дмитрий Миронов встречают гостей бокалом игристого, а по Сивцеву Вражку Алексей Масляев ведет группу гостей к художнику Алексею Корси, и мы знаем, что вечер закончится в теплой компании за барбекю на балконе мастерской художника. Ожидание или воображение?)
Р: Хороший вопрос про ожидания. У меня их будто и нет — только лёгкое волнение. А для зрителя мы подготовили обширную четырёхдневную программу встреч с художниками в их мастерских, пеших маршрутов по городу, мастер-классов и выставок в третьих местах (это особенно любимый мною формат). Я уверен, что каждый интересующийся художественной средой житель города найдёт на нашей карте что-нибудь интересное и уникальное для себя.
— Локации-участники проекта делятся не просто по датам и типам площадок, но и форматам и техникам, а к составлению маршрутов вы привлекали не только принципы местоположения, но и кураторов, критиков, дилеров . В чем преимущества такого деления? Как разрабатывалась внутренняя структура A–S–H IV?
Е: Идея A–S–H показать гостям фестиваля художественную среду такой, какую мы ее знаем сами, а если быть точнее — не знаем. Она разнообразна, неоднородна, здесь параллельно существует множество миров, ориентированных на самые разные аудитории и культурные запросы: андеграунд, самостоятельно действующие авторы, важные для профессиональной среды институциональные проекты, экспериментальные форматы. Мне, честно говоря, сложно представить – как зритель извне может в этом разобраться. Поэтому мы стараемся дать гостям больше инструментов: знакомые имена, маршруты, фильтры по форматам локациям или техникам — это все точки входа в среду.
Р: Я воспринимаю A–S–H как вспышку в молочном тумане, которая скорее привлекает внимание и обозначает направление ищущим, а не стремится дать детальное изображение происходящего. Именно поэтому фестиваль имеет такую разветвлённую структуру. Для нас с Женей было важно вовлечь в процесс разные слои среды и намекнуть на то, что мы можем работать сообща с одной стороны, а с другой — привлечь нового зрителя, который появился за несколько последних лет в столице.
Руслан Потамошнев и Евгения Боневерт о проекте A-S-H. Часть 1:
Пока вся арт-среда перекочевала по ярмаркам (с рассказом о которых мы вернемся к вам совсем скоро), вовсю идет подготовка к ежегодному фестивалю A-S-H, который развернется в Москве уже через пару дней – с 22 по 25 мая. Его откроет дискуссионная программа в музее «Гараж», в которой в том числе примут участие постоянные авторы нашего канала, поэтому рекомендуем начать знакомство с проектом с нее.
А чтобы разобраться во внутреннем устройстве фестиваля, мы поговорили с его основателями — Евгенией Боневерт и Русланом Потамошневым:
— До запуска хоппинга остается пара дней — какие ожидания от него у вас и чего ждать зрителю?
Е: Я заменю ожидания на воображение. Мне когда-то попалась пара строк в книге про Париж начала XX-го века. В одном кафе висели работы художника A, в другом — Художника B и C, на углу улиц N на террасе встречались художники D, E, F а в подвальчике дома на рю де ла бэль вий, окутанный сигаретным дымомом, среди завсегдатаев бара, рисовал свои рисунки художник G. Вот такой вот алфавит.
Я хочу, чтобы на четыре дня фестиваля город, который мне знаком зажил похожей жизнью. На «Автомойке» висят работы Николая Буйко и Вики Росс, на крыше своей мастерской на Ленинском проспекте Дарья Пасечник и Дмитрий Миронов встречают гостей бокалом игристого, а по Сивцеву Вражку Алексей Масляев ведет группу гостей к художнику Алексею Корси, и мы знаем, что вечер закончится в теплой компании за барбекю на балконе мастерской художника. Ожидание или воображение?)
Р: Хороший вопрос про ожидания. У меня их будто и нет — только лёгкое волнение. А для зрителя мы подготовили обширную четырёхдневную программу встреч с художниками в их мастерских, пеших маршрутов по городу, мастер-классов и выставок в третьих местах (это особенно любимый мною формат). Я уверен, что каждый интересующийся художественной средой житель города найдёт на нашей карте что-нибудь интересное и уникальное для себя.
— Локации-участники проекта делятся не просто по датам и типам площадок, но и форматам и техникам, а к составлению маршрутов вы привлекали не только принципы местоположения, но и кураторов, критиков, дилеров . В чем преимущества такого деления? Как разрабатывалась внутренняя структура A–S–H IV?
Е: Идея A–S–H показать гостям фестиваля художественную среду такой, какую мы ее знаем сами, а если быть точнее — не знаем. Она разнообразна, неоднородна, здесь параллельно существует множество миров, ориентированных на самые разные аудитории и культурные запросы: андеграунд, самостоятельно действующие авторы, важные для профессиональной среды институциональные проекты, экспериментальные форматы. Мне, честно говоря, сложно представить – как зритель извне может в этом разобраться. Поэтому мы стараемся дать гостям больше инструментов: знакомые имена, маршруты, фильтры по форматам локациям или техникам — это все точки входа в среду.
Р: Я воспринимаю A–S–H как вспышку в молочном тумане, которая скорее привлекает внимание и обозначает направление ищущим, а не стремится дать детальное изображение происходящего. Именно поэтому фестиваль имеет такую разветвлённую структуру. Для нас с Женей было важно вовлечь в процесс разные слои среды и намекнуть на то, что мы можем работать сообща с одной стороны, а с другой — привлечь нового зрителя, который появился за несколько последних лет в столице.
#чтогдекогда
Руслан Потамошнев и Евгения Боневерт о проекте A-S-H. Часть 2:
— Первый выпуск A–S–H открывал двери после пандемии, второй задавал вопрос «а что если место искусства не только в музеях и галереях?», третий помогал объединяться и находиться друг другу в новой реальности, а предстоящий четвертый проявляет «скрытый культурный ландшафт Москвы». Что изменилось в ваших подходах за это время?
Е: Собирая проект я задаю себе одинаковые вопросы: Где в этот раз провести границу проекта, который разворачивается в городе, а не на выставочной площадке? Как сформулировать для себя критерии отбора? Как показать практики и художников, сформировавшихся вне институционального дискурса? Может ли проект предложить альтернативу существующей арт-системе и ее инфраструктуре: музей – галерея – биеннале? Какие механизмы мы можем использовать, чтобы сформировать своего зрителя, внимательного и готового к диалогу? и т.д. Но с каждым годом появляются новые. В этот раз мы с Русланом много говорили о необходимости качественного роста и нехватке профессионального диалога между участниками среды.
Р: На самом деле подход как раз и не изменился. Мы просто стремимся отразить сегодняшний день, настроения в художественной среде, быть актуальными. Благодаря нашим партнёрам — Мише Филатову и Диме Гусеву, лучшим из лучших в визуальной среде, — фестиваль каждый раз имеет облик, отличный от предыдущего.
— На протяжении всех лет существования проекта его главная ценность сводилась к поддержке художников. Почему это важно?
Р: Художники — неотъемлемая часть современного общества в глобальном смысле этого слова. Они, как акторы, предоставляют концептуально иные решения. Поэтому я бы сказал, что поддержка этого слоя необходима для нашего прогресса как людей. А для меня лично это возможность расширить среду обитания, ведь моя основная деятельность напрямую связана с художниками — я директор галереи сцена/szena.
Е: Мир /человеческий/ начинается с воображения
—> Изучить программу фестиваля и приобрести билеты можно на сайте A-S-H
Руслан Потамошнев и Евгения Боневерт о проекте A-S-H. Часть 2:
— Первый выпуск A–S–H открывал двери после пандемии, второй задавал вопрос «а что если место искусства не только в музеях и галереях?», третий помогал объединяться и находиться друг другу в новой реальности, а предстоящий четвертый проявляет «скрытый культурный ландшафт Москвы». Что изменилось в ваших подходах за это время?
Е: Собирая проект я задаю себе одинаковые вопросы: Где в этот раз провести границу проекта, который разворачивается в городе, а не на выставочной площадке? Как сформулировать для себя критерии отбора? Как показать практики и художников, сформировавшихся вне институционального дискурса? Может ли проект предложить альтернативу существующей арт-системе и ее инфраструктуре: музей – галерея – биеннале? Какие механизмы мы можем использовать, чтобы сформировать своего зрителя, внимательного и готового к диалогу? и т.д. Но с каждым годом появляются новые. В этот раз мы с Русланом много говорили о необходимости качественного роста и нехватке профессионального диалога между участниками среды.
Р: На самом деле подход как раз и не изменился. Мы просто стремимся отразить сегодняшний день, настроения в художественной среде, быть актуальными. Благодаря нашим партнёрам — Мише Филатову и Диме Гусеву, лучшим из лучших в визуальной среде, — фестиваль каждый раз имеет облик, отличный от предыдущего.
— На протяжении всех лет существования проекта его главная ценность сводилась к поддержке художников. Почему это важно?
Р: Художники — неотъемлемая часть современного общества в глобальном смысле этого слова. Они, как акторы, предоставляют концептуально иные решения. Поэтому я бы сказал, что поддержка этого слоя необходима для нашего прогресса как людей. А для меня лично это возможность расширить среду обитания, ведь моя основная деятельность напрямую связана с художниками — я директор галереи сцена/szena.
Е: Мир /человеческий/ начинается с воображения
—> Изучить программу фестиваля и приобрести билеты можно на сайте A-S-H