Про литературу КНДР мы знаем не очень много. Известно, что до Второй мировой обе части полуострова делили историю культуры, но после 1948 года и разделения страны по 38-ой параллели их пути разошлись. Южная Корея пошла одним путем, а Северная – другим. Другой путь – соцреализм, который до сих пор остается главенствующим методом. Если кто-то и пишет про любовь, то только к великому и прекрасному вождю, пролетариату, делу партии и проч. и проч.
Все, что так или иначе выходит за пределы страны, зачастую попадает в одну их трех категорий: откровенная пропаганда, пропущенная через фильтр того, что можно знать тем, кто находится за железным занавесом; правда и неправда, перемешанные в непонятных пропорциях, которые исходят от тех, кто сумел когда-то сбежать из КНДР и капли более-менее достоверной информации от тех, кто еще находится в Северной Корее.
В книге Мортена Тровика (который когда-то привез в КНДР словенцев Laibach), к сожалению, про литературу нет практически ничего. Есть про суп из собачьего мяса, караоке, отсутствие светофоров и вообще машин, про то, что дети там все равно играют в Call of Duty и у всех городских есть смартфоны, про установленный набор причесок, которые можно делать и так далее, но про книги, увы, ничего. А жаль.
Про литературу КНДР мы знаем не очень много. Известно, что до Второй мировой обе части полуострова делили историю культуры, но после 1948 года и разделения страны по 38-ой параллели их пути разошлись. Южная Корея пошла одним путем, а Северная – другим. Другой путь – соцреализм, который до сих пор остается главенствующим методом. Если кто-то и пишет про любовь, то только к великому и прекрасному вождю, пролетариату, делу партии и проч. и проч.
Все, что так или иначе выходит за пределы страны, зачастую попадает в одну их трех категорий: откровенная пропаганда, пропущенная через фильтр того, что можно знать тем, кто находится за железным занавесом; правда и неправда, перемешанные в непонятных пропорциях, которые исходят от тех, кто сумел когда-то сбежать из КНДР и капли более-менее достоверной информации от тех, кто еще находится в Северной Корее.
В книге Мортена Тровика (который когда-то привез в КНДР словенцев Laibach), к сожалению, про литературу нет практически ничего. Есть про суп из собачьего мяса, караоке, отсутствие светофоров и вообще машин, про то, что дети там все равно играют в Call of Duty и у всех городских есть смартфоны, про установленный набор причесок, которые можно делать и так далее, но про книги, увы, ничего. А жаль.
And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.”
from us
