Марата Гельмана обвинили в РФ в "оправдании терроризма"
Об этом сообщило издание "Медиазона" со ссылкой на собеседника, "знакомого с сутью дела". Источник издания не уточнил, что именно следствие вменяет Гельману в вину.
"Нынешняя власть считает меня террористом, я считаю террористом ее. И я уверен, что время докажет мою правоту", - прокомментировал сообщения о своем внесении в реестр Гельман.
21 ноября силовики провели обыски в пермском музее современного искусства PERMM, а также дома у директора учреждения Наили Аллахвердиевой и ее коммерческих партнеров. По данным СМИ, это было связано с делом против Гельмана.
Галерист покинул должность директора музея PERMM еще в 2013 году и с тех пор не связан с ним. Гельман с 2014 года живет в Черногории, где открыл арт-резиденцию.
Марата Гельмана обвинили в РФ в "оправдании терроризма"
Об этом сообщило издание "Медиазона" со ссылкой на собеседника, "знакомого с сутью дела". Источник издания не уточнил, что именно следствие вменяет Гельману в вину.
"Нынешняя власть считает меня террористом, я считаю террористом ее. И я уверен, что время докажет мою правоту", - прокомментировал сообщения о своем внесении в реестр Гельман.
21 ноября силовики провели обыски в пермском музее современного искусства PERMM, а также дома у директора учреждения Наили Аллахвердиевой и ее коммерческих партнеров. По данным СМИ, это было связано с делом против Гельмана.
Галерист покинул должность директора музея PERMM еще в 2013 году и с тех пор не связан с ним. Гельман с 2014 года живет в Черногории, где открыл арт-резиденцию.
Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives?
from us
