«Никакой борьбы внутри российской оппозиции нет» — экономист Сергей Алексашенко
«Внутри российской оппозиции есть тлеющий конфликт, который время от времени вспыхивает ярким пламенем и яркими красками. Но всегда на одной стороне этого конфликта стоит ФБК. На другой стороне могут стоять разные люди: Максим Кац, Михаил Ходорковский или кто-то еще. Но на другой стороне конфликта постоянно стоит ФБК. И меня это толкает на мысль, что это проблема ФБК, проблема самоидентификации.
После смерти Алексея Навального и даже после того, как он вернулся в Россию и попал в заключение, ФБК не может самоидентифицироваться и объяснить, чем он занимается. То есть вот тот вектор политической борьбы или политической деятельности, давайте так скажем, который олицетворял Алексей Навальный, он исчез. ФБК трансформировался в медиаструктуру. И нужно удерживать своих сторонников, нужно объяснять им, что вот у вас есть некое политическое будущее, что вы продолжаете дело Навального. Но только никто не понимает, в чем состоит эта деятельность. И ФБК не может продемонстрировать ни своей линией поведения, кроме того, что мы не будем ни с кем объединяться, ни каких-то особых успехов»
«Никакой борьбы внутри российской оппозиции нет» — экономист Сергей Алексашенко
«Внутри российской оппозиции есть тлеющий конфликт, который время от времени вспыхивает ярким пламенем и яркими красками. Но всегда на одной стороне этого конфликта стоит ФБК. На другой стороне могут стоять разные люди: Максим Кац, Михаил Ходорковский или кто-то еще. Но на другой стороне конфликта постоянно стоит ФБК. И меня это толкает на мысль, что это проблема ФБК, проблема самоидентификации.
После смерти Алексея Навального и даже после того, как он вернулся в Россию и попал в заключение, ФБК не может самоидентифицироваться и объяснить, чем он занимается. То есть вот тот вектор политической борьбы или политической деятельности, давайте так скажем, который олицетворял Алексей Навальный, он исчез. ФБК трансформировался в медиаструктуру. И нужно удерживать своих сторонников, нужно объяснять им, что вот у вас есть некое политическое будущее, что вы продолжаете дело Навального. Но только никто не понимает, в чем состоит эта деятельность. И ФБК не может продемонстрировать ни своей линией поведения, кроме того, что мы не будем ни с кем объединяться, ни каких-то особых успехов»
"There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels."
from us
