Следующий нереализм я посвящаю Нику Ланду, чьи труды я никогда не читал и не прочитаю.
Онтологический некрореализм — тезис Логинова принимается, но реальность статична и мертва. Любое движение, любое действие или изменение — это когнитивная иллюзия, которая скрывает от агента истинное положение дел. Всё уже завершено, и любое «существование» — это лишь тень от того, что было возможным для нашего мира, но никогда не стало действительным.
Семантический некрореализм — язык бессилен оживить реальность. Любое утверждение — это некролог, фиксация того, что уже потеряно. Даже если вы говорите «стол существует» и тыкаете в него пальцем, уже не факт, что это так. Момент умер. Истинностные значения определены, но всегда ретроспективны, как эпитафия на надгробии.
Следующий нереализм я посвящаю Полине Виноградовой, крайне способной и удивительно проницательной.
Онтологический абсурдореализм — тезис Логинова истинен, но мир настолько абсурден, что любое осмысленное утверждение о нём превращается в шутку, а каждая попытка понять — в фарс. Это обстоятельства — черта самой реальности, но её крайне трудно облечь в концептуальную форму из-за того, что это тоже будет стенд-ап. В отличие от нигилизма бессмысленность существования — это кредо для абсурдореализма. Так надо жить.
Семантический абсурдореализм — истинностные значения определены, но истинные высказывания всегда смешны. Что говоришь? Сознание есть? Самому-то не смешно? Любое утверждение о реальности одновременно и правильно, и нелепо (но не бессмысленно). Смысл не устраняется, а гипертрофируется. Содержательное высказывание — это анекдот. Анекдот — это маленький рассказ с неожиданным концом. Сам факт содержательного высказывания — это уже прикол.
Следующие два нереализма не поддерживают истинность тезиса Логинова.
Онтологический турбореализм — мир какой угодно, всё что существует - существует настолько интенсивно, что это нельзя даже назвать существованием в каком-то предшествующем смысле. Для турбореализма нужно определить существование как турбосуществование. Реальность перегружена событиями, объектами и их связями, которые проявляются на всех уровнях сразу. Онтологическая избыточность повсюду: вы сидите за столом, стол стоит перед вашим сидением, существуете и вы, и стол, и факт сидения, у всего этого множество свойств, каждая из этих штуковин обладает онтологической новизной по отношению к другим.
Семантический турбореализм — истинностные значения определены, но функция от высказываний к ним настолько многослойна и разветвлена условными операторами, что любое фиксированное утверждение неизбежно приводит только (и только) к правдоподобию определённого значения, но не к точно установленному значению. Только гипотетическая турбосистема турборепрезентаций (например, турбоязык) — система динамических и временнЫх утверждений — могла бы охватить все аспекты того как можно строить высказывания.
Онтологический гиперреализм — мир не просто реален, он гиперреален. Вещей и свойств нет. Есть только отношения, но они опрокинуты не только в трёхмерное пространство, но и во время по всем направлениям. Всё существует одновременно в бесконечном количестве степеней свободы. Это делает тезис Логинова неприменимым для утверждения онтологического гиперреализма — даже возможности здесь существуют, так как конституируются отношениями действительности.
Семантический гиперреализм — требует принятия онтологического гиперреализма с необходимостью, так как утверждения о реальности не описывают её, а являются частью этой гиперреальности. Истинностные значения не определены — можно было бы сказать, что это узлы гиперсети отношений, но изменения в этой сети постоянны и определены самой её структурой.
Если кто-то дожил до сюда, то, надеюсь, понял, что это ad absurdum в пользу того, что серьёзных альтернатив реализму нет.
Следующий нереализм я посвящаю Нику Ланду, чьи труды я никогда не читал и не прочитаю.
Онтологический некрореализм — тезис Логинова принимается, но реальность статична и мертва. Любое движение, любое действие или изменение — это когнитивная иллюзия, которая скрывает от агента истинное положение дел. Всё уже завершено, и любое «существование» — это лишь тень от того, что было возможным для нашего мира, но никогда не стало действительным.
Семантический некрореализм — язык бессилен оживить реальность. Любое утверждение — это некролог, фиксация того, что уже потеряно. Даже если вы говорите «стол существует» и тыкаете в него пальцем, уже не факт, что это так. Момент умер. Истинностные значения определены, но всегда ретроспективны, как эпитафия на надгробии.
Следующий нереализм я посвящаю Полине Виноградовой, крайне способной и удивительно проницательной.
Онтологический абсурдореализм — тезис Логинова истинен, но мир настолько абсурден, что любое осмысленное утверждение о нём превращается в шутку, а каждая попытка понять — в фарс. Это обстоятельства — черта самой реальности, но её крайне трудно облечь в концептуальную форму из-за того, что это тоже будет стенд-ап. В отличие от нигилизма бессмысленность существования — это кредо для абсурдореализма. Так надо жить.
Семантический абсурдореализм — истинностные значения определены, но истинные высказывания всегда смешны. Что говоришь? Сознание есть? Самому-то не смешно? Любое утверждение о реальности одновременно и правильно, и нелепо (но не бессмысленно). Смысл не устраняется, а гипертрофируется. Содержательное высказывание — это анекдот. Анекдот — это маленький рассказ с неожиданным концом. Сам факт содержательного высказывания — это уже прикол.
Следующие два нереализма не поддерживают истинность тезиса Логинова.
Онтологический турбореализм — мир какой угодно, всё что существует - существует настолько интенсивно, что это нельзя даже назвать существованием в каком-то предшествующем смысле. Для турбореализма нужно определить существование как турбосуществование. Реальность перегружена событиями, объектами и их связями, которые проявляются на всех уровнях сразу. Онтологическая избыточность повсюду: вы сидите за столом, стол стоит перед вашим сидением, существуете и вы, и стол, и факт сидения, у всего этого множество свойств, каждая из этих штуковин обладает онтологической новизной по отношению к другим.
Семантический турбореализм — истинностные значения определены, но функция от высказываний к ним настолько многослойна и разветвлена условными операторами, что любое фиксированное утверждение неизбежно приводит только (и только) к правдоподобию определённого значения, но не к точно установленному значению. Только гипотетическая турбосистема турборепрезентаций (например, турбоязык) — система динамических и временнЫх утверждений — могла бы охватить все аспекты того как можно строить высказывания.
Онтологический гиперреализм — мир не просто реален, он гиперреален. Вещей и свойств нет. Есть только отношения, но они опрокинуты не только в трёхмерное пространство, но и во время по всем направлениям. Всё существует одновременно в бесконечном количестве степеней свободы. Это делает тезис Логинова неприменимым для утверждения онтологического гиперреализма — даже возможности здесь существуют, так как конституируются отношениями действительности.
Семантический гиперреализм — требует принятия онтологического гиперреализма с необходимостью, так как утверждения о реальности не описывают её, а являются частью этой гиперреальности. Истинностные значения не определены — можно было бы сказать, что это узлы гиперсети отношений, но изменения в этой сети постоянны и определены самой её структурой.
Если кто-то дожил до сюда, то, надеюсь, понял, что это ad absurdum в пользу того, что серьёзных альтернатив реализму нет.
BY Эннеадов
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram Messenger Blocks Navalny Bot During Russian Election The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said.
from us
