Ещё два слова о спорах

Один из самых частых аргументов, что я слышу от неверующих или альтернативных верующих сводится к "Библейский Бог жесток/несправедлив/аморален”. Этот аргумент стал практически общим местом в дискуссиях о вере. Одни пытаются улучшить Бога, подогнав Его под современные этические стандарты, другие, более честные, просто отбрасывают Библию, не в силах примирить её с собственным чувством справедливости.

Раньше я думал, что корень проблемы – в личной "моральности" таких людей. Мол, они считают себя более нравственными, чем Бог, описанный в Писании. Теперь я вижу, что всё гораздо глубже: дело не в том, что эти люди сами по себе такие моральные. Никто не рождается с готовым, безупречным моральным компасом. Дело в мире вокруг них. В обществе, в культуре, в тех неписаных правилах, которые мы впитываем с молоком матери.

Именно из этого мира люди черпают свои представления о добре и зле, о справедливости и несправедливости. И, что самое важное, они убеждены, что стандарты этого мира оправданы и правильны. Почему? Да потому что если это не так — у них огромные проблемы. Представьте себе здание, построенное на песке. Оно может казаться красивым и прочным. Но стоит только пошатнуться фундаменту и всё рухнет.

Так и с "моральным миром" современного человека. Если вдруг окажется, что его представления о добре и зле – ошибочны, что существует иная шкала ценностей, иной Закон, это будет катастрофой. Потому что если принять библейские стандарты морали, если хотя бы на мгновение допустить, что Бог действительно гневается на грех, что Закон действует, что наказание – реально — тогда у тебя, лично у тебя, огромные проблемы. И это – ужасно и страшно.

Это не просто вопрос теологических разногласий. Это вопрос выживания. Не физического, а психологического, духовного. Именно поэтому, столкнувшись с "аморальным" (по их меркам, по меркам их привычного и безопасного мира) Богом, люди часто выбирают не Евангелие, а отрицание. Отрицание Бога, Писания, самой возможности такого "жестокого" миропорядка.

Потому что это – безопаснее. Потому что проще закрыть глаза и сказать: "Этого нет!", чем взглянуть в лицо реальности, которая грозит разрушить весь твой привычный мир. Они похожи на ребенка, застрявшего в горящем доме. Он может спрятаться в шкафу, надеясь, что огонь его не найдет. Это, конечно, иллюзия. Но она дает ему временное облегчение.

Так и с "моральным атеизмом” и “либеральным "христианством”. Всё это – попытка спрятаться от духовного пожара. От осознания собственной греховности, собственной уязвимости перед лицом Святого Бога. Что же делать, христианам? Спорить? Доказывать? Кричать, что "наш Бог – самый моральный, вы просто не понимаете”? Возможно, иногда это и нужно. Но, как правило, это – бесполезно.

Потому что, как я уже говорил в предыдущем посте, мы имеем дело не с аргументами, а со страхом. Глубинным, иррациональным страхом, который парализует разум и заставляет человека цепляться за любую, даже самую хрупкую, иллюзию безопасности. Поэтому, прежде чем вступать в спор, стоит задать себе вопрос: а не пытаюсь ли я вытащить человека из горящего шкафа против его воли? Не причиню ли я ему больше вреда, чем пользы?

Самый важный вопрос в любом споре не в том, чтобы победить человека, а показать, как он сможет жить, если примет вашу точку зрения. Показать на своём примере, в первую очередь. И если ваш пример не кажется привлекательным, то стоит ли удивляться, что вам не верят. Если в вашей жизни нет и не видно действия Божьего, то как поверить, что вы знаете, о чём говорите? Поэтому так важны и свидетельство и личные отношения с Господом.

Поэтому, возможно, вместо того, чтобы вытаскивать человека из его горящего шкафа, стоит просто быть рядом, молиться за него, показывать своей жизнью, что есть другой путь – путь, где есть прощение, мир и настоящая безопасность во Христе. Не навязывать, а предлагать. Не спорить, а любить. И помнить, что семя веры прорастает не от силы наших аргументов, а от действия Духа Святого.

Пепельная среда, начало Великого поста. Время, которое у многих ассоциируется с диетой, ограничениями, самокопанием, списком разрешённых и запрещённых продуктов. Очень особенным личным временем для себя, чтобы разобраться в себе и личных отношениях с Богом. Удивительно, но исторически Великий пост задумывался совсем иначе. Не как 40-50 дней личной аскезы, а как время, когда вся Церковь готовилась к Пасхе вместе. Новые члены общины готовились к Крещению, а остальные поддерживали их молитвой и общим постом.

Если посмотреть под этим углом, то понятнее становятся слова Господа, сказанные через Исаию о том, что пост, который угоден Ему, заключается в служении другому, в его освобождении и помощи. Пост как время задуматься: а не должен ли я кому-то? Не в материальном смысле, а в духовном? Не задолжал ли я кому-то внимания, заботы, прощения?

Может быть, в регулярной помощи нуждающимся? Может быть, в волонтерстве? Может быть, в простом, но искреннем участии в жизни тех, кто рядом? Каждый год перед Постом я ищу свой ответ на этот вопрос, в молитве и размышлении обращаясь к Богу. Обычно это что-то, что можно делать вместе с другими. В этом году – небольшой закрытый проект. Но дело не в проекте. Дело в принципе. В том, чтобы посмотреть вокруг. Увидеть тех, кому нужна помощь. И сделать что-то. Пусть даже самое малое.

Потому что пост – это не про "не есть". Это про быть. Быть человеком. Быть христианином. Быть рядом. Быть благодарным Богу за дар спасения во Христе и отвечать на Его любовь делами милосердия. Вот и сегодня, сейчас, в этом сообщении я предлагаю вам, читающему эти слова, подумать: что вы можете сделать в ближайшие полтора месяца для другого? Кому вы можете помочь? Кого поддержать?

Не обязательно что-то грандиозное. Может, просто регулярно переводить небольшую сумму в благотворительный фонд. Или стать волонтером на пару часов в неделю. Или просто позвонить одинокому человеку и поговорить с ним по душам. Дело не в масштабе. Дело в направленности. В том, чтобы увидеть другого человека. Его нужду. Его боль. И откликнуться.

Потому что пост – это не про "нельзя". Это про любовь. Про любовь в действии.

Тут должен был быть пост о том, что пророк Иезекииль чертил знак на лицах людей, которые скорбели о мерзостях своего народа, а мы сегодня, в Пепельную среду, носим это знак от скорби в наших личных мерзостях, но будет о другом. О том, как я впервые не вышел к Причастию

Сегодня было необычное богослужение — на парадной лестнице церкви, у трёх огромных распятий, которые установили к будущей выставке. Прихожане теснились, было много друзей из других церквей, желающих приобщиться к новому формату. Перед Чашей предлагось подойти за знаком из пепла, а позже, к Чаше. Как обычно, я стоял в конце очереди, молясь и размышляя о Таинстве и своём недостоинстве принять Его.

Люди сменялись, секундная пауза и вот пастор передаёт Чашу, чтобы самому причаститься с другими служителями. Я не успел. Сложно передать, гамму эмоций, которые испытал в этот момент. Особенно в этот день, день начала покаяния, остаться вне общения, без Тела и Крови Христа — понять это может только другой верующий, объяснить невозможно.

Не зная что делать, я остался после богослужения. Встал в очередь к пастору, чтобы попросить его, если возможно, хотя бы о благословении, объяснив, что произошло. Каково же было моё удивление, когда выслушав, он предложил преподать мне Причастие в часовне. Не веря, что это возможно, я пошёл за ним и через несколько минут восполнил то, в чем нуждался.

Какой урок можно вынести из этой истории? Вижу их два: наши грехи, нерасторопность, медлительность в покаянии, могут сыграть злую шутку, оставив без самого ценного. Кажется, что ты всегда успеешь прийти к Господу, но миг и уже поздно. Второе: Господь близок к искреннему покаянию. Тот, Кто сказал "стучите и отворят вам, просите и дано будет", всегда рядом, верный Своему слову, даже когда (всегда) мы подводим Его и самих себя.

#хорошее_повтори от 2.03.2022

Два слова о вуду

Вчера на богослужении меня осенило: а ведь христианство, если вдуматься, чем-то похоже на культ вуду. Нет, я не про жертвоприношения и кукол, проткнутых иголками. Я про зомби.

В гаитянском вуду есть ритуал зомбирования. Человеку дают особое зелье, вызывающее паралич и имитирующее смерть. Его хоронят, а затем "воскрешают", внушая, что он теперь – зомби, лишенный воли и обязанный подчиняться хозяину. И, что самое поразительное, человек верит. Он ведет себя как зомби, потому что убежден, что он и есть зомби.

Теперь вспомним крещение. Мы говорим, что в крещении наш "ветхий Адам" – наша греховная природа – умирает, "тонет" и распинается со Христом. Мы становимся "новым творением" (2 Кор. 5:17), свободным от власти греха. Звучит похоже, с одним неприятным отличием

Культисты вуду, точнее, их зомби, верят в свой новый статус намного сильнее, чем христиане. Мы продолжаем жить, как будто ничего не изменилось. Как будто "ветхий Адам" живее всех живых. Как будто крещение – это просто красивый обряд, а не реальное умерщвление старой природы и воскресение к новой жизни.

Конечно, это сравнение – лишь метафора. В отличие от вуду, где "зомбирование" – это насилие и обман, христианское сораспятие со Христом – это дар благодати, освобождающий нас от рабства греха и дарующий истинную свободу. И все же, полагаю, что нам есть чему поучиться у вуду-зомби. Не ритуалам, конечно, а силе веры.

Поверить, наконец, что мы действительно умерли для греха и живы для Бога во Христе Иисусе (Рим. 6:11). Поверить, что мы – не рабы своих страстей, а свободные дети Божьи. И вести себя соответствующе

Два слова о Ветхом Адаме.

В психологии есть популярное упражнение: представить своего "внутреннего ребенка", того маленького себя, со всеми его страхами, травмами и потребностями. И – пожалеть его. Обнять, успокоить, дать ему то, чего ему не хватало. Не всем это дается легко. Кто-то видит своего "внутреннего ребенка" уродливым, недостойным, даже отвратительным. Настолько сильна бывает ненависть к себе.

Не уверен, что каждый христианин согласится с концепцией "внутреннего ребенка". Зато все мы знаем о библейском учении про "ветхого" и "нового" Адама. О том, что первый должен быть распят со Христом, а второй – возрастать в нас. И вот тут возникает вопрос: а как относиться к этому "ветхому"? Жалеть его? Или презирать, ненавидеть, как нечто мерзкое и отвратительное?

Есть мнение, что "ветхий Адам" – это наша плоть, а плоть – это фу, гадость, рассадник греха. А значит, никакой жалости, только презрение и беспощадное "распятие". Но, лично мне "ветхого Адама" жалко. Жалко, как того самого "внутреннего ребенка", которого хочется обнять и успокоить. Жалко не греховность, а грешника в себе, ведь “ветхий Адам” это ведь тоже часть меня. Часть, которая боится, страдает, цепляется за жизнь, пусть даже и греховную.

И я не думаю, что это неправильно – испытывать к нему сострадание. Да, мне жалко "ветхого Адама", но я понимаю, что его смерть – это единственный путь к настоящей жизни. К жизни "нового Адама", свободного от власти греха.

Это как с зерном, о котором говорил апостол Павел: оно должно упасть в землю и умереть, чтобы дать росток и принести плод (Ин. 12:24). Или как с Самим Христом — мне невыносимо жаль Христа, распятого на кресте. И "ветхого Адама" мне жаль. Но я знаю, что и та, и другая смерть – необходимы. Что без них не будет воскресения.

Задумайтесь: разве апостол Павел ненавидел свою плоть? Разве он призывал к этому? Нет. Ненависть к телу, к "ветхому Адаму" – это, скорее, отголоски неоплатонизма, которые, как контрабанда, проникли в христианство вместе с идеями жестокой аскезы ради спасения. Если вы ненавидите часть себя, особенно такую важную, как собственная телесность, вы ненавидите себя целиком. Потому что вы неотделимы от своего тела.

Мы призваны любить грешника, но ненавидеть грех. И это относится не только к другим, но и к себе. К своему "ветхому Адаму". Понимать его страх. Его сопротивление. Его нежелание умирать. Но все равно – с любовью и сожалением, как Авраам, привязывавший Исаака к жертвеннику, как Сам Христос, восходивший на крест, – вести его на распятие. Не с ненавистью, а с состраданием. Не с презрением, а с надеждой на воскресение.

Два слова о коровах, ослах и людях

Около полугода назад я наткнулся на забавный ролик: корова кубарем катится с горы. Зрелище было настолько абсурдным, что я не удержался и перемонтировал видео так, чтобы казалось, будто корова, кувыркаясь, карабкается вверх. И знаете, в тот момент это было очень похоже на меня. На мою жизнь. На мое ощущение себя. Мне казалось, что я, как эта несчастная корова, качусь вверх по склону – нелепо, неуклюже, против всякой логики.

Прошло несколько месяцев. Месяцев терапии, размышлений, молитв. И я записал для себя небольшое послание (цитирую почти дословно):

"Я не корова, которая катится вверх. В первую очередь, потому что я – не корова. И не качусь вверх. Это интересная метафора, но она не отражает всей полноты реальности. Я – человек. Осознанное существо, находящееся в постоянном взаимодействии с другими людьми. И не только с людьми. Как верующий христианин, я верю, что нахожусь в общении с Господом, Который ведет меня. Ведет и поддерживает в любой ситуации, давая и силы, и желание двигаться …”.

Я вспомнил об этом сегодня, наткнувшись в комментариях на цитату священника Даниила Сысоева. Он писал, что к собственному телу нужно относиться как к ослу: впрягать в телегу, подгонять пинками, приносить в жертву, а в промежутках – кормить и поить, чтобы не сдох и мог выполнять свою работу.

И меня вдруг осенило: как же это похоже на мою историю с коровой. И там, и там – отношение к себе очень похоже. Только ведь ни я не та корова, ни отец Даниил, ни вы, читающий эти строки, – не ослы. Мы – люди. Созданные по образу и подобию Божьему. И заслуживающие отношения к себе как к человеку – во всей полноте этого слова.

И здесь мы возвращаемся к разговору о "ветхом Адаме", "внутреннем ребенке" и прочих концепциях, которые помогают нам осмыслить свою внутреннее состояние. Важно помнить: все это – лишь метафоры. Не более, чем инструменты, помогающие нам понять самих себя. На самом деле нет никакого отдельного "ветхого Адама", "внутреннего ребенка" или "внутреннего критика", существующего помимо нас. Есть только вы. Целиком. Во всей своей сложности и противоречивости.

И "ветхий Адам" – это не какой-то злобный карлик, поселившийся у вас внутри. Это вы и есть. Ваши страхи, ваши слабости, ваши греховные наклонности. Вы – именно вы и есть "ветхий Адам". Признать это – значит избежать ловушки шизофренического раздвоения, когда вы начинаете ненавидеть какую-то часть себя, как будто она – чужая, враждебная. Избежать диссоциации, когда вы отгораживаетесь от своих чувств, желаний, потребностей, как будто они – не ваши. Избежать, в конце концов, гностического презрения к плоти, которое, увы, так часто проникало (и проникает) в христианство.

Ведь если вы ненавидите свое тело, свою плоть, вы ненавидите себя. Потому что вы неотделимы от своего тела. Вы – не бестелесный дух, временно заключенный в темницу плоти. Вы – воплощенный дух. И ваше тело – не обуза, не осел, а часть вашей личности, дар Божий, который нужно принимать с благодарностью и использовать во благо.

Апостол Павел, говоря о "ветхом Адаме", говорил и о себе. "Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?" (Рим. 7:24). Это он, Павел, а не какой-то абстрактный "ветхий Адам", страдал от внутренней борьбы. Это он осознавал свою греховность и нужду в спасении.

И именно это осознание – целостное, не разделяющее себя на "хорошие" и "плохие" части, – позволяет нам взять на себя ответственность за свою жизнь. Не перекладывать вину на "ветхого Адама", а признать: да, я грешен, я нуждаюсь в Божьей благодати, я призван к преображению. И не отторгать свое тело, как нечто низменное, а принимать его как часть себя, как дар, который нужно освящать и направлять к добру. Потому что в конечном итоге, именно целостность, примирение с собой, и есть путь к подлинной святости, свободе и радости во Христе.

Решил я сегодня, в честь Международного женского дня, заглянуть в литургический календарь господствующей в наших широтах церкви. Интересно же, память каких святых женщин мы можем вспомнить в этот день. Первое, что я узнал: по старому стилю сегодня – 23 февраля. Так что правильные верующие, празднующие всё по самому правильному календарю, вероятно, сегодня поздравляют друг друга с днем защитника отечества. Ведь правда поздравляют, да?

Вернемся к 8 марта. Как и следовало ожидать в такой мужественный день, в святцах не нашлось ни одной женщины. Единственное, что хоть как-то напоминает о празднике, – это обретение мощей Матроны Московской, произошедшее в 1998 году. Видимо, группа мужчин (а кто же еще?) решила, что нет лучшего способа отметить 23 февраля (или всё же 8 марта?), чем выкопать из земли останки женщины и разделить их по храмам. Оригинально

Но я не сдался. Решил проверить, что же там с настоящим, "правильным" 8 марта – по старому стилю. И что же? Опять ни одной святой! Зато – празднование в честь иконы Божией Матери "Знамение" Курской-Коренной. Правда, обретена эта икона была 8 сентября 1295 года, а не марта. Но кто я такой, чтобы разбираться в хитросплетениях церковного календаря? Видимо, логика тут особая, богословская.

К чему я это все? Да, в общем-то, ни к чему. Просто небольшая зарисовка о том, как причудливо иногда переплетаются церковные традиции, светские праздники и гендерные стереотипы. А если серьезно, дорогие девушки, с праздником вас! Будьте выше всех календарей и условностей и не позволяйте ничему — ни календарям, ни мужчинам, никому портить для вас праздники и ощущение собственной женственности и прекрасности.

Два слова о покаянии:

Собирался написать пост о покаянии. Решил копнуть поглубже, посмотреть, как слово "покаяние" переводится в разных языках и религиях. Думал, найду везде что-то вроде "возвращения", "разворота". Ведь у нас, христиан, "метанойя" – это же про разворот, интересно, как у них.

Оказалось, что в иудаизме – тшува, "возвращение". В исламе – тауба, тоже "возвращение". А вот в христианстве "Метанойя" (μετάνοια), вопреки моему устоявшемуся мнению, это не про разворот. Это про перемену ума. Про "после-мышление", “пере-мышление”, изменение образа мышления. И, если подумать, это куда точнее, чем образ "разворота".

Поясню. Когда мы говорим о покаянии как о "развороте от греха", мы невольно попадаем в ловушку. Куда, собственно, мы разворачиваемся? К какому-то "безгрешному" прошлому? Но разве у тотально грешного человека вообще было такое прошлое? Разве был в его жизни момент, когда он был полностью свободен от греха? Сомнительно.

Более того, "разворот" оставляет нас в той же самой системе координат, где есть "грех" и "не-грех". Мы просто поворачиваемся ко греху спиной, но он никуда не девается. Он остается за спиной. И, как показывает опыт, мы постоянно оглядываемся, а то и разворачиваемся обратно, подобно жене Лота. Снова и снова. И да, мы можем усилием воли заставить себя отвернуться от греха. На время, но это не решает проблему в корне.

Христианское же покаяние – это нечто принципиально иное. Это не просто разворот, а, скорее, переворот. Метанойя – это не смена направления движения в прежней системе координат, а смена самой системы координат. Это то, что может произвести в нас только Господь, – и, как метко заметил Мартин Лютер в первом из своих 95 тезисов, этот процесс может занять всю жизнь христианина. Мы сами, своими силами, можем лишь отвернуться от греха. Но изменить свой ум, свое сердце – на это способен только Бог.

Метанойя – это не возвращение в мифическое "безгрешное прошлое". Это обретение нового сердца. Каменное сердце, на котором высечены лишь наши собственные "хотелки" и страхи, заменяется на живое, плотяное (плотяное, вопреки фантазиям ненавистников плоти) сердце, на котором начертан Закон Божий. Это не значит, что мы становимся безгрешными автоматически.

Живя в этом мире мы продолжаем ошибаться, но мы должны перестать ориентироваться на ошибку. Мы перестаем жить в дихотомии "грех – не-грех". Мы начинаем жить в новой реальности, не потому, что мы его "запретили”, "переименовали" или признали нормой, что вместо собственного греха мы смотрим на Господа и Его волю. Да мы, не можем и не должны перестать подмечать эти ошибки и просить помощи в их исправлении, но они не могут и не должны определять нас.

Да, мы грешники, потому что мы ежедневно и многократно совершаем ошибки, и будем совершать их до конца наших дней. И мы же — святые, освящённые Господом, омытые Его кровью и принимающие Его благодать и действующие через и благодаря Его силе и святости, каждый день. Легко понять и принять первую часть, но без второй всё это не имеет значения: если вы не святы, если вы не принимаете себя как уже освящённого Господом, вы в полной мере не входите в подлинное покаяние.

Именно к такому покаянию – к перемене ума, к тотальному перевороту, который совершает в нас Бог, – и призваны христиане. Не к вечному "возвращению" непонятно куда, не к бессмысленному кружению между "грехом" и "не-грехом", а к новой жизни – жизни в святости, жизни, в которой грех уже не имеет над нами власти, потому что сам наш ум, само наше мышление – преображены Христом. Потому что настоящее покаяние – это не про то, чтобы отвернуться от греха своими силами, как это делают адепты других религий. Это про то, чтобы позволить Богу перевернуть всю нашу жизнь.

Два слова о справедливости и карме

Перечитывая на днях книгу пророка Иезекииля, я наткнулся на любопытный диалог между Богом и израильтянами. Уставшие от бесконечных обличений и суровых пророчеств, они, в 33-й главе, осмеливаются заявить: "Неправ путь Господа!" (Иез. 33:17). Самое интересное происходит дальше – Бог реагирует, но не так, как мы ожидаем. Он не пускается в долгие богословские рассуждения, не пытается "оправдаться". Вместо этого, через Иезекииля, Он обращается к простым людям на простом языке, зеркально отражая их претензию: "Это ваш путь неправ!" (Иез. 33:17, 20).

И далее, в стихах 18-20, Бог подробно разъясняет, в чем заключается Его справедливость, которая, как оказывается, радикально отличается от наших привычных представлений:

Он говорит: если праведник, живший по правде, вдруг отвернется от нее и начнет грешить – он умрет за свои грехи. И наоборот: если закоренелый грешник обратится от своего беззакония, покается и начнет творить правду – он будет жив за свое обращение. Никакой "кармы”, никакого автоматического воздаяния за прошлые заслуги или наказания за прошлые грехи

Сегодня это кажется верхом несправедливости, и даже Иов говорил об этом: разве справедливо, что Бог одинаково относится, что к злодеям, что к праведникам? Идея кармы предлагает гораздо более понятную (и, на первый взгляд, справедливую) схему: сделал плохо – получи "плохую карму", которая рано или поздно тебя настигнет. Сделал хорошо – заработал "хорошую карму", обеспечивающую благополучие в будущем. Все логично, все по заслугам.

Но Бог Иезекииля (и всего Писания) говорит нечто совершенно иное. Ему не важна твоя "карма" – все твои прошлые поступки, хорошие или плохие. Ему важно то, что ты выбираешь сейчас, каково твое сердце сегодня.

Это – потрясающий ответ на вечный вопрос о теодицее, о Божественной справедливости, которая не укладывается в наши человеческие рамки. Бог не "виноват" в том, что мир кажется нам несправедливым. Он справедлив, но Его справедливость – иная. Она основана не на механическом воздаянии за прошлое, а на живых отношениях с человеком здесь и сейчас. Она учитывает реальность покаяния и обращения. И, прежде всего, Его справедливость милующая.

И поэтому, прежде чем жаловаться на "несправедливость" Бога или искать утешения в "карме", стоит задать себе вопрос: а справедливы ли мы сами? Справедливы ли в своих словах, поступках, мыслях? В своем отношении к Богу и к ближним? Ведь, как сказал Господь через Иезекииля, наш путь, а не Его, так часто бывает непрям. И, возможно, именно в этом – корень всех наших "почему?".

Потому что подлинное обличение, способное изменить нас и побудить к росту, всегда начинается с осознания: источник проблем – не вовне (не в "несправедливом" Боге, не в "плохой карме"), а внутри нас самих.