Оказывается, существует теория «большой сумки», появилась она, как это и бывает, в ТикТоке. Суть вот в чем — чем хуже и нестабильнее экономическая ситуация, тем чаще покупают сумки больших размеров. Звучит как-то не очень убедительно, но если подумать, то что-то в этом есть. Не думаю, что спрос на размер макси связан исключительно с плохой экономикой, но и вспомнить вот так сразу трендовые маленькие сумки не могу, да и в целом сейчас существует тенденция на покупку больших сумок. Получается, наш модный выбор все же можно считать индикатором экономического состояния?
На эту тему увидела ролик у одной девушки, которая анализирует тренды. Она выбрала четыре большие модели у Louis Vuitton, Balenciaga, Saint Laurent и с помощью кода просчитала, как соотносится нынешняя экономическая ситуация и спрос на модели этих брендов. Выяснилось, что соотносится, а также в целом интерес к хобо, тоутам, шоперам. Понятно, что вопрос куда глубже и сложнее, но все-таки забавно иногда посмотреть на привычные тренды под другим углом.
Оказывается, существует теория «большой сумки», появилась она, как это и бывает, в ТикТоке. Суть вот в чем — чем хуже и нестабильнее экономическая ситуация, тем чаще покупают сумки больших размеров. Звучит как-то не очень убедительно, но если подумать, то что-то в этом есть. Не думаю, что спрос на размер макси связан исключительно с плохой экономикой, но и вспомнить вот так сразу трендовые маленькие сумки не могу, да и в целом сейчас существует тенденция на покупку больших сумок. Получается, наш модный выбор все же можно считать индикатором экономического состояния?
На эту тему увидела ролик у одной девушки, которая анализирует тренды. Она выбрала четыре большие модели у Louis Vuitton, Balenciaga, Saint Laurent и с помощью кода просчитала, как соотносится нынешняя экономическая ситуация и спрос на модели этих брендов. Выяснилось, что соотносится, а также в целом интерес к хобо, тоутам, шоперам. Понятно, что вопрос куда глубже и сложнее, но все-таки забавно иногда посмотреть на привычные тренды под другим углом.
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." Telegram Messenger Blocks Navalny Bot During Russian Election
from us
