«Стихотворения и переводы» Григория Дашевского скорее в недоумении оставили, чем в восхищении. Кроме «Oh what is this sound», озвученного в этом году «Мегаполисом», я выделил бы три стиха: но все они — строфы стихотворений большего объема, целиком не цепляющих абсолютно. Не мой это поэт, очевидно, и не для меня эта поэзия.
***
То время, когда некуда идти, и есть Итака. Если это вечер, то, значит, вечер есть конец пути. И рубище, скрывающее плечи пришедшего, правдивей, чем о будущем и прошлом речи, не сказанные им. Никем не сказанные. Дождь для похорон на улицах готовит ниши, уже заросшие травой. И в длинных лужах видит он: случайной жертвой неба нищий висит вниз головой. Он ростом с облако, размером с потерянную веру в то, что придет домой.
***
Пасмурно по спальням, только кухонь рамы разом озарились в населенной нами каменной рекламе счастья или зла. Жизнь моя хранилась не в моем, а в дальнем сердце, как игла.
***
но к брошенной отчизне мы не вернемся впредь, по направленью жизни поняв, откуда смерть.
«Стихотворения и переводы» Григория Дашевского скорее в недоумении оставили, чем в восхищении. Кроме «Oh what is this sound», озвученного в этом году «Мегаполисом», я выделил бы три стиха: но все они — строфы стихотворений большего объема, целиком не цепляющих абсолютно. Не мой это поэт, очевидно, и не для меня эта поэзия.
***
То время, когда некуда идти, и есть Итака. Если это вечер, то, значит, вечер есть конец пути. И рубище, скрывающее плечи пришедшего, правдивей, чем о будущем и прошлом речи, не сказанные им. Никем не сказанные. Дождь для похорон на улицах готовит ниши, уже заросшие травой. И в длинных лужах видит он: случайной жертвой неба нищий висит вниз головой. Он ростом с облако, размером с потерянную веру в то, что придет домой.
***
Пасмурно по спальням, только кухонь рамы разом озарились в населенной нами каменной рекламе счастья или зла. Жизнь моя хранилась не в моем, а в дальнем сердце, как игла.
***
но к брошенной отчизне мы не вернемся впредь, по направленью жизни поняв, откуда смерть.
Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike.
from us
