Notice: file_put_contents(): Write of 6395 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 14587 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 ашдщдщпштщаа | Telegram Webview: fllgnff/907 -
Мама, конечно, в восторге от шума вокруг выпускного. В среду она берет два часа отгула, чтобы заехать за мной в школу.
— Запрыгивай. Мы едем выбирать тебе платье.
— Это обязательно?
— Да, солнышко. Ведь ты идешь на ба-ал. — Она произносит это слово так, будто в нем два слога. — Я жду не дождусь.
Иногда мне кажется, что мы с разных планет. Неприятно осознавать это, но, учись мы с мамой в школе в одно время, вряд ли были бы подругами. Она не стерва, скорее чем-то похожа на Эбби: принимает участие в каждом спектакле, отжигает на каждой вечеринке, отлично учится. У нее всегда был парень; обычно кто-то из футболистов с кубиками на животе. Иногда она переключалась на ботаников или музыкантов, как мой отец, который любил курить травку. Говорят, травка влияет на потенцию, но, очевидно, это не его случай.
— Знаешь, когда мы в прошлый раз покупали платья, ты еще была у меня внутри.
— Смешно.
— Маленький эмбрионыш выпускницы.
— Фу!
— Это мило. Ты такая красивая. — Она въезжает на парковку торгового центра и останавливается недалеко от лифта. То, как она находит свободные парковочные места, — чистой воды магия. Или суперспособность. — У тебя даже есть пара на вечер!
— Ага. Гаррет.
— Но он же такой миленький. — Она улыбается. — Приехали. Где здесь выходные костюмы?
Большие торговые центры похожи на закусочные: тоже невозможно сосредоточиться, и слишком много всего в «меню». Меня утомляет сама необходимость тут находиться. Мама тем временем останавливается у эскалатора, изучая карту.
— Нам наверх. — Я иду за ней на ступеньки. — Что сейчас носят? Когда я училась в старших классах, были популярны платья в пол, но, кажется, в наши дни это не в моде.
— Не в моде? — нервно сглатываю я.
— Или это про встречи выпускников речь шла? Не помню. Ага, вот сюда.
Платья, ряд за рядом. За всю свою жизнь не видела столько сатина. Все кругом яркое, усыпанное блестками и без бретелей. У меня в гардеробе нет ничего похожего. Ничего, в чем можно было бы пойти на выпускной. С тех пор как мы вышли из возраста бар-мицвы, я не разу не была на вечеринке. И всегда считала, что ничего не потеряла, потому что эти платья ужасны, а выпускной — глупость.
Вот только сейчас мне так не кажется.
Осознание этого заставляет меня содрогнуться, но на самом деле я жду выпускного. Хочу, чтобы у меня были платье, лимузин и прочее. Больно думать о том, что меня может там не быть. О том, что я могу провести этот вечер дома в пижаме, листая инстаграм или снэпчат, наблюдая за происходящим через социальные сети, понимая, как мало по мне там скучают.
Мама лавирует между вешалками, потирая пальцами ткань и проверяя бирки с размерами.
— Вот эти классные, Лиа! Я смотрю «двойки».
— Шутишь?
— Это означает комплект из юбки и топа. Необычно. Мне нравится. — Она качает головой. — Не делай такое лицо.
Я провожу по одному из них рукой: искусно расшитый лиф, объемная юбка из тафты. Худшее платье в мире — и одновременно великолепная. Ткань такая приятная, что я никак не могу перестать ее поглаживать.
Пускай это глупо, но я всегда мечтала, чтобы все было как в дурацком фильме для подростков. Быть на месте той тощей ботанички, которая спускается по лестнице в алом платье. Или Гермионы на Святочном балу. Или Сэнди из «Бриолина», когда в финале она появляется в обтягивающих брюках.
Хочу удивить всех. Хочу, чтобы все, кто мне когда-то нравился, пожалели об упущенном шансе.
— Оно милое. — Мама говорит осторожно и не глядя на меня, будто перед ней дикая лань, которую нельзя спугнуть. Бесит.
— Вот и нет.
— Может, примеришь? Что мы теряем?
Кроме моего чувства собственного достоинства? И безупречной репутации девушки, которая за восемнадцать лет ни разу не надела безобразно-вызывающего платья.
Мама, конечно, в восторге от шума вокруг выпускного. В среду она берет два часа отгула, чтобы заехать за мной в школу.
— Запрыгивай. Мы едем выбирать тебе платье.
— Это обязательно?
— Да, солнышко. Ведь ты идешь на ба-ал. — Она произносит это слово так, будто в нем два слога. — Я жду не дождусь.
Иногда мне кажется, что мы с разных планет. Неприятно осознавать это, но, учись мы с мамой в школе в одно время, вряд ли были бы подругами. Она не стерва, скорее чем-то похожа на Эбби: принимает участие в каждом спектакле, отжигает на каждой вечеринке, отлично учится. У нее всегда был парень; обычно кто-то из футболистов с кубиками на животе. Иногда она переключалась на ботаников или музыкантов, как мой отец, который любил курить травку. Говорят, травка влияет на потенцию, но, очевидно, это не его случай.
— Знаешь, когда мы в прошлый раз покупали платья, ты еще была у меня внутри.
— Смешно.
— Маленький эмбрионыш выпускницы.
— Фу!
— Это мило. Ты такая красивая. — Она въезжает на парковку торгового центра и останавливается недалеко от лифта. То, как она находит свободные парковочные места, — чистой воды магия. Или суперспособность. — У тебя даже есть пара на вечер!
— Ага. Гаррет.
— Но он же такой миленький. — Она улыбается. — Приехали. Где здесь выходные костюмы?
Большие торговые центры похожи на закусочные: тоже невозможно сосредоточиться, и слишком много всего в «меню». Меня утомляет сама необходимость тут находиться. Мама тем временем останавливается у эскалатора, изучая карту.
— Нам наверх. — Я иду за ней на ступеньки. — Что сейчас носят? Когда я училась в старших классах, были популярны платья в пол, но, кажется, в наши дни это не в моде.
— Не в моде? — нервно сглатываю я.
— Или это про встречи выпускников речь шла? Не помню. Ага, вот сюда.
Платья, ряд за рядом. За всю свою жизнь не видела столько сатина. Все кругом яркое, усыпанное блестками и без бретелей. У меня в гардеробе нет ничего похожего. Ничего, в чем можно было бы пойти на выпускной. С тех пор как мы вышли из возраста бар-мицвы, я не разу не была на вечеринке. И всегда считала, что ничего не потеряла, потому что эти платья ужасны, а выпускной — глупость.
Вот только сейчас мне так не кажется.
Осознание этого заставляет меня содрогнуться, но на самом деле я жду выпускного. Хочу, чтобы у меня были платье, лимузин и прочее. Больно думать о том, что меня может там не быть. О том, что я могу провести этот вечер дома в пижаме, листая инстаграм или снэпчат, наблюдая за происходящим через социальные сети, понимая, как мало по мне там скучают.
Мама лавирует между вешалками, потирая пальцами ткань и проверяя бирки с размерами.
— Вот эти классные, Лиа! Я смотрю «двойки».
— Шутишь?
— Это означает комплект из юбки и топа. Необычно. Мне нравится. — Она качает головой. — Не делай такое лицо.
Я провожу по одному из них рукой: искусно расшитый лиф, объемная юбка из тафты. Худшее платье в мире — и одновременно великолепная. Ткань такая приятная, что я никак не могу перестать ее поглаживать.
Пускай это глупо, но я всегда мечтала, чтобы все было как в дурацком фильме для подростков. Быть на месте той тощей ботанички, которая спускается по лестнице в алом платье. Или Гермионы на Святочном балу. Или Сэнди из «Бриолина», когда в финале она появляется в обтягивающих брюках.
Хочу удивить всех. Хочу, чтобы все, кто мне когда-то нравился, пожалели об упущенном шансе.
— Оно милое. — Мама говорит осторожно и не глядя на меня, будто перед ней дикая лань, которую нельзя спугнуть. Бесит.
— Вот и нет.
— Может, примеришь? Что мы теряем?
Кроме моего чувства собственного достоинства? И безупречной репутации девушки, которая за восемнадцать лет ни разу не надела безобразно-вызывающего платья.
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike.
from us
