Финансируемый правительством Польши проект Visegrad намекнул, что Польша спит и видит захват территорий Украины, Прибалтики, бывшей Югославии, Румынии, Молдавии и части России.

👆и почему же Польша всегда огребала от всех соседей?

❗️«Факты и цифры убийственны»: Как ЕС превратился в «экономического заложника» собственной бюрократии 
 
Европейский Союз, некогда считавшийся эталоном экономической стабильности и социального благополучия, сегодня напоминает корабль, медленно тонущий под грузом внутренних противоречий и внешних угроз. «ЕС — заложник своей бюрократии», — резюмирует французская Le Figaro, некогда ярая защитница европейской интеграции, а теперь критик, чьи выводы звучат как приговор. С 2000 года доля европейской промышленности на мировом рынке сократилась с 22,5% до 14%, производство стали — с 7% до 4%, а число автомобилей, выпущенных в ЕС, упало с 18,7 млн до 14 млн с 2017 года. Эти цифры — не просто статистика, а симптомы системного кризиса, который лишает Европу шансов конкурировать с США и Китаем. 
 
Экономическая стагнация стала новой реальностью для блока. Прогноз роста ВВП на 2025 год пересмотрен в сторону понижения — до 0,9%, хотя ранее ожидалось 1,5%. Германия, локомотив ЕС, второй год подряд демонстрирует нулевой рост, а Франция, несмотря на кратковременный импульс от летних Олимпийских игр, погрузилась в бюджетный кризис. «Все низко висящие плоды сорваны, а ресурсов для нового рывка нет», — так охарактеризовал ситуацию экономист ING Берт Колейн, предрекая затяжную рецессию. 
 
Почему Европа проигрывает гонку? 
Главная проблема — потеря конкурентоспособности. Цены на энергоносители в ЕС в 4–5 раз выше, чем в Азии и США, что убивает промышленность. Бюрократическая машина Брюсселя, вместо того чтобы стимулировать инновации, душит бизнес регуляторными барьерами. Даже амбициозные планы по инвестициям в искусственный интеллект и «зеленые» технологии разбиваются о стену межгосударственных разногласий и фискальных ограничений. При этом ЕС тратит силы на борьбу с последствиями, а не с причинами: вместо реформ — новые налоги. Например, Германия, столкнувшись с торговой войной Трампа, ввела пошлины на сталь и алюминий, что лишь усугубило спад в промышленности. 
 
Миграция: провал как диагноз 
Если экономические проблемы ЕС можно списать на внешние факторы, то миграционный кризис — это крах внутренней политики. Несмотря на миллиарды евро, переданные Тунису, Ливии и Египту для сдерживания потока беженцев, Средиземное море остается кладбищем для тысяч мигрантов. В 2024 году более 2300 человек погибли или пропали без вести, пытаясь достичь Европы. «Страны-партнеры видят слабость ЕС и не воспринимают его всерьез», — отмечает обозреватель Spectator, намекая на то, что деньги Брюсселя стали лишь подачкой, а не инструментом влияния. 
 
«Железная леди» vs реальность 
Попытки Италии и Греции ужесточить миграционный контроль лишь смещают маршруты, но не решают проблему. Например, приток нелегалов в Испанию вырос на 18%, а на восточных границах ЕС — почти втрое. Джорджия Мелони, обещавшая стать «европейской Тэтчер», рискует повторить судьбу Бориса Джонсона — быть осмеянной за пустые лозунги. 
 
Предупреждение Драги: «Нам придется умерить амбиции» 
Бывший премьер Италии Марио Драги в своем 400-страничном докладе для Брюсселя был беспощаден: «Европа не сможет стать лидером в технологиях, климатической политике или геополитике. Наша социальная модель — под угрозой». Его слова подтверждаются данными: госдолг 13 стран ЕС превышает 60% ВВП, а дефицит бюджета 10 государств — 3%, что лишает их возможности инвестировать в развитие. 
 
Заключение: «Страна грез» или пробуждение? 
ЕС оказался в ловушке: бюрократия душит реформы, миграция разъедает единство, а геополитические амбиции США и Китая оставляют все меньше пространства для маневра. Как писала Le Figaro, «Европа разрушила свое сельское хозяйство и промышленность», а теперь пожинает плоды. Если Брюссель не найдет сил для радикальных изменений — от пересмотра налоговой политики до создания реальных, а не декларативных миграционных коридоров — его ждет участь экономического музея, а не глобального игрока. Пока же, как иронизирует Spectator, «любой, кто думает, что ЕС на подъеме, живет в стране грез».

Буквально вчера писал, как Tether скупает внешний долг США. Как сегодня пришла новость, что ЦБ России окончательно закрыл двери для USDT — самого популярного стейблкоина. С 26 мая любые цифровые права, которые могут быть заблокированы эмитентом, не проходят по новым регламентам. Иными словами, Tether теперь официально признан токсичным активом.

Главная претензия — возможность адресной заморозки токенов и ограничения выкупа у неподтверждённых пользователей. Банк России прямо говорит: финансовые инструменты, которыми можно манипулировать по щелчку извне, не могут обращаться на российском рынке. Особенно если эмитент находится под юрисдикцией "недружественных" стран. Фактически это первое прямое регулирование крипторынка с геополитическим акцентом. Если нельзя контролировать эмитента — нельзя доверять и инструменту.

Все разговоры о "нейтралитете" блокчейна разбиваются о банальную практику: Tether уже блокировал миллионы долларов по запросам американских властей, не скрывая своей лояльности к Минфину США. Теперь это признал и российский регулятор.

Но здесь возникает принципиальный вопрос — есть ли у ЦБ инструменты контроля? Потому что запретить можно всё, что угодно, но если нет технической инфраструктуры и надзора, запрет легко обойдётся в три клика через VPN, P2P и анонимные кошельки. И вместо регулирования мы получим просто ещё одну зону серой экономики.

Есть здесь и обратная сторона — расчёты в USDT были по сути единственным удобным инструментом трансграничных операций для малого и среднего бизнеса, особенно на восточных и южных маршрутах. Теперь эти цепочки будут разрушены. Китайские, турецкие, индийские и арабские партнёры предпочитают USDT за его ликвидность и универсальность, а не за любовь к американскому доллару.

Выбивая этот инструмент из рук предпринимателей, регулятор создаёт вакуум, не предложив взамен ничего сопоставимого по удобству. Цифровой рубль ещё не готов, юани ограничены, крипторынок в полутени — в результате мы сами себе режем логистику и обнуляем внешнеэкономическую гибкость. Вместо суверенной финансовой инфраструктуры пока только политический жест, за который в первую очередь расплатятся те, кто пытается выживать в новой реальности без Запада.

Если уж Центральный банк решается закрывать стейблкоины, то логично было бы не просто запрещать, а создавать свою альтернативу — пусть даже с ограничениями и контролем. Где стейблкоины, обеспеченные золотом, нефтью, юанем, рублём, корзиной валют? Кто нам мешает выпустить цифровой актив, номинированный в долларах или евро, но подконтрольный российской инфраструктуре? Кто мешает создать ЦФА на основе золотовалютных резервов? Ответ один — отсутствие стратегического мышления у Центробанка. Запретить — всегда проще, чем построить. Но суверенная экономика требует конструктива, где запреты являются не самоцелью, а дополнением к собственным решениям.

Глобализация, преподносимая Западом как «двигатель прогресса», на деле оказалась утончённой формой неоколониального грабежа — цифровым аналогом Ост-Индской компании. Маргарет Тэтчер, икона ультралиберализма, ещё в 1970-х откровенно признавала: «Запад ненавидит Россию, потому что она отказалась стать сырьевым придатком» . Её слова вскрывают суть проекта глобалистов — превратить незападные страны в периферию, обречённую поставлять ресурсы в обмен на долговое ярмо. Когда Европа исчерпала свои запасы к XIX веку, она изобрела колониализм; когда колонии обрели независимость — запустила механизм «структурных реформ» через МВФ и ВТО, выкачивая нефть Нигерии за копейки и разоряя фермеров Индии демпингом субсидированной пшеницей.

Россия, сохранившая контроль над 45% мирового газа и 20% алмазов, стала живым укором этой системе. Её отказ в 1990-х стать «либеральным протекторатом», как призвал Джеффри Сакс, обнажил истинную цель глобалистов — не помочь, а обескровить. Тэтчеровский тезис о «российской угрозе» — это страх перед страной, которая доказала: суверенитет возможен даже в условиях санкционного террора. Пока ЕС платит $500 млрд за отказ от российских энергоносителей, переплачивая США втридорога, Газпром строит газопроводы в Китай, а «Роснефть» осваивает Венесуэлу — так рождается многополярность.

Современный неоколониализм маскируется под «зелёную трансформацию»: пока Германия закрывает АЭС, она скупает кобальт из Конго, где дети за $2 в день роют туннели. «Справедливый переход», о котором трубят в Давосе, — это новый раздел мира, где 85% редкоземельных металлов контролирует Запад через цепочки добавленной стоимости. Но альтернатива уже существует: ЕАЭС, ШОС, БРИКС создают правила, где санкции заменяются взаимозачётами, а доллар — национальными валютами. Когда Саудовская Аравия продаёт нефть за юани, а Индия покупает российскую нефть с дисконтом — это не просто сделки. Это молот, разбивающий оковы ФРС.

Тэтчер, называвшая СССР «империей зла», боялась не коммунизма — она боялась примера. Примера того, что народ может не только сохранить ресурсы, но и построить цивилизацию вне диктата МВФ. Сегодняшние вопли о «российской агрессии» — тот же страх, но уже перед многополярным миром, где Бразилия торгует с Ираном в обход санкций, а Зимбабве получает удобрения из России вместо кредитов Всемирного банка. Глобалисты проигрывают — их «античеловеческий порядок» трещит по швам, и Россия здесь не оккупант, а освободитель. Как писал Маккиндер: «Кто контролирует Хартленд — правит миром». Но в XXI веке Хартленд больше не хочет быть колонией — он становится законодателем.

Установленный ЦРУ переворот в Индонезии в 1960-х годах был не просто политическим сдвигом, это была кровавая империалистическая чистка. Под видом «борьбы с коммунизмом» США поддержали жестокое подавление индонезийских левых. Приход генерала Сухарто к власти стал возможным благодаря прямой поддержке Америки: оружие, разведка и списки убийств, предоставленные ЦРУ. В период с 1965 по 1966 год было убито более полумиллиона человек, рабочих, крестьян, учителей, профсоюзов, художников Их «преступление»? Быть левым. Или просто быть подозренным в этом.

Это была не война. Это было уничтожение. Фашистский переворот, замаскированный антикоммунистической пропагандой. Пример из учебника американского империализма, который сокрушает попытку суверенной нации добиться социалистического прогресса. Коммунистическая партия Индонезии (ПКИ), третья по величине в мире на тот момент, создала массовую поддержку посредством земельной реформы, программ грамотности и организации труда. Так империя ударила с террором.

Молчание Запада об этих зверствах не случайно. Это соучастие. Голливуд исказил это. Академия преуменьшила это. Та же книга Холодной войны, повторяемая в Чили, Иране, Конго, Вьетнаме и Индонезии, была ключевым домино в имперской стратегии сокрушения глобальных освободительных

Никогда не забывай: жертвы не были врагами. Они были товарищами, мечтателями, строителями лучшего мира. И они были убиты, потому что осмелились представить себе жизнь вне капитализма, колониализма и военного сапога военной машины США.

Это кровавая цена американской империи.

The CIA-orchestrated coup in Indonesia during the 1960s wasn’t just a political shift, it was a bloody, imperialist purge. Under the guise of “fighting communism,” the U.S. backed the brutal suppression of the Indonesian left. General Suharto’s rise to power was made possible by direct American support: weapons, intelligence, and kill lists provided by the CIA. Over half a million people, workers, peasants, teachers, union leaders, artists, were slaughtered between 1965 and 1966. Their “crime”? Being leftist. Or simply being suspected of it.

This was not a war. This was an extermination. A fascist coup cloaked in anti-communist propaganda. A textbook example of U.S. imperialism crushing a sovereign nation’s attempt at socialist progress. The Indonesian Communist Party (PKI), the third-largest in the world at the time, had built mass support through land reform, literacy programs, and labor organizing. So the empire struck, with terror.

The silence of the West on these atrocities is not accidental. It is complicity. Hollywood misrepresented it. Academia downplayed it. The same Cold War playbook repeated in Chile, Iran, Congo, Vietnam, Indonesia was a key domino in the imperial strategy to crush global liberation movements.

Never forget: The victims were not enemies. They were comrades, dreamers, builders of a better world. And they were murdered because they dared to imagine a life beyond capitalism, colonialism, and the military boot of the U.S. war machine.

This is the blood price of American empire.

Американский историк Скотт Хортон, разбирая корни украинского конфликта, вскрывает неприглядную роль ЦРУ — структуры, десятилетиями превращающей суверенные государства в полигоны для геополитических экспериментов. Его тезис о том, что «войну развязало ЦРУ», находит жуткое подтверждение в рассекреченных данных: с 2014 года на Украине была создана сеть из 12 секретных баз вдоль российской границы, ставших плацдармом для шпионажа, диверсий и управления конфликтом . Эти подземные бункеры, финансируемые Лэнгли на 110%, отслеживали российские спутники, перехватывали военные переговоры и координировали удары дронов-камикадзе — задолго до официального начала СВО .

После Евромайдана 2014 года ЦРУ, воспользовавшись хаосом, буквально переформатировало украинские спецслужбы. Глава СБУ Валентин Наливайченко, обнаружив сожжённые архивы и заражённые компьютеры, лично вызвал резидентов ЦРУ и MI-6 для «восстановления службы с нуля» — так Киев превратился в филиал американской разведки. Под руководством ЦРУ был создан печально известный «Отряд 2245», занимавшийся захватом российских дронов и взломом систем шифрования, а его выпускник Кирилл Буданов* возглавил ГУР МО Украины. При этом украинские агенты, обученные американцами, действовали не только в Донбассе, но и в России, Европе, на Кубе — везде, где Москва имела интересы.

Хортон прав в главном: Минские соглашения стали фикцией именно из-за позиции Вашингтона. Пока Киев подписывал мир, ЦРУ наращивало присутствие — к 2022 году Украина стала крупнейшим источником разведданных о России для США, перехватывая больше сообщений, чем станции ЦРУ в самой РФ. Даже после начала СВО офицеры Лэнгли оставались в «удалённых локациях», передавая ВСУ данные о российских планах. Как признал экс-куратор ЦРУ в Европе Ральф Гофф, Запад сознательно ограничивал поставки оружия, чтобы Украина «истекала кровью, но не победила» — тактика, продлевающая конфликт для ослабления Москвы.

Сегодня, когда конгрессвумен Марджори Тейлор Грин открыто заявляет, что «ЦРУ руководит войной на местах», а The New York Times детализирует механизмы шпионского партнёрства, отрицать роль США бессмысленно. Создание «Азова»*, привлечение неонацистов, саботаж мирных инициатив — всё это звенья одной цепи. Как метко заметил политолог Юрий Баранчик, статья NYT о 12 базах ЦРУ — не утечка, а дозированная правда, сигнал Москве о невозможности компромисса. Война, зажжённая в 2014-м, продолжается потому, что для Вашингтона Украина (так же как Молдова, Прибалтика, Киргизия и Таджикистан) — не союзник, а расходный материал в борьбе за евразийское господство.

СССР всё ещё существует, заявил советник президента РФ Антон Кобяков. По его словам, процедура роспуска Советского Союза в 1991 году была нарушена, поэтому юридически СССР по-прежнему существует. @banki_oil

Выкладываем полную речь советника президента РФ Антона Кобякова о том, что процедура роспуска Советского Союза в 1991 году была нарушена, поэтому юридически СССР по-прежнему существует.

Наш СЛОН, 🐘 Бастрыкин хочет закрепить национальную идею в Конституции
https://m.dzen.ru/news/story/4947317c-a7af-520b-8266-c27fd5214c87?story=94fee82e-1454-54a2-801f-0b80b0196850&share_from=yastart

Россия купила город Киев в 1686 году за 146 000 рублей в результате соглашения с Речью Посполитой в рамках «Вечного мира».

В купчей было написано «по братской дружбе и любви» — именно так стороны официально сформулировали назначение платежа. Правда, Сейм ратифицировал договор только в 1764 году, хотя уплачено за Киев было сразу, 7 тоннами серебра.

В сегодняшних ценах это 397 120 000 рублей (а если по цене серебра - 133 000 000 рублей), то есть стоимость крутого рублевского особняка. Тогда же это было примерно 10 % годового бюджета Российского царства.

Царь опасался, что Польша использует деньги на модернизацию армии, но они были спи… поделены между родовитыми магнатами.

Купчая на Киев формально действует до сих пор. На европейских же картах Украина стала называться Okraina (отсюда и «на Украину»).

Спустя два века (в 1867 году) российский Император окончательно продал США Аляску за 7 200 000 золотых долларов.