Исповедь телефонной мошенницы – а если по-хорошему, то это исповедь нацистки.
Послушайте, не поленитесь.
Вот выдержки:
«Ну обманывать бабуль-дедуль – я не считаю это плохим. Потому что я не считаю этот народ вообще каким-либо народом на данный момент. Да, есть там, конечно, нормальные люди и всё, но меня допустим, это не колышет. Если допустим, я работаю в этой сфере, мне пофиг, мне главное забрать у них деньги, и всё, а дальше они что хотят, пусть то и делают, абсолютно, вообще пофигу, абсолютно не стыдно. Им не стыдно было трогать наш народ, им не стыдно было убивать наших бабушек-дедушек»
Интересно, каких? Тех, которых российские военные спасали из-под обстрелов ВСУ-к? Тех, по которым укронацисты стреляли ради развлечения? Забавно, что в голове у нацистки укладывается, что ее работа – это месть Российской Федерации. А то, что деятельность укронацистских мошеннических центров идет с 2014 года – об этом как бы забыто.
Вот за что мы в том числе воюем. Чтобы этой безнаказанной преступности не было на нашей территории.
Исповедь телефонной мошенницы – а если по-хорошему, то это исповедь нацистки.
Послушайте, не поленитесь.
Вот выдержки:
«Ну обманывать бабуль-дедуль – я не считаю это плохим. Потому что я не считаю этот народ вообще каким-либо народом на данный момент. Да, есть там, конечно, нормальные люди и всё, но меня допустим, это не колышет. Если допустим, я работаю в этой сфере, мне пофиг, мне главное забрать у них деньги, и всё, а дальше они что хотят, пусть то и делают, абсолютно, вообще пофигу, абсолютно не стыдно. Им не стыдно было трогать наш народ, им не стыдно было убивать наших бабушек-дедушек»
Интересно, каких? Тех, которых российские военные спасали из-под обстрелов ВСУ-к? Тех, по которым укронацисты стреляли ради развлечения? Забавно, что в голове у нацистки укладывается, что ее работа – это месть Российской Федерации. А то, что деятельность укронацистских мошеннических центров идет с 2014 года – об этом как бы забыто.
Вот за что мы в том числе воюем. Чтобы этой безнаказанной преступности не было на нашей территории.
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals.
from us
