Эллиниcтика

Впрочем, выверенным стандартом это стало уже после «гоплитской революции» VIII в., сам же принцип куда древнее. Издревле греческие юноши искали способа проявить себя, и для этого шли в герои — к слову, ничем таким, что сейчас называют «героическим», они в дикой области фронтира не занимались. Совсем даже напротив.

Как пишет дорев. проф. Р. Виппер (1916), «пиратские набеги … составляет стихию греков от начала и до конца их истории», издревле они отправлялись на промысел, во всём подобный тому, который осуществляли позднее родственные им, такие же индоевропейцы, викинги. Проф.-клас. Р. Онианс (1935) сообщает, что у греков «пристойным ремеслом считается пиратство, охота за рабами и прочей добычей», а вопрос о том, «купец он или пират» не обидный, но вполне стандартный; далее, у греков «удачливый вор и мошенник вызывает восхищение».

Вот и Фукидид сообщает, что «уже с древнего времени … эллины … обратились к морскому разбою … причем такое занятие вовсе не считалось тогда постыдным, но напротив, даже славным делом», поход на Трою он относит к самому грандиозному из таких набегов; итак, величайшее произведение греков строится вокруг того, что сейчас одобрят только в очень определённой среде, где назовут «пойти на дело», а большинством воспримется как уголовное преступление.

Таким образом, в дикой зоне фронтира древние занимались тем, что сейчас бы окрестили совсем противоположным героизму: жуткими злодействами. Ибо боги маргинальной зоны от них требовали вести себя на войне именно так: грабить направо и налево, безжалостно убивать младенцев, сексуально насиловать всех, до кого могут дотянуться, осквернять трупы; так вели себя все индоевропейцы, а кто не делал подобного, весьма удивлял: скажем, викингов так впечатлил один из них, кто не любил накалывать детей на копья, «как это было принято у викингов», что «его прозвали Детолюб».

Но лишь немногие отходили от принятых во фронтире норм: такой нонконформист, моральный повстанец всерьёз рисковал погибнуть от гнева богов: Афина, Арес и Аполлон пришли бы в ярость от неосуществлённой трансгресии и покарали бы того, кто пытается остаться «нормальным человеком» в новом мире, как это случилось в Илиаде с Аяксом Большим, которого богиня Паллада безжалостно довела героя до суицида.

Мы видим, что примитивное, даже убогое новоевропейское разделение на «хороших» героев и «плохих» злодеев было бы бессмыслицей для древних; собственно, как верно показал Ницше, слово «зло» когда-то означало любой новый принцип, стремление к тому, чего ещё не бывало — а эфебы всегда имели к этому особую склонность, новые открытия вообще, как правило, дело молодых; соответственно, герой и злодей у греков — это одно и то же, буквально синонимы, а противоположен им убогий обыватель, серая масса.

Как сообщает к.ф.н. М.А. Корецкая (2014), «нарушение на вражеской территории всех табу, старательно соблюдающихся дома, является одним из способов приращения магической эффективности», там все такие действия «имеют знаковый, ритуальный смысл … проходят по части сакрального», и, значит, богоугодны. Поэтому отказ накалывать детей на копья был безбожным актом.

Казалось бы, такие «цивилизованные» греки вели себя вполне «по-варварски»; всё потому, что под этим они также понимали совсем не то, что в наш слабый век. «Цивилизованный человек», согласно древним — это вовсе не трусливый невротик, безвольно пасущий перед любой агрессией и силой, дабы не «опускаться до уровня» «варваров», но вполне себе такой же безжалостный, суровый варвар, или даже способный перещеголять в своей прекрасной первобытной жестокости и безжалостности любого варвара.

Отцы европейской цивилизации, древние греки, вовсе не отличались пацифизмом или там гуманизмом. То, что они любили при этом высокую культуру сказительства, — литературы и поэзии, которые, собственно, и воспроизвели затем оный мономиф, мешало им не больше, чем тем же викингам.

#monomif
⬅️ «Тот самый мономиф: как античные ритуалы взросления породили знаменитый „Путь героя“», 2/10 ⤴️➡️

www.group-telegram.com/us/hellenistics.com/201

9.2K viewsedited  Jul 29, 2022 at 14:39

Впрочем, выверенным стандартом это стало уже после «гоплитской революции» VIII в., сам же принцип куда древнее. Издревле греческие юноши искали способа проявить себя, и для этого шли в герои — к слову, ничем таким, что сейчас называют «героическим», они в дикой области фронтира не занимались. Совсем даже напротив.

Как пишет дорев. проф. Р. Виппер (1916), «пиратские набеги … составляет стихию греков от начала и до конца их истории», издревле они отправлялись на промысел, во всём подобный тому, который осуществляли позднее родственные им, такие же индоевропейцы, викинги. Проф.-клас. Р. Онианс (1935) сообщает, что у греков «пристойным ремеслом считается пиратство, охота за рабами и прочей добычей», а вопрос о том, «купец он или пират» не обидный, но вполне стандартный; далее, у греков «удачливый вор и мошенник вызывает восхищение».

Вот и Фукидид сообщает, что «уже с древнего времени … эллины … обратились к морскому разбою … причем такое занятие вовсе не считалось тогда постыдным, но напротив, даже славным делом», поход на Трою он относит к самому грандиозному из таких набегов; итак, величайшее произведение греков строится вокруг того, что сейчас одобрят только в очень определённой среде, где назовут «пойти на дело», а большинством воспримется как уголовное преступление.

Таким образом, в дикой зоне фронтира древние занимались тем, что сейчас бы окрестили совсем противоположным героизму: жуткими злодействами. Ибо боги маргинальной зоны от них требовали вести себя на войне именно так: грабить направо и налево, безжалостно убивать младенцев, сексуально насиловать всех, до кого могут дотянуться, осквернять трупы; так вели себя все индоевропейцы, а кто не делал подобного, весьма удивлял: скажем, викингов так впечатлил один из них, кто не любил накалывать детей на копья, «как это было принято у викингов», что «его прозвали Детолюб».

Но лишь немногие отходили от принятых во фронтире норм: такой нонконформист, моральный повстанец всерьёз рисковал погибнуть от гнева богов: Афина, Арес и Аполлон пришли бы в ярость от неосуществлённой трансгресии и покарали бы того, кто пытается остаться «нормальным человеком» в новом мире, как это случилось в Илиаде с Аяксом Большим, которого богиня Паллада безжалостно довела героя до суицида.

Мы видим, что примитивное, даже убогое новоевропейское разделение на «хороших» героев и «плохих» злодеев было бы бессмыслицей для древних; собственно, как верно показал Ницше, слово «зло» когда-то означало любой новый принцип, стремление к тому, чего ещё не бывало — а эфебы всегда имели к этому особую склонность, новые открытия вообще, как правило, дело молодых; соответственно, герой и злодей у греков — это одно и то же, буквально синонимы, а противоположен им убогий обыватель, серая масса.

Как сообщает к.ф.н. М.А. Корецкая (2014), «нарушение на вражеской территории всех табу, старательно соблюдающихся дома, является одним из способов приращения магической эффективности», там все такие действия «имеют знаковый, ритуальный смысл … проходят по части сакрального», и, значит, богоугодны. Поэтому отказ накалывать детей на копья был безбожным актом.

Казалось бы, такие «цивилизованные» греки вели себя вполне «по-варварски»; всё потому, что под этим они также понимали совсем не то, что в наш слабый век. «Цивилизованный человек», согласно древним — это вовсе не трусливый невротик, безвольно пасущий перед любой агрессией и силой, дабы не «опускаться до уровня» «варваров», но вполне себе такой же безжалостный, суровый варвар, или даже способный перещеголять в своей прекрасной первобытной жестокости и безжалостности любого варвара.

Отцы европейской цивилизации, древние греки, вовсе не отличались пацифизмом или там гуманизмом. То, что они любили при этом высокую культуру сказительства, — литературы и поэзии, которые, собственно, и воспроизвели затем оный мономиф, мешало им не больше, чем тем же викингам.

#monomif
⬅️ «Тот самый мономиф: как античные ритуалы взросления породили знаменитый „Путь героя“», 2/10 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика