Эллиниcтика

На деле никакой «общины» в Гомеров век, конечно же, у греков не было; тут хочется вместе с д.ф. П. Видалем-Накэ спросить, «должны ли мы … отказаться от сопоставления воинских порядков средневекового Запада и гомеровского общества на том основании, что одно из них, по терминологии Маркса и Энгельса, принадлежит к „рабовладельческой“ общественной формации, а другое относится к „феодальному“ периоду?»; ведь то, что по «советской версии марксизма … все человеческие общества прошли или пройдут через одни и те же стадии развития» «оказывается совершенно противоположным действительности».

Впрочем, хотя система эта и не выдерживает никакой критики, она столь надёжно и прочно угнездилась в голове нашего обывателя, что воспринимается практически всеми его вариантами как единственный вообще возможный способ восприятия реальности, противоречия же ей, или, того пуще, нападки, неизменно встречают яростный отпор: так плебс, в точности по Шопенгауэру, с умилением защищает «все недостатки и глупости» раз в него вбитого, и нужен настоящий друг утят, чтобы исцелить тех немногих, кто имеет к этому расположенность.

Надо заметить, что отечественные авторы до совершённой англичанами диверсии не только не придерживались таких нелепостей, но и находились на передовой совсем иных концепций, следуя в этом за немцами, а конкретнее проф.-клас. Э. Мейером (1895), который предложил более реалистичную альтернативу в виде двух последовательно сменившихся циклов, его последователями были те же Виппер и Бузескул, да и многие иные.

Первый из них, пишет Жмудь (2021), начался во времена Гомера, в эпоху, которой «наиболее соответствует европейский феодализм», — и действительно, время, наступившее вследствие т.н. «катастрофы бронзового века», также называют «греческими Тёмными веками» или же «малым греческим Средневековьем»: столь отчётливо и бесконечно оно напоминает времена, наступившие много позднее на руинах Западной Римской империи. Вот и Бузескул упоминает «тот период греческой истории», «который некоторые новейшие исследователи не без основания сравнивают с западноевропейским средневековьем».

У Гомера мы также видим картину феодальной раздробленности, нескончаемого междоусобия, которое прерывается только на время совместных набегов, таких как поход на Трою. Но и на войне никакого согласия между царями не наблюдается: как отмечает Виппер, «главного басилея плохо слушаются, с ним резко препираются; на войне нет общей команды; битва распадается на схватки отдельных дружин и ополчений, приведенных разными вождями; в свободное время отдельные герои совершают самостоятельные набеги. Иногда кажется, что Агамемнон — настоящий слабый король феодального времени, окруженный могущественными вассалами и часто встречающий их нежелание повиноваться».

Действительно, его власть номинальна, он лишь primus inter pares, «король-сюзерен среди сеньоров-пэров Средневековья», или, как это называют некоторые, «главноуговаривающий» — и верно, только к этому одному средству он и прибегает, когда Ахилл, поссорившись с ним, запросто перестаёт участвовать в битвах.

«Многое в быту и понятиях напоминает раннее европейское Средневековье», подытоживает Р.Ю., и в первую очередь сам casus belli Троянской войны, который когда-то полагали мелочным и нереалистичным; «но если иметь в виду характер этой сеньориальной эпохи, то мотив, из-за которого греческое воинство прибыло под Трою, окажется вовсе уже не столь фантастичным. Из-за таких и подобных оскорблений семейной чести предводитель действительно способен был двинуть все свое воинство».

#debily
⬅️⬆️ «Кто такие „средневековые дебилы“?», 9/12 ⤴️➡️

www.group-telegram.com/us/hellenistics.com/248

5.9K viewsedited  Nov 7, 2022 at 13:45

На деле никакой «общины» в Гомеров век, конечно же, у греков не было; тут хочется вместе с д.ф. П. Видалем-Накэ спросить, «должны ли мы … отказаться от сопоставления воинских порядков средневекового Запада и гомеровского общества на том основании, что одно из них, по терминологии Маркса и Энгельса, принадлежит к „рабовладельческой“ общественной формации, а другое относится к „феодальному“ периоду?»; ведь то, что по «советской версии марксизма … все человеческие общества прошли или пройдут через одни и те же стадии развития» «оказывается совершенно противоположным действительности».

Впрочем, хотя система эта и не выдерживает никакой критики, она столь надёжно и прочно угнездилась в голове нашего обывателя, что воспринимается практически всеми его вариантами как единственный вообще возможный способ восприятия реальности, противоречия же ей, или, того пуще, нападки, неизменно встречают яростный отпор: так плебс, в точности по Шопенгауэру, с умилением защищает «все недостатки и глупости» раз в него вбитого, и нужен настоящий друг утят, чтобы исцелить тех немногих, кто имеет к этому расположенность.

Надо заметить, что отечественные авторы до совершённой англичанами диверсии не только не придерживались таких нелепостей, но и находились на передовой совсем иных концепций, следуя в этом за немцами, а конкретнее проф.-клас. Э. Мейером (1895), который предложил более реалистичную альтернативу в виде двух последовательно сменившихся циклов, его последователями были те же Виппер и Бузескул, да и многие иные.

Первый из них, пишет Жмудь (2021), начался во времена Гомера, в эпоху, которой «наиболее соответствует европейский феодализм», — и действительно, время, наступившее вследствие т.н. «катастрофы бронзового века», также называют «греческими Тёмными веками» или же «малым греческим Средневековьем»: столь отчётливо и бесконечно оно напоминает времена, наступившие много позднее на руинах Западной Римской империи. Вот и Бузескул упоминает «тот период греческой истории», «который некоторые новейшие исследователи не без основания сравнивают с западноевропейским средневековьем».

У Гомера мы также видим картину феодальной раздробленности, нескончаемого междоусобия, которое прерывается только на время совместных набегов, таких как поход на Трою. Но и на войне никакого согласия между царями не наблюдается: как отмечает Виппер, «главного басилея плохо слушаются, с ним резко препираются; на войне нет общей команды; битва распадается на схватки отдельных дружин и ополчений, приведенных разными вождями; в свободное время отдельные герои совершают самостоятельные набеги. Иногда кажется, что Агамемнон — настоящий слабый король феодального времени, окруженный могущественными вассалами и часто встречающий их нежелание повиноваться».

Действительно, его власть номинальна, он лишь primus inter pares, «король-сюзерен среди сеньоров-пэров Средневековья», или, как это называют некоторые, «главноуговаривающий» — и верно, только к этому одному средству он и прибегает, когда Ахилл, поссорившись с ним, запросто перестаёт участвовать в битвах.

«Многое в быту и понятиях напоминает раннее европейское Средневековье», подытоживает Р.Ю., и в первую очередь сам casus belli Троянской войны, который когда-то полагали мелочным и нереалистичным; «но если иметь в виду характер этой сеньориальной эпохи, то мотив, из-за которого греческое воинство прибыло под Трою, окажется вовсе уже не столь фантастичным. Из-за таких и подобных оскорблений семейной чести предводитель действительно способен был двинуть все свое воинство».

#debily
⬅️⬆️ «Кто такие „средневековые дебилы“?», 9/12 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика