Два фильма 1967 года с одинаковым финалом:
Паранойя, Адриан Дитворст
Обеды, Эдгар Райц
Голландский и немецкий дебюты, в которых довольно быстро все идет под откос, кубарем с горы, под колеса автомобиля, вниз с балкона. "Обеды" я, кажется, даже когда-то смотрела, но догадалась только в конце, с приходом мормонов. В каждом у героев серьезный внутренний разлом, который мешает им жить при внешней нормальности. Они явно не те, кем их хотят видеть, а кто — непонятно. В обоих фильмах довольно экспериментальный монтаж: отрыжка склеивается с буддой-пресспапье; муха, которую герой хочет выбросить в окно, становится одного роста с прохожими на улице, точнее наоборот. Люди не более чем мухи, просто не все это осознают.
Раньше меня очень расстраивало, когда в фильмах кончали с собой направо и налево, а сейчас как будто получилось примириться. Ведь можно не воспринимать это буквально, как событие — а просто как некую крайнюю точку, которую в кино можно безопасно обдумать, ощупать. Все равно же люди об этом думают.
Паранойя, Адриан Дитворст
Обеды, Эдгар Райц
Голландский и немецкий дебюты, в которых довольно быстро все идет под откос, кубарем с горы, под колеса автомобиля, вниз с балкона. "Обеды" я, кажется, даже когда-то смотрела, но догадалась только в конце, с приходом мормонов. В каждом у героев серьезный внутренний разлом, который мешает им жить при внешней нормальности. Они явно не те, кем их хотят видеть, а кто — непонятно. В обоих фильмах довольно экспериментальный монтаж: отрыжка склеивается с буддой-пресспапье; муха, которую герой хочет выбросить в окно, становится одного роста с прохожими на улице, точнее наоборот. Люди не более чем мухи, просто не все это осознают.
Раньше меня очень расстраивало, когда в фильмах кончали с собой направо и налево, а сейчас как будто получилось примириться. Ведь можно не воспринимать это буквально, как событие — а просто как некую крайнюю точку, которую в кино можно безопасно обдумать, ощупать. Все равно же люди об этом думают.
бонус: песня мишеля полнарефф'а, которая в "паранойе" звучит целиком (из музыкального автомата в баре)
https://www.youtube.com/watch?v=bOnIMq9bME8
там еще на титрах музыка хорошая, но что-то не гуглится композитор (marco klein)
https://www.youtube.com/watch?v=bOnIMq9bME8
там еще на титрах музыка хорошая, но что-то не гуглится композитор (marco klein)
They All Laughed, Питер Богданович, 1981
С одной стороны, это совершенно идиотский фильм, а с другой — в нем все происходит ровно так, как надо. Нью-Йорк представляет собой просторный пятачок метр на метр с видом на статую свободы, по которому разъезжают желтые такси и шастают детективы из детективного бюро (под прикрытием турагентства "Одиссея"), в том числе на ретро-роликах (то и дело комично падая), а девушки в свободную минутку ходят покупать сотую пару сапог с декоративными собачками под мышкой. Естественно, детективы, которых нанимают ревнивые (или неверные) мужья, влюбляется в своих объектов слежки — зачем иначе следить. Это же про кино, наверное, фильм: зритель должен как-то запретно глядеть и желать. В качестве объектов — испуганная, но величественная Одри Хэпберн и 20-летняя модель Дороти Стрэттен, которую вскоре после съемок убьет муж, выследив их роман с режиссером. В некотором смысле тоже логично: кино должно влиять на жизнь, умножая силу взгляда.
С одной стороны, это совершенно идиотский фильм, а с другой — в нем все происходит ровно так, как надо. Нью-Йорк представляет собой просторный пятачок метр на метр с видом на статую свободы, по которому разъезжают желтые такси и шастают детективы из детективного бюро (под прикрытием турагентства "Одиссея"), в том числе на ретро-роликах (то и дело комично падая), а девушки в свободную минутку ходят покупать сотую пару сапог с декоративными собачками под мышкой. Естественно, детективы, которых нанимают ревнивые (или неверные) мужья, влюбляется в своих объектов слежки — зачем иначе следить. Это же про кино, наверное, фильм: зритель должен как-то запретно глядеть и желать. В качестве объектов — испуганная, но величественная Одри Хэпберн и 20-летняя модель Дороти Стрэттен, которую вскоре после съемок убьет муж, выследив их роман с режиссером. В некотором смысле тоже логично: кино должно влиять на жизнь, умножая силу взгляда.
Долина Авраама, Мануэл ди Оливейра, 1993
Большой фильм, который что-то такое делает с тобой. Если недавно я смирилась с самоубийствами в кино, то сейчас, кажется, с тем, что героев в детстве играют другие актеры, совсем непохожие. Потому что фильм немного о том, что мы всю жизнь пытаемся стать другим человеком, и это просто визуализация. Ну или неважно, все равно все пройдет быстро. Здесь довольно жестокие прыжки времени: титр "прошло некоторое время" — и вот уже дети выросли, только портреты предков все так же внимательно глядят со стен. "Лунная соната" на фоне тоже не вызывает протеста: люди в общем-то везде обычные, что им еще играть. Музыка, закадровая речь и изображение хитрым образом то дублируют друг друга, то расступаются, подчиняясь единственно верному ритму. Так же и с героиней — легкая хромота помогает идти уверенней (прямо к страшному концу). Еще фильм о невидимой, но беспощадной войне — например, между так называемыми мужчинами и женщинами.
Большой фильм, который что-то такое делает с тобой. Если недавно я смирилась с самоубийствами в кино, то сейчас, кажется, с тем, что героев в детстве играют другие актеры, совсем непохожие. Потому что фильм немного о том, что мы всю жизнь пытаемся стать другим человеком, и это просто визуализация. Ну или неважно, все равно все пройдет быстро. Здесь довольно жестокие прыжки времени: титр "прошло некоторое время" — и вот уже дети выросли, только портреты предков все так же внимательно глядят со стен. "Лунная соната" на фоне тоже не вызывает протеста: люди в общем-то везде обычные, что им еще играть. Музыка, закадровая речь и изображение хитрым образом то дублируют друг друга, то расступаются, подчиняясь единственно верному ритму. Так же и с героиней — легкая хромота помогает идти уверенней (прямо к страшному концу). Еще фильм о невидимой, но беспощадной войне — например, между так называемыми мужчинами и женщинами.
Computer Chess, Эндрю Бужальски, 2013
В интернете люди (?) пишут, что это самый странный фильм, который они видели в жизни. А я все не могла вспомнить, что он мне напоминает, — надеюсь, не самого себя. Псевдо-мокьюментари про шахматный турнир на заре компьютеров, точнее программистский турнир, потому что сражаются между собой алгоритмы, написанные командами из разных американских университетов. Проходят соревнования в отеле, населенном кошками и сектантами, от напряжения ума сексуальное напряжение мутит воздух, градус безумия очень нежно нарастает. С этими умными мальчиками все понятно, им просто нужна женщина, желательно автоматическая и с гитарой, — считает пара престарелых свингеров из соседнего номера. Какова вероятность встретить ее в той же гостинице?
В интернете люди (?) пишут, что это самый странный фильм, который они видели в жизни. А я все не могла вспомнить, что он мне напоминает, — надеюсь, не самого себя. Псевдо-мокьюментари про шахматный турнир на заре компьютеров, точнее программистский турнир, потому что сражаются между собой алгоритмы, написанные командами из разных американских университетов. Проходят соревнования в отеле, населенном кошками и сектантами, от напряжения ума сексуальное напряжение мутит воздух, градус безумия очень нежно нарастает. С этими умными мальчиками все понятно, им просто нужна женщина, желательно автоматическая и с гитарой, — считает пара престарелых свингеров из соседнего номера. Какова вероятность встретить ее в той же гостинице?
бонус: понравилась (как и всем, хотя все уже забыли) книга "табия 32", после нее забавно было смотреть. там про то, что в россии 2080-х годов шахматы займут место всей остальной культуры, при этом технологически страна откатится к продуктам по карточкам и кнопочным телефонам (бабушка героя еще застала интернет). она какая-то ужасно милая, несмотря на казалось бы перебор с шахматными шутками и метафорами. но в руках автора они почему-то выглядят естественно (а когда, например, рецензенты пытаются шахматно шутить, выходит глупо), возможно потому что он сам ходит с кнопочным телефоном. классно, что никому не пришло бы в голову создать такой мир — как и мир "компьютерных шахмат" — кроме самих авторов, и они знают оттуда выход, пусть не самый приятный.
Not a Pretty Picture, Марта Кулидж, 1976
Риэнектмент дэйт-рэйпа, который произошел с режиссеркой (и актрисой, которая ее играет) в студенчестве. Снимается как бы художественный фильм про вечеринку, где девочку напоили и откуда-то возникла пустая спальня (вход в нее буквально через дыру в стене, я не очень поняла почему, но выглядит символично), а "нет" звучало недостаточно убедительно. И одновременно участники обсуждают, как правильно строить кадр, что говорить, и так далее. Грань между фильмом и мета-фильмом, конечно, размыта, вроде хорошо видны все условности и декорации, но когда начинается действие, в него сразу же погружаешься. Так же, видимо, и с насилием — границы не всегда очевидны. Самое трогательное — подруга героини (ее играет реальная подруга режиссерки — и рассказывает о своих чувствах в то время), которая, чтобы немного разрядить ситуацию, изображает зомби в ночной рубашке. (Дыра в стене вообще-то до сих пор не выходит из головы.)
Риэнектмент дэйт-рэйпа, который произошел с режиссеркой (и актрисой, которая ее играет) в студенчестве. Снимается как бы художественный фильм про вечеринку, где девочку напоили и откуда-то возникла пустая спальня (вход в нее буквально через дыру в стене, я не очень поняла почему, но выглядит символично), а "нет" звучало недостаточно убедительно. И одновременно участники обсуждают, как правильно строить кадр, что говорить, и так далее. Грань между фильмом и мета-фильмом, конечно, размыта, вроде хорошо видны все условности и декорации, но когда начинается действие, в него сразу же погружаешься. Так же, видимо, и с насилием — границы не всегда очевидны. Самое трогательное — подруга героини (ее играет реальная подруга режиссерки — и рассказывает о своих чувствах в то время), которая, чтобы немного разрядить ситуацию, изображает зомби в ночной рубашке. (Дыра в стене вообще-то до сих пор не выходит из головы.)
Moral, Марилу Диас-Абайя, 1982
Классный филиппинский фильм, с нормальной феминистской оптикой. Не знаю, как называется жанр, секс в маленьком городе? Четыре подруги чертят свои жизненные пути, которые вместе образуют осмысленный узор, — плюс политическая линия на заднем плане. Они ищут счастья и эмансипации, и движение это не всегда параллельно (начинается с традиционной свадьбы, а в конце лифчик кидают на стол директору школы как знак освобождения). Тут нет какой-то истории с флешбэками и прочим, а просто жизнь происходит на наших глазах. Монтаж вроде чисто контекстуальный (о чем говорят, то и показывают в следующей сцене), но часто смешной и жесткий (супружеское почти насилие — I feel used, I feel abused — склеивается с идиллической однополой любовью). В итоге четверо девушек остаются примерно в том же месте, но каждая теряет что-то важное — и получает взамен нечто еще большее неосязаемое. Короче, фильм взросления.
Классный филиппинский фильм, с нормальной феминистской оптикой. Не знаю, как называется жанр, секс в маленьком городе? Четыре подруги чертят свои жизненные пути, которые вместе образуют осмысленный узор, — плюс политическая линия на заднем плане. Они ищут счастья и эмансипации, и движение это не всегда параллельно (начинается с традиционной свадьбы, а в конце лифчик кидают на стол директору школы как знак освобождения). Тут нет какой-то истории с флешбэками и прочим, а просто жизнь происходит на наших глазах. Монтаж вроде чисто контекстуальный (о чем говорят, то и показывают в следующей сцене), но часто смешной и жесткий (супружеское почти насилие — I feel used, I feel abused — склеивается с идиллической однополой любовью). В итоге четверо девушек остаются примерно в том же месте, но каждая теряет что-то важное — и получает взамен нечто еще большее неосязаемое. Короче, фильм взросления.
Wojaczek, Лех Маевски, 1999
Фильм из списка фильмов умершего в тюрьме музыканта Павла Кушнира — он собирался делать киноклуб или что-то такое. Про (настоящего) польского поэта Рафала Воячека, который с первых кадров говорит про себя, что он ходячий труп. И выходит, что все его пылкие стихотворные речи в унылых закусочных — только способ заговорить людям зубы, чтобы они дали ему спокойно покончить с собой. Бывают такие поэты, которые уже сразу не здесь. А фильму зачем-то приходится, чтобы это показать, создавать атмосферу — немного рой-андерссоновскую, абсурдную, перегруженную жестами и звуками (случайный человек на вокзале бьется головой о стену — и с тех пор любой стук кажется не просто стуком, а отсчетом отчаяния). Что может быть депрессивней, чем иметь определенный вайб.
Фильм из списка фильмов умершего в тюрьме музыканта Павла Кушнира — он собирался делать киноклуб или что-то такое. Про (настоящего) польского поэта Рафала Воячека, который с первых кадров говорит про себя, что он ходячий труп. И выходит, что все его пылкие стихотворные речи в унылых закусочных — только способ заговорить людям зубы, чтобы они дали ему спокойно покончить с собой. Бывают такие поэты, которые уже сразу не здесь. А фильму зачем-то приходится, чтобы это показать, создавать атмосферу — немного рой-андерссоновскую, абсурдную, перегруженную жестами и звуками (случайный человек на вокзале бьется головой о стену — и с тех пор любой стук кажется не просто стуком, а отсчетом отчаяния). Что может быть депрессивней, чем иметь определенный вайб.