This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
May the 4th be with you
The Big Bang Theory s7ep22
И напомню теорию по ЗВ от Кевина Смита
#кинопрокино
The Big Bang Theory s7ep22
И напомню теорию по ЗВ от Кевина Смита
#кинопрокино
Годзилла: Минус один (2023)
Очень хороший. Прямая противоположность того, что с Годзиллой происходит в МонстрВерсе: от внешнего вида (возвращение к японской классике с немного забавной мордашкой) и механики монстра до того, что Минус один — это серьёзная драма про чувство вины и национальную травму. Традиционно Годзилла —воплощение ядерной катастрофы, страха перед новыми типа вооружения.
Собственно, это традиционный контекст восприятия кайдзю: монстр возникает (первый фильм — 1954 г.) в ситуации нарастающей в мире атомной угрозы. Отсюда его «атомное дыхание», а его предтечей был монстр из американской картины Чудовище с глубины 20 000 саженей (1953) — динозавр, пробудившийся от испытаний атомной бомбы. Период холодной войны (особенно 50-е) породил множество картин о гигантских монстрах-мутантах как эффектах ядерной угрозы: разбуженной хтони или появившейся в результате радиоактивных осадков (Чудовище глубины с 20 000 саженей, 1953; Годзилла, 1954; Они!, 1954; Тарантул, 1955; Смертельный богомол, 1957; Мотра, 1961; Гамера, 1965 и т.д.).
Но в Минус один Годзилла появляется сразу после войны, а не в 50-е, и становится символом национальной травмы: в судьбе главного героя ярко явлена невозможность мирной жизни и постоянное возвращение к теме войны.
Из актуально политического еще и преодоление милитаризма и «религии смерти», воплощённых в образе камикадзе. У японцев эта практика обосновывалась синтоизмом, в святилищах которого традиционно поклоняются смертникам, погибшим за императора и страну. Годзилла побеждается только решительным утверждением ценности индивидуальной жизни.
Очень хороший. Прямая противоположность того, что с Годзиллой происходит в МонстрВерсе: от внешнего вида (возвращение к японской классике с немного забавной мордашкой) и механики монстра до того, что Минус один — это серьёзная драма про чувство вины и национальную травму. Традиционно Годзилла —воплощение ядерной катастрофы, страха перед новыми типа вооружения.
Собственно, это традиционный контекст восприятия кайдзю: монстр возникает (первый фильм — 1954 г.) в ситуации нарастающей в мире атомной угрозы. Отсюда его «атомное дыхание», а его предтечей был монстр из американской картины Чудовище с глубины 20 000 саженей (1953) — динозавр, пробудившийся от испытаний атомной бомбы. Период холодной войны (особенно 50-е) породил множество картин о гигантских монстрах-мутантах как эффектах ядерной угрозы: разбуженной хтони или появившейся в результате радиоактивных осадков (Чудовище глубины с 20 000 саженей, 1953; Годзилла, 1954; Они!, 1954; Тарантул, 1955; Смертельный богомол, 1957; Мотра, 1961; Гамера, 1965 и т.д.).
Но в Минус один Годзилла появляется сразу после войны, а не в 50-е, и становится символом национальной травмы: в судьбе главного героя ярко явлена невозможность мирной жизни и постоянное возвращение к теме войны.
Из актуально политического еще и преодоление милитаризма и «религии смерти», воплощённых в образе камикадзе. У японцев эта практика обосновывалась синтоизмом, в святилищах которого традиционно поклоняются смертникам, погибшим за императора и страну. Годзилла побеждается только решительным утверждением ценности индивидуальной жизни.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
The Hitchhiker’s Guide to the Galaxy (2005)
А разговоров-то было… 3-й эпизод «Аколита».
На самом деле ничего революционного не произошло. Лесли Хэдланд пока не показала ничего нового (и проблема сериала, скорее, в этом). Адекватность и положительный моральный образ джедаев поставил под сомнение уже сам Джордж Лукас в трилогии-приквеле, показав орден как бюрократическую организацию, чья нефункциональная ритуальность и излишняя захваченность политическими играми привели к его падению. Затем успешно подхватил эту линию Дэйф Филони («Война клонов»). Вспомним так же, что в последней трилогии Люк пытался убить своего племяника Кайло Рена. Ок, теперь джедаи сравниваются с инквизиторами, декларирующими свои права на Силу и с подозрением относящиеся к неортодоксальным взглядам на неё (например, если кто-то называет Силу Нитью), особенно, если это ведьминский ковен. Но ни ведьмы (Сестры ночи), ни их противостояние с джедаями для вселенной не новость.
Что касается того якобы сокрушительного для лора твиста, то о возможности создавать жизнь с помощью Силы рассказывал еще Палпатин Энакину в истории о лорде ситхов Дарте Плэгасе. Вообще ретконы давно стали привычным элементом «Звездных войн», начиная со ставших культовыми открытий, что Дарт Вейдер — отец Люка, а я Лея — его сестра. В конце концов, что может быть хуже, беспомощного решения сделать Рей внучкой Палпатина?
Из особо приятного — тот факт, что третью серию срежисировал Когонада, известный своими видеоэссе и инди-фильмами («Колумбус», «После Янга»). Эпизод получился довольно красивым, учитывая всю невзрачность «Аколита».
На самом деле ничего революционного не произошло. Лесли Хэдланд пока не показала ничего нового (и проблема сериала, скорее, в этом). Адекватность и положительный моральный образ джедаев поставил под сомнение уже сам Джордж Лукас в трилогии-приквеле, показав орден как бюрократическую организацию, чья нефункциональная ритуальность и излишняя захваченность политическими играми привели к его падению. Затем успешно подхватил эту линию Дэйф Филони («Война клонов»). Вспомним так же, что в последней трилогии Люк пытался убить своего племяника Кайло Рена. Ок, теперь джедаи сравниваются с инквизиторами, декларирующими свои права на Силу и с подозрением относящиеся к неортодоксальным взглядам на неё (например, если кто-то называет Силу Нитью), особенно, если это ведьминский ковен. Но ни ведьмы (Сестры ночи), ни их противостояние с джедаями для вселенной не новость.
Что касается того якобы сокрушительного для лора твиста, то о возможности создавать жизнь с помощью Силы рассказывал еще Палпатин Энакину в истории о лорде ситхов Дарте Плэгасе. Вообще ретконы давно стали привычным элементом «Звездных войн», начиная со ставших культовыми открытий, что Дарт Вейдер — отец Люка, а я Лея — его сестра. В конце концов, что может быть хуже, беспомощного решения сделать Рей внучкой Палпатина?
Из особо приятного — тот факт, что третью серию срежисировал Когонада, известный своими видеоэссе и инди-фильмами («Колумбус», «После Янга»). Эпизод получился довольно красивым, учитывая всю невзрачность «Аколита».