Notice: file_put_contents(): Write of 13452 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 КАК-ТО ВОТ ТАК | Telegram Webview: kaktovottak/18593 -
Для мужчины есть три характерных взгляда на собственную жизнь в стране после 24 февраля и особенно после 21 сентября. И это хорошо, что русский человек может выбирать модели, идентифицировать себя с той или другой группой.
Первая, самая популярная после 24 февраля модель: я не против, чтобы Путин наказал хохлов и всех остальных за русофобию. Но это такое сознание - привыкшее наблюдать краем глаза спортивные состязания: смотрю, болею за наших, сам ни в чем не участвую, радуюсь победам, огорчаюсь поражениям. Опасное тем, что в отличие от чемпионата, через четыре года новых «стартов» не будет. Это война, она здесь и сейчас. Сейчас, задним умом можно порассуждать, что первоначальное планирование СВО было весьма рисковано спроецировано именно на эту модель массового сознания.
Вторая, к счастью для страны, не самая популярная модель сознания, опирается на следующий тезис: это война, она не моя, оппозицией в стране быть уже нельзя и опасно, побуду оппозицией своей стране за границей. Эта группа "ПораВалитиков" зрела давно. Но она перезреет за границей, ферментируется во что-то несъедобное, а большая часть её приверженцев вернётся и будет искать приложение своему ворчанию или замолчит, как водится.
Третья модель формируется только со вчерашнего дня, после решения о частичной мобилизации. Причём все в этот Всероссийский день военбилета вспомнили свою ВУС, посмотрели на правила трех волн мобилизации, поняли, что есть трек от первой волны до третьей. И сейчас происходит главное - мужик принимает решение: со страной или прятаться. Вокруг него очевидные, необходимые и очень простые эмоциональные стихии - страх перед плохим армейским управлением, материнская [женская] боязнь за жизнь, опасения за какой-никакой гражданский заработок и прочее. Часто декоративные и слабые меры поддержки от представителей региональной власти, поощряющие мобилизацию [ну, разве что в Москве и Грозном все по-взрослому] уже не являются главными стимулами для мобилизации. На редкие примеры неких фронтменов от власти, идущих в СВО, мужчины тоже не будут полагаться, все-таки надо признать, что люди в публичной власти перестали быть звёздами даже для провинции. У каждого в стране свой личный контракт или конфликт только с одним человеком во власти - с Путиным. В этом смысле его путь к монополии на власть привёл к некоторой не монархизации, но, всяко, цезаризации русского сознания. И сегодня призывник сердцем ближе к Путину, чем к депутату Госдумы или к губернатору, с которыми призывник себя никак не идентифицирует и не признает его примат.
После 21 сентября происходят, по сути, первые серьёзные [то есть с набором всех рисков и не защищённые ни технологиями, ни административным ресурсом, ни законом], действительно, судьбоносные Выборы. Может быть, за последние 30 с небольшим лет это первый настоящий плебисцит сознания. Ведь выборы, это такой внутренний диалог с государством на важную тему. И снова у нас именно война формирует гражданское общество с возможностью насытить его патриотизмом, что было невозможно эффективно сделать в условиях привычного мира. Так формировалось общество в 1812 или в 1945, и это лучшие примеры. Потому что в 1856 и 1918 выход из войны тоже сформировал новые миры в России, не самые устойчивые, склонные к цареубийству и народовольчеству. Есть ощущение, что мобилизующиеся сами и мобилизованные по Указу заключают новый контракт на управление страной. Неизбежно эти двадцати-тридцатилетние ветераны начнут ею править уже скоро. И это и есть новый настоящий кадровый резерв, причем не АП даже, а самого Президента.
Только третья модель позволяет идентифицировать себя со страной.
Для мужчины есть три характерных взгляда на собственную жизнь в стране после 24 февраля и особенно после 21 сентября. И это хорошо, что русский человек может выбирать модели, идентифицировать себя с той или другой группой.
Первая, самая популярная после 24 февраля модель: я не против, чтобы Путин наказал хохлов и всех остальных за русофобию. Но это такое сознание - привыкшее наблюдать краем глаза спортивные состязания: смотрю, болею за наших, сам ни в чем не участвую, радуюсь победам, огорчаюсь поражениям. Опасное тем, что в отличие от чемпионата, через четыре года новых «стартов» не будет. Это война, она здесь и сейчас. Сейчас, задним умом можно порассуждать, что первоначальное планирование СВО было весьма рисковано спроецировано именно на эту модель массового сознания.
Вторая, к счастью для страны, не самая популярная модель сознания, опирается на следующий тезис: это война, она не моя, оппозицией в стране быть уже нельзя и опасно, побуду оппозицией своей стране за границей. Эта группа "ПораВалитиков" зрела давно. Но она перезреет за границей, ферментируется во что-то несъедобное, а большая часть её приверженцев вернётся и будет искать приложение своему ворчанию или замолчит, как водится.
Третья модель формируется только со вчерашнего дня, после решения о частичной мобилизации. Причём все в этот Всероссийский день военбилета вспомнили свою ВУС, посмотрели на правила трех волн мобилизации, поняли, что есть трек от первой волны до третьей. И сейчас происходит главное - мужик принимает решение: со страной или прятаться. Вокруг него очевидные, необходимые и очень простые эмоциональные стихии - страх перед плохим армейским управлением, материнская [женская] боязнь за жизнь, опасения за какой-никакой гражданский заработок и прочее. Часто декоративные и слабые меры поддержки от представителей региональной власти, поощряющие мобилизацию [ну, разве что в Москве и Грозном все по-взрослому] уже не являются главными стимулами для мобилизации. На редкие примеры неких фронтменов от власти, идущих в СВО, мужчины тоже не будут полагаться, все-таки надо признать, что люди в публичной власти перестали быть звёздами даже для провинции. У каждого в стране свой личный контракт или конфликт только с одним человеком во власти - с Путиным. В этом смысле его путь к монополии на власть привёл к некоторой не монархизации, но, всяко, цезаризации русского сознания. И сегодня призывник сердцем ближе к Путину, чем к депутату Госдумы или к губернатору, с которыми призывник себя никак не идентифицирует и не признает его примат.
После 21 сентября происходят, по сути, первые серьёзные [то есть с набором всех рисков и не защищённые ни технологиями, ни административным ресурсом, ни законом], действительно, судьбоносные Выборы. Может быть, за последние 30 с небольшим лет это первый настоящий плебисцит сознания. Ведь выборы, это такой внутренний диалог с государством на важную тему. И снова у нас именно война формирует гражданское общество с возможностью насытить его патриотизмом, что было невозможно эффективно сделать в условиях привычного мира. Так формировалось общество в 1812 или в 1945, и это лучшие примеры. Потому что в 1856 и 1918 выход из войны тоже сформировал новые миры в России, не самые устойчивые, склонные к цареубийству и народовольчеству. Есть ощущение, что мобилизующиеся сами и мобилизованные по Указу заключают новый контракт на управление страной. Неизбежно эти двадцати-тридцатилетние ветераны начнут ею править уже скоро. И это и есть новый настоящий кадровый резерв, причем не АП даже, а самого Президента.
Только третья модель позволяет идентифицировать себя со страной.
BY КАК-ТО ВОТ ТАК
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts.
from us
