Князь Процент

Перечитываем классиков и современников

Эпизод первый. Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

Выпуск четвертый. Как Уайльд подготовил читателей к восприятию едва ли не самого туманного дьявольского контракта в европейской литературе

В одном из прошлых выпусков мы с вами анализировали кое-какие описанные в художественной литературе XIX века договоры с нечистой силой.

Мы выяснили, что заключающий подобную сделку персонаж обычно не только понимает условия соглашения, но и знает, кто выступает его контрагентом. Часто этим последним является сатана: напрямую (например, в «Фаусте» Иоганна Вольфганга Гёте) или опосредованно, когда один персонаж соглашается заменить другого – того, кто заключил пакт с чертом («Бесенок в бутылке» Роберта Льюиса Стивенсона). Если же потусторонний участник контракта не персонифицирован, то худо-бедно озвучены сами условия. Иногда они даже изложены письменно («Шагреневая кожа» Оноре де Бальзака).

В «Портрете Дориана Грея» главный герой волшебным образом перестает стареть и дурнеть, а вместо него это начинает делать его изображение. Притом в романе Уайльда, на первый взгляд, нет ни чёрта, ни договора с ним. Дориан просто-напросто высказывает вслух желание всегда выглядеть так, как в день окончания работы художника Бэзила Холлуорда над его портретом, и желание сбывается.

Эту, казалось бы, прореху в сюжете неоднократно пытались восполнить сценаристы, что подчас приводило к анекдотичным результатам. В качестве примера можно рассматривать голливудскую экранизацию 1945 года, за роль Сибилы Вэйн в которой будущая звезда сериала «Она написала убийство» Анджела Лэнсбери получила свой первый «Золотой глобус».

В 40-е публика читала больше, чем сейчас, и сценаристы перекраивали сюжеты популярных книг, чтобы интрига сохранялась даже для читавших первоисточник. В данном случае еще и требовалось объяснить зрителям, почему же сбывается желание Дориана. В общем, в фильме оно сбывается потому, что герой произносит его рядом с древнеегипетской статуэткой, которая будто бы обладает свойством исполнять загаданное в ее присутствии.

Но что же происходит в романе, где статуэтки нет? Как Дориан приобретает свой волшебный дар? И, что важнее, как Уайльд подготовил читателей к восприятию этого приобретения? В поиске ответов обратимся к первой главе романа.

Фабула первой главы не отличается насыщенным действием. Глава целиком состоит из беседы университетских однокашников: лорда Генри Уоттона и художника Бэзила Холлуорда. Несмотря на скупость действия, первая глава предоставляет нам немало информации, которая пригодится для понимания романа.

Обратим внимание на элементы, которые с первых строк создают атмосферу загадочности и даже волшебства в этом пока еще сугубо реалистичном повествовании. Лорд Генри лежит на покрытом персидскими чепраками диване (экзотический мотив), курит пропитанную опиумом папиросу (мотив одурманивания) и думает о японских художниках (вновь экзотика). Шум Лондона напоминает гудение далекого органа (отсылка к религии, подразумевающей существование сверхъестественного). Бэзил словно желает удержать в памяти удивительный сон и боится проснуться, а его будущее исчезновение, по словам рассказчика, «…вызвало столько самых фантастических предположений» (перевод Марии Абкиной).

Эти элементы подкреплены описанием буйства красок и запахов в саду Бэзила и создают ощущение сна, который является традиционным способом придания повествованию сказочной атмосферы.

Уайльд усилил такую атмосферу, добавив в беседу лорда Генри и Бэзила упоминания мифических героев Адониса и Нарцисса, а также Антиноя, образ которого мифологизирован, хотя этот человек существовал на самом деле.

Именно в такой атмосфере и сбывается желание Дориана Грея – без персонифицированного дьявола и подписанного контракта. А помогают Дориану всё те же лорд Генри Уоттон и Бэзил Холлуорд, которые в романе выполняют функции персонажей-волшебников. О них-то мы, надеюсь, и поговорим в следующем выпуске.

www.group-telegram.com/us/knyazprocent.com/1148

597 viewsКнязь Процент, Oct 11, 2023 at 05:30

Перечитываем классиков и современников

Эпизод первый. Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

Выпуск четвертый. Как Уайльд подготовил читателей к восприятию едва ли не самого туманного дьявольского контракта в европейской литературе

В одном из прошлых выпусков мы с вами анализировали кое-какие описанные в художественной литературе XIX века договоры с нечистой силой.

Мы выяснили, что заключающий подобную сделку персонаж обычно не только понимает условия соглашения, но и знает, кто выступает его контрагентом. Часто этим последним является сатана: напрямую (например, в «Фаусте» Иоганна Вольфганга Гёте) или опосредованно, когда один персонаж соглашается заменить другого – того, кто заключил пакт с чертом («Бесенок в бутылке» Роберта Льюиса Стивенсона). Если же потусторонний участник контракта не персонифицирован, то худо-бедно озвучены сами условия. Иногда они даже изложены письменно («Шагреневая кожа» Оноре де Бальзака).

В «Портрете Дориана Грея» главный герой волшебным образом перестает стареть и дурнеть, а вместо него это начинает делать его изображение. Притом в романе Уайльда, на первый взгляд, нет ни чёрта, ни договора с ним. Дориан просто-напросто высказывает вслух желание всегда выглядеть так, как в день окончания работы художника Бэзила Холлуорда над его портретом, и желание сбывается.

Эту, казалось бы, прореху в сюжете неоднократно пытались восполнить сценаристы, что подчас приводило к анекдотичным результатам. В качестве примера можно рассматривать голливудскую экранизацию 1945 года, за роль Сибилы Вэйн в которой будущая звезда сериала «Она написала убийство» Анджела Лэнсбери получила свой первый «Золотой глобус».

В 40-е публика читала больше, чем сейчас, и сценаристы перекраивали сюжеты популярных книг, чтобы интрига сохранялась даже для читавших первоисточник. В данном случае еще и требовалось объяснить зрителям, почему же сбывается желание Дориана. В общем, в фильме оно сбывается потому, что герой произносит его рядом с древнеегипетской статуэткой, которая будто бы обладает свойством исполнять загаданное в ее присутствии.

Но что же происходит в романе, где статуэтки нет? Как Дориан приобретает свой волшебный дар? И, что важнее, как Уайльд подготовил читателей к восприятию этого приобретения? В поиске ответов обратимся к первой главе романа.

Фабула первой главы не отличается насыщенным действием. Глава целиком состоит из беседы университетских однокашников: лорда Генри Уоттона и художника Бэзила Холлуорда. Несмотря на скупость действия, первая глава предоставляет нам немало информации, которая пригодится для понимания романа.

Обратим внимание на элементы, которые с первых строк создают атмосферу загадочности и даже волшебства в этом пока еще сугубо реалистичном повествовании. Лорд Генри лежит на покрытом персидскими чепраками диване (экзотический мотив), курит пропитанную опиумом папиросу (мотив одурманивания) и думает о японских художниках (вновь экзотика). Шум Лондона напоминает гудение далекого органа (отсылка к религии, подразумевающей существование сверхъестественного). Бэзил словно желает удержать в памяти удивительный сон и боится проснуться, а его будущее исчезновение, по словам рассказчика, «…вызвало столько самых фантастических предположений» (перевод Марии Абкиной).

Эти элементы подкреплены описанием буйства красок и запахов в саду Бэзила и создают ощущение сна, который является традиционным способом придания повествованию сказочной атмосферы.

Уайльд усилил такую атмосферу, добавив в беседу лорда Генри и Бэзила упоминания мифических героев Адониса и Нарцисса, а также Антиноя, образ которого мифологизирован, хотя этот человек существовал на самом деле.

Именно в такой атмосфере и сбывается желание Дориана Грея – без персонифицированного дьявола и подписанного контракта. А помогают Дориану всё те же лорд Генри Уоттон и Бэзил Холлуорд, которые в романе выполняют функции персонажей-волшебников. О них-то мы, надеюсь, и поговорим в следующем выпуске.

BY Князь Процент