О построении демократии в России
Был ли шанс создать в России современное демократическое государство после крушения социализма? Был. Демократия не имеет национальной принадлежности. Тем более в России — стране с большой, сложной, но в конечном итоге европейской историей и культурой. Демократия — это ответ европейского общества на те вопросы, которые перед ним поставила технологическая революция 19–20 вв., это ответ слоёв общества, которые ранее не были представлены в политической жизни, оказавшись изолированными от политических элит: сначала буржуазии, предпринимателей, интеллигенции, а затем и более бедных рабочих, крестьян, люмпенов и прочих маргиналов.
Российское общество не успело найти свой ответ, власть захватили большевики. Народ был брошен на «великие стройки», лишён самоуважения, запуган и обобран. Водрузив «красное знамя народной свободы», большевики отняли у людей их собственность, сделали их зависимыми и подневольными, загнали сначала на заводы и в колхозы, а затем — в лагеря. Люди не были свободны, поскольку находились в полной экономической зависимости от государства, и альтернативы этой зависимости не было. Государство монополизировало рынок труда.
Шанс создать демократию, отказаться от человеконенавистнической системы, укрепить гражданское общество и утвердить верховенство права появился вместе с экономической реформой. Основа демократии — сильный собственник. Демократия обеспечивается сильным собственником постольку, поскольку у него есть: интересы, требующие отстаивания в политике; стремление защитить и преумножить свой капитал; а также ресурсы, которые позволяют оказывать влияние на общественную жизнь.
Принципиальная задача, которая не была решена в 1990-е гг., — это создание широкого слоя людей, которым есть что терять, которые заинтересованы в том, что происходит в стране, и имеют возможность участвовать в этих процессах, которые могут иметь образование и передать его своим детям, которые принесут новые идеи, создадут новые продукты, преумножат то, что у них уже было, и оставят это своим потомкам. Класс мелких и средних собственников, которому будет что передать своим потомкам.
Ошибка реформ Гайдара в том, что они были основаны на принципе «экономика прежде всего». Задача создания в России определенной формы экономических отношений была поставлена прежде задачи создания в России свободного и богатого общества, которое бы отстаивало свои, уже экономические, интересы.
«Перераспределение» государственного имущества между несколькими крупными владельцами, передача его по заниженной стоимости, пока поколение шестидесятников, самое свободное поколение свободного общества, потеряло все свои сбережения, а с ними — и надежды, привело к формированию в России карикатуры из «Крокодила» на страны капиталистического блока сначала с экономической точки зрения (чудовищное социальное расслоение, тотальная нищета, отсутствие базовых условий для жизни), а потом и с политической (концентрация власти вокруг узкого круга лиц, захвативших контроль за государственной машиной и системообразующими компаниями).
При Ельцине не была создана основа для демократии — средний класс, а при Путине этот дом без фундамента был окончательно демонтирован. После того как Ходорковского отправили в заключение, олигархи больше не пытались продвигать свои интересы в публичной политике. Сначала оппозиция была подавлена экономически, а затем и административно. «Легальные» партии оказались в зависимости от государства. Авторитарная политика привела к тому, что вслед за политическими свободами Россию лишили и экономических — так и не проявилось правовых механизмов защиты права на частную собственность, что оправдывается несправедливостью приватизации, а процесс «перераспределения» собственности продолжается.
Был ли шанс создать в России современное демократическое государство после крушения социализма? Был. Демократия не имеет национальной принадлежности. Тем более в России — стране с большой, сложной, но в конечном итоге европейской историей и культурой. Демократия — это ответ европейского общества на те вопросы, которые перед ним поставила технологическая революция 19–20 вв., это ответ слоёв общества, которые ранее не были представлены в политической жизни, оказавшись изолированными от политических элит: сначала буржуазии, предпринимателей, интеллигенции, а затем и более бедных рабочих, крестьян, люмпенов и прочих маргиналов.
Российское общество не успело найти свой ответ, власть захватили большевики. Народ был брошен на «великие стройки», лишён самоуважения, запуган и обобран. Водрузив «красное знамя народной свободы», большевики отняли у людей их собственность, сделали их зависимыми и подневольными, загнали сначала на заводы и в колхозы, а затем — в лагеря. Люди не были свободны, поскольку находились в полной экономической зависимости от государства, и альтернативы этой зависимости не было. Государство монополизировало рынок труда.
Шанс создать демократию, отказаться от человеконенавистнической системы, укрепить гражданское общество и утвердить верховенство права появился вместе с экономической реформой. Основа демократии — сильный собственник. Демократия обеспечивается сильным собственником постольку, поскольку у него есть: интересы, требующие отстаивания в политике; стремление защитить и преумножить свой капитал; а также ресурсы, которые позволяют оказывать влияние на общественную жизнь.
Принципиальная задача, которая не была решена в 1990-е гг., — это создание широкого слоя людей, которым есть что терять, которые заинтересованы в том, что происходит в стране, и имеют возможность участвовать в этих процессах, которые могут иметь образование и передать его своим детям, которые принесут новые идеи, создадут новые продукты, преумножат то, что у них уже было, и оставят это своим потомкам. Класс мелких и средних собственников, которому будет что передать своим потомкам.
Ошибка реформ Гайдара в том, что они были основаны на принципе «экономика прежде всего». Задача создания в России определенной формы экономических отношений была поставлена прежде задачи создания в России свободного и богатого общества, которое бы отстаивало свои, уже экономические, интересы.
«Перераспределение» государственного имущества между несколькими крупными владельцами, передача его по заниженной стоимости, пока поколение шестидесятников, самое свободное поколение свободного общества, потеряло все свои сбережения, а с ними — и надежды, привело к формированию в России карикатуры из «Крокодила» на страны капиталистического блока сначала с экономической точки зрения (чудовищное социальное расслоение, тотальная нищета, отсутствие базовых условий для жизни), а потом и с политической (концентрация власти вокруг узкого круга лиц, захвативших контроль за государственной машиной и системообразующими компаниями).
При Ельцине не была создана основа для демократии — средний класс, а при Путине этот дом без фундамента был окончательно демонтирован. После того как Ходорковского отправили в заключение, олигархи больше не пытались продвигать свои интересы в публичной политике. Сначала оппозиция была подавлена экономически, а затем и административно. «Легальные» партии оказались в зависимости от государства. Авторитарная политика привела к тому, что вслед за политическими свободами Россию лишили и экономических — так и не проявилось правовых механизмов защиты права на частную собственность, что оправдывается несправедливостью приватизации, а процесс «перераспределения» собственности продолжается.
Аун Сан, отец независимости Бирмы
Несколько дней назад исполнилось 90 лет со дня рождения Кира Булычёва. Для меня, человека, не искушённого в советской фантастике, его литературный талант открылся под другим именем — историка и востоковеда Игоря Можейко. Я узнал, что это один и тот же человек, уже после того, как прочитал написанную им биографию Аун Сана — лидера бирманского национально-освободительного движения и первого руководителя независимой Бирмы (Мьянмы).
Изданная в 1965 году в серии «Жизнь замечательных людей» книга имеет явный идеологический подтекст: Аун Сан особенно обращает внимание в книжных магазинах на фамилию «Ленин», а жена английского губернатора переживает о своей обезьянке, пока тысячи людей бегут из Бирмы пешком. Соратники Аун Сана — честные идеалисты, а буржуазная бирманская оппозиция — соглашатели и лицемеры, рвущиеся к власти.
Однако Игорь Можейко не одиозный идеолог, а хороший писатель, и он не позволяет своему главному герою стать лишь штампованным образом пропаганды. Аун Сан многогранен, он доблестен и самоотвержен, но при этом даёт волю чувствам и может рискнуть всем ради мгновения с женой и дочерью, он принципиален и честен, но соглашается надеть японский мундир. Да и подтекст во многом понятен: не слишком давно прошёл Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, страны Азии и Африки обрели самостоятельность, идея интернациональной дружбы была не только на плакатах, но и в сердцах людей.
Это искренняя книга о настоящем человеке, большем, чем просто символ или икона, и то, что эта книга написана советским человеком, делает этот рассказ более живым и ярким: это не исследование истории Бирмы, антиколониального движения или Второй мировой войны. Это книга об Аун Сане, и автор достигает своей цели. Можейко не перечисляет факты его жизни или описывает взгляд современников, а заходит внутрь, создаёт живого персонажа, образ которого захватывает с самого детства и до последних страниц. Перехватывает дыхание, когда подходишь к последней главе, драматической, даже трагической развязке.
Надо вспомнить и о дочери главного героя, Аун Сан Су Чжи — лауреате Нобелевской премии мира, многие годы возглавлявшей в Мьянме оппозицию, пять лет руководившей правительством. Ей было всего два года, когда не стало её отца, но, начав в 1988 году, она отдала делу Аун Сана 36 лет своей жизни, больше, чем успел он сам. Сейчас, спустя долгие десятилетия после гибели отца, Аун Сан Су Чжи — политическая заключённая, осуждённая военной хунтой, захватившей власть в Мьянме, в общей сложности к 27 годам заключения.
Несколько дней назад исполнилось 90 лет со дня рождения Кира Булычёва. Для меня, человека, не искушённого в советской фантастике, его литературный талант открылся под другим именем — историка и востоковеда Игоря Можейко. Я узнал, что это один и тот же человек, уже после того, как прочитал написанную им биографию Аун Сана — лидера бирманского национально-освободительного движения и первого руководителя независимой Бирмы (Мьянмы).
Изданная в 1965 году в серии «Жизнь замечательных людей» книга имеет явный идеологический подтекст: Аун Сан особенно обращает внимание в книжных магазинах на фамилию «Ленин», а жена английского губернатора переживает о своей обезьянке, пока тысячи людей бегут из Бирмы пешком. Соратники Аун Сана — честные идеалисты, а буржуазная бирманская оппозиция — соглашатели и лицемеры, рвущиеся к власти.
Однако Игорь Можейко не одиозный идеолог, а хороший писатель, и он не позволяет своему главному герою стать лишь штампованным образом пропаганды. Аун Сан многогранен, он доблестен и самоотвержен, но при этом даёт волю чувствам и может рискнуть всем ради мгновения с женой и дочерью, он принципиален и честен, но соглашается надеть японский мундир. Да и подтекст во многом понятен: не слишком давно прошёл Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, страны Азии и Африки обрели самостоятельность, идея интернациональной дружбы была не только на плакатах, но и в сердцах людей.
Это искренняя книга о настоящем человеке, большем, чем просто символ или икона, и то, что эта книга написана советским человеком, делает этот рассказ более живым и ярким: это не исследование истории Бирмы, антиколониального движения или Второй мировой войны. Это книга об Аун Сане, и автор достигает своей цели. Можейко не перечисляет факты его жизни или описывает взгляд современников, а заходит внутрь, создаёт живого персонажа, образ которого захватывает с самого детства и до последних страниц. Перехватывает дыхание, когда подходишь к последней главе, драматической, даже трагической развязке.
Надо вспомнить и о дочери главного героя, Аун Сан Су Чжи — лауреате Нобелевской премии мира, многие годы возглавлявшей в Мьянме оппозицию, пять лет руководившей правительством. Ей было всего два года, когда не стало её отца, но, начав в 1988 году, она отдала делу Аун Сана 36 лет своей жизни, больше, чем успел он сам. Сейчас, спустя долгие десятилетия после гибели отца, Аун Сан Су Чжи — политическая заключённая, осуждённая военной хунтой, захватившей власть в Мьянме, в общей сложности к 27 годам заключения.
В начале 1937 г. Я сказал Лине, что ряд событий в моей жизни привели меня в Мурманск на Абрам – мыс, туда где я впервые встретил ее. Эти события заставили меня перенести целый ряд очень тяжелых моментов, как физического, так и морального характера, но я благодарен судьбе за то, что все эти испытания привели меня к знакомству с тобой Лина, и я готов был бы перенести еще столько же, лишь бы быть всегда с тобой. «Перестань глупый!» ответила она, «это тебе кажется». Нет, это мне не казалось. Сейчас после ее смерти, несмотря на то, что прошло 2 года с тех пор, как я ей это сказал, я чувствую, что я отдал бы еще шесть лет своей жизни за то, чтобы она жила, за возможность жить рядом, говорить, боготворить эту неповторимую, неповторимую девушку. Сэнди. 17 января 1939 года.
Эти слова написаны близким человеком Полины Васильевны Тишиной, сестры моего прадедушки. 2 ноября 1934 года она была арестована, сослана на Беломорканал, вернулась в феврале 1938 года, а 23 сентября того же года умерла в тяжёлой душевной и физической болезни. Да упокоит Господь души замученных и невинно убиенных в те страшные годы.
Эти слова написаны близким человеком Полины Васильевны Тишиной, сестры моего прадедушки. 2 ноября 1934 года она была арестована, сослана на Беломорканал, вернулась в феврале 1938 года, а 23 сентября того же года умерла в тяжёлой душевной и физической болезни. Да упокоит Господь души замученных и невинно убиенных в те страшные годы.
Об исторической памяти. К тридцатому дню октября
Сегодня день памяти жертв политических репрессий. В иное время я, как и многие, провёл бы его, читая имена репрессированных на Лубянке перед Соловецким камнем, на площади перед печально известным зданием Страхового общества «Россия» (Госстраха), в подвалах которого после захвата власти большевиками были загублены судьбы множества невинных людей.
Суть того, что происходило в годы руководства страной И. В. Сталиным, очевидна и неоспорима. Документы, доказывающие личную ответственность Сталина за репрессии, опубликованы, известно и приблизительное число арестованных и расстрелянных. Подмена права политической целесообразностью и полное пренебрежение моралью и нравственностью — логичное следствие перехода на рациональную социалистическую этику. Террор коснулся всех слоёв населения, тотальный страх был в сердце каждого советского человека. Как общий масштаб репрессий, так и частные истории жестокости отдельных людей чудовищны и не укладываются в масштаб человеческого сознания. Ярко в своём цикле статей это описывает историк Олег Хлевнюк.
В 1956 году на XX съезде КПСС был развенчан культ личности Сталина, появилась возможность обсуждать тему репрессий, часть жертв террора была реабилитирована. В годы Перестройки и после тысячи репрессированных были реабилитированы, началась установка мемориалов, рассекречена часть архивов, был принят закон «О реабилитации жертв политических репрессий», репрессии были осуждены на государственном уровне. Однако в последние 25 лет в русле изменения государственного курса сменилась общественная оценка личности Сталина. В последние пять лет среди граждан России преобладает положительное отношение к Сталину. Произошла социальная амнезия. Общество «забыло» про 30-е годы.
Тема репрессий стала важной частью культурного кода либеральной интеллигенции, определённой формой самоидентификации, темой, на основе которой можно показать своё несогласие с властью и обществом, выделиться и показать свою инаковость. Разговор с обществом, который вели до своего разгрома организации, занимающиеся увековечиванием памяти репрессированных, был нацелен на узкую аудиторию, с которой удобно работать, аудиторию, для которой участие в этом разговоре было формой политического высказывания. Это сделало тему политических репрессий маргинальной, токсичной для политически нейтральной части общества. С другой же стороны играют роль и усилия российского государства по замалчиванию темы террора и приуменьшению его масштабов, руководство которого чувствует преемственность со сталинской властью.
Без широкого диалога, в котором будет участвовать всё общество, этот урок не будет преодолён, тема политических репрессий так и останется культурным мифом русской интеллигенции, которым она будет пользоваться, чтобы уйти во внутреннюю эмиграцию, быть отдельным обществом с отдельным языком, историей и преемственностью. Трагедия 1930-1950-х гг. забудется, так и не войдя в общую историческую память российского народа.
По-настоящему решить эту проблему может институция, включающая в себя очень широкие и разнообразные слои общества, при этом далёкая как от либеральной исторической традиции, так и от чекистских практик. Например, это могла бы быть церковь. Радует то, что в российском обществе есть зачатки осмысления, есть почва для обсуждения, и особенно — что негативное отношение к террору преобладает над позитивным. Разговор об этом имеет смысл и я буду благодарен откликам на мои размышления.
И подписывайтесь на мой канал.
Иллюстрация — Петр Белов, "Беломорканал", 1985
Сегодня день памяти жертв политических репрессий. В иное время я, как и многие, провёл бы его, читая имена репрессированных на Лубянке перед Соловецким камнем, на площади перед печально известным зданием Страхового общества «Россия» (Госстраха), в подвалах которого после захвата власти большевиками были загублены судьбы множества невинных людей.
Суть того, что происходило в годы руководства страной И. В. Сталиным, очевидна и неоспорима. Документы, доказывающие личную ответственность Сталина за репрессии, опубликованы, известно и приблизительное число арестованных и расстрелянных. Подмена права политической целесообразностью и полное пренебрежение моралью и нравственностью — логичное следствие перехода на рациональную социалистическую этику. Террор коснулся всех слоёв населения, тотальный страх был в сердце каждого советского человека. Как общий масштаб репрессий, так и частные истории жестокости отдельных людей чудовищны и не укладываются в масштаб человеческого сознания. Ярко в своём цикле статей это описывает историк Олег Хлевнюк.
В 1956 году на XX съезде КПСС был развенчан культ личности Сталина, появилась возможность обсуждать тему репрессий, часть жертв террора была реабилитирована. В годы Перестройки и после тысячи репрессированных были реабилитированы, началась установка мемориалов, рассекречена часть архивов, был принят закон «О реабилитации жертв политических репрессий», репрессии были осуждены на государственном уровне. Однако в последние 25 лет в русле изменения государственного курса сменилась общественная оценка личности Сталина. В последние пять лет среди граждан России преобладает положительное отношение к Сталину. Произошла социальная амнезия. Общество «забыло» про 30-е годы.
Тема репрессий стала важной частью культурного кода либеральной интеллигенции, определённой формой самоидентификации, темой, на основе которой можно показать своё несогласие с властью и обществом, выделиться и показать свою инаковость. Разговор с обществом, который вели до своего разгрома организации, занимающиеся увековечиванием памяти репрессированных, был нацелен на узкую аудиторию, с которой удобно работать, аудиторию, для которой участие в этом разговоре было формой политического высказывания. Это сделало тему политических репрессий маргинальной, токсичной для политически нейтральной части общества. С другой же стороны играют роль и усилия российского государства по замалчиванию темы террора и приуменьшению его масштабов, руководство которого чувствует преемственность со сталинской властью.
Без широкого диалога, в котором будет участвовать всё общество, этот урок не будет преодолён, тема политических репрессий так и останется культурным мифом русской интеллигенции, которым она будет пользоваться, чтобы уйти во внутреннюю эмиграцию, быть отдельным обществом с отдельным языком, историей и преемственностью. Трагедия 1930-1950-х гг. забудется, так и не войдя в общую историческую память российского народа.
По-настоящему решить эту проблему может институция, включающая в себя очень широкие и разнообразные слои общества, при этом далёкая как от либеральной исторической традиции, так и от чекистских практик. Например, это могла бы быть церковь. Радует то, что в российском обществе есть зачатки осмысления, есть почва для обсуждения, и особенно — что негативное отношение к террору преобладает над позитивным. Разговор об этом имеет смысл и я буду благодарен откликам на мои размышления.
И подписывайтесь на мой канал.
Иллюстрация — Петр Белов, "Беломорканал", 1985
Идиллия кончилась. К выборам президента США
День сурка
Красотка
Назад в будущее 3
Сонная лощина
Что гложет Гилберта Грейпа
Крёстный отец 3
Один дома
Правила виноделов
Побег из Шоушенка
Лучше не бывает
Эти десять совершенно разных фильмов объединяют две вещи: они сняты в 1990-е в США, и во всех этих фильмах есть идиллический финал. В каждом из фильмов самая разная драматургия, своеобразный взгляд, но взгляд этот устремляется в конце концов в счастливое безвременье, и неважно, что происходит с героями: живут или умирают, остаются вместе или теряют друг друга навсегда, неважно, через что они прошли, что потеряли, остаётся лишь безмятежная тишина конца истории.
Для американцев (да и не только) после конца холодной войны картина мира казалась примерно такой же. Глобальное противостояние свернуто, капитализм и демократия уверенно шагают по миру, появляется возможность заняться внутренними проблемами. В Соединённых Штатах девяностые годы — годы экономического процветания, широкие социальные программы сочетаются с невмешательством правительства в экономику. Человечество готовится входить в новое тысячелетие.
Но вдруг случается нелепая случайность: 537 избирателей Флориды, проголосовав за потомственного республиканца и нефтяного магната Джорджа Буша, избирают его 43-м президентом США. Кандидат от демократов, журналист и прогрессивный вице-президент Эл Гор признаёт своё поражение, занимается климатическим активизмом и получает Нобелевскую премию мира. Случается 11 сентября, борьба с терроризмом и вторжение в Афганистан, война в Ираке, охлаждение отношений с Россией и экономический кризис 2008 года. Обама, Трамп, Байден и всё то, что мы можем наблюдать сегодня.
Разумеется, я преувеличиваю. В США не было так прекрасно в девяностые и так плохо — в нулевые. Клинтон не «хороший», а Буш — не «плохой». Важно, что до 2000 года был очевидный тренд на общественное и экономическое развитие, на прогрессивные качественные изменения, на решение общечеловеческих проблем, который в 2000-х стал замедляться, а в последние пять-восемь лет просто развернулся.
Суть в том, что при вопросе «что будет дальше» любой человек, вне зависимости от национальности, гражданства, религиозных и политических убеждений, растеряется. Мир зашёл в тупик. 5 ноября состоятся выборы очередного президента США, и их исход определит очередная нелепая случайность. И совершенно неважно, кто победит, потому что ответа на вопрос «что дальше» не даст ни Трамп, ни Харрис. Они ищут ответ в прошлом, пытаются вернуться назад, но это — ошибка. Они только раскалывают американское общество, разжигают противостояние между его частями. Ответы же на вопросы настоящего лежат где-то дальше.
А нелепая случайность, произошедшая во Флориде 7 ноября 2000 года, в конце концов ни на что и не повлияла. Просто ответ романтической идиллии был похоронен под руинами башен Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года, под страхом терактов и войн, под неуверенностью и неустойчивостью. Люди перестали верить в счастливое безвременье. Идиллия кончилась.
Подписывайтесь на канал Яков Колейчук
Иллюстрация — Steven Siegel, View from Liberty State Park, 1991
День сурка
Красотка
Назад в будущее 3
Сонная лощина
Что гложет Гилберта Грейпа
Крёстный отец 3
Один дома
Правила виноделов
Побег из Шоушенка
Лучше не бывает
Эти десять совершенно разных фильмов объединяют две вещи: они сняты в 1990-е в США, и во всех этих фильмах есть идиллический финал. В каждом из фильмов самая разная драматургия, своеобразный взгляд, но взгляд этот устремляется в конце концов в счастливое безвременье, и неважно, что происходит с героями: живут или умирают, остаются вместе или теряют друг друга навсегда, неважно, через что они прошли, что потеряли, остаётся лишь безмятежная тишина конца истории.
Для американцев (да и не только) после конца холодной войны картина мира казалась примерно такой же. Глобальное противостояние свернуто, капитализм и демократия уверенно шагают по миру, появляется возможность заняться внутренними проблемами. В Соединённых Штатах девяностые годы — годы экономического процветания, широкие социальные программы сочетаются с невмешательством правительства в экономику. Человечество готовится входить в новое тысячелетие.
Но вдруг случается нелепая случайность: 537 избирателей Флориды, проголосовав за потомственного республиканца и нефтяного магната Джорджа Буша, избирают его 43-м президентом США. Кандидат от демократов, журналист и прогрессивный вице-президент Эл Гор признаёт своё поражение, занимается климатическим активизмом и получает Нобелевскую премию мира. Случается 11 сентября, борьба с терроризмом и вторжение в Афганистан, война в Ираке, охлаждение отношений с Россией и экономический кризис 2008 года. Обама, Трамп, Байден и всё то, что мы можем наблюдать сегодня.
Разумеется, я преувеличиваю. В США не было так прекрасно в девяностые и так плохо — в нулевые. Клинтон не «хороший», а Буш — не «плохой». Важно, что до 2000 года был очевидный тренд на общественное и экономическое развитие, на прогрессивные качественные изменения, на решение общечеловеческих проблем, который в 2000-х стал замедляться, а в последние пять-восемь лет просто развернулся.
Суть в том, что при вопросе «что будет дальше» любой человек, вне зависимости от национальности, гражданства, религиозных и политических убеждений, растеряется. Мир зашёл в тупик. 5 ноября состоятся выборы очередного президента США, и их исход определит очередная нелепая случайность. И совершенно неважно, кто победит, потому что ответа на вопрос «что дальше» не даст ни Трамп, ни Харрис. Они ищут ответ в прошлом, пытаются вернуться назад, но это — ошибка. Они только раскалывают американское общество, разжигают противостояние между его частями. Ответы же на вопросы настоящего лежат где-то дальше.
А нелепая случайность, произошедшая во Флориде 7 ноября 2000 года, в конце концов ни на что и не повлияла. Просто ответ романтической идиллии был похоронен под руинами башен Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года, под страхом терактов и войн, под неуверенностью и неустойчивостью. Люди перестали верить в счастливое безвременье. Идиллия кончилась.
Подписывайтесь на канал Яков Колейчук
Иллюстрация — Steven Siegel, View from Liberty State Park, 1991
Время искать ответ
Несколько дней назад прошёл очередной форум, на котором его организаторы решили определять будущее России, сформулировав платформу политических преобразований. Подобные размышления, которые организаторы надеются привести в жизнь, вновь вскрыли идейную пустоту в лагере тех, кто настаивает на необходимости перемен в России по западному образцу.
Русская либеральная мысль издревле основана на подражании Западу, и это было оправдано, ибо Запад был впереди экономически и политически. Идеи естественных прав человека и демократии, как и гражданского равенства пришли в Россию из Европы. Весь 19 век — это век, когда Россия пыталась догнать Запад. И догнала, а кое-где и перегнала.
После крушения Советского Союза естественным образцом идеального государства стали США. Либеральные партии и движения отстаивали необходимость создания государства, общества и экономики западного типа и по западному образцу. Эти попытки не удались. Верх взяла идея реваншизма, борьбы ради того, чтобы смыть позор поражения.
Мир изменился. Кризис шагает по миру, захватывая одну страну за другой, складывается глубокая международная нестабильность, трещат институты вроде Евросоюза, обрываются связи между странами, в мире установилась экономическая и политическая нестабильность. Люди потеряны и напуганы, они не видят завтрашнего дня. Всё это привело к взлёту разного рода популистов и реваншистов, к тому, что традиционные элиты потеряли былое влияние на управление государствами. Либеральный мир терпит кризис либерализма.
Люди, которые предлагают в России либеральную альтернативу, остались в 90-х гг. прошлого века. Они предлагают ввести в российский дискурс категории традиционной западной политической культуры. Но эта традиционная западная политическая культура сломана уже и на самом Западе. Те, кто предлагают её слепо заимствовать, не смотрят в будущее, они не смотрят в настоящее. Давать ответ, который не работает в даже более политически развитой культуре, — это взгляд в глубокое прошлое.
Подобные разговоры — это подмена смысла формой. Это красивый и респектабельный лозунг «как у них», лишённый при этом всякого смысла. Это популизм.
Шаг в будущее — это искать ответ на вопросы, актуальные для всего мира и для России. Я не знаю этих ответов, но лучше искать ответ, чем пытаться заимствовать лозунги у системы, имеющей ошибку в её основе. Да, есть несомненная основа — права человека, политическая конкуренция, демократия и свобода слова, однако нужно осознать смысл этих понятий, они обесценились. Одна из основ этого кризиса — потеря смысла слов.
Подписывайтесь на канал Яков Колейчук
Иллюстрация автора
Несколько дней назад прошёл очередной форум, на котором его организаторы решили определять будущее России, сформулировав платформу политических преобразований. Подобные размышления, которые организаторы надеются привести в жизнь, вновь вскрыли идейную пустоту в лагере тех, кто настаивает на необходимости перемен в России по западному образцу.
Русская либеральная мысль издревле основана на подражании Западу, и это было оправдано, ибо Запад был впереди экономически и политически. Идеи естественных прав человека и демократии, как и гражданского равенства пришли в Россию из Европы. Весь 19 век — это век, когда Россия пыталась догнать Запад. И догнала, а кое-где и перегнала.
После крушения Советского Союза естественным образцом идеального государства стали США. Либеральные партии и движения отстаивали необходимость создания государства, общества и экономики западного типа и по западному образцу. Эти попытки не удались. Верх взяла идея реваншизма, борьбы ради того, чтобы смыть позор поражения.
Мир изменился. Кризис шагает по миру, захватывая одну страну за другой, складывается глубокая международная нестабильность, трещат институты вроде Евросоюза, обрываются связи между странами, в мире установилась экономическая и политическая нестабильность. Люди потеряны и напуганы, они не видят завтрашнего дня. Всё это привело к взлёту разного рода популистов и реваншистов, к тому, что традиционные элиты потеряли былое влияние на управление государствами. Либеральный мир терпит кризис либерализма.
Люди, которые предлагают в России либеральную альтернативу, остались в 90-х гг. прошлого века. Они предлагают ввести в российский дискурс категории традиционной западной политической культуры. Но эта традиционная западная политическая культура сломана уже и на самом Западе. Те, кто предлагают её слепо заимствовать, не смотрят в будущее, они не смотрят в настоящее. Давать ответ, который не работает в даже более политически развитой культуре, — это взгляд в глубокое прошлое.
Подобные разговоры — это подмена смысла формой. Это красивый и респектабельный лозунг «как у них», лишённый при этом всякого смысла. Это популизм.
Шаг в будущее — это искать ответ на вопросы, актуальные для всего мира и для России. Я не знаю этих ответов, но лучше искать ответ, чем пытаться заимствовать лозунги у системы, имеющей ошибку в её основе. Да, есть несомненная основа — права человека, политическая конкуренция, демократия и свобода слова, однако нужно осознать смысл этих понятий, они обесценились. Одна из основ этого кризиса — потеря смысла слов.
Подписывайтесь на канал Яков Колейчук
Иллюстрация автора
На пороге ядерной войны
Заканчивается третий год вооружённого противостояния. Два года, девять месяцев и четыре дня гибнут люди, ломаются судьбы, разрушаются города. Миллионы беженцев и множество искалеченных. Насилие стало нормой. Люди не могут найти созидательную силу, не могут жить открыто, так, как уготовано им. Вихрь политики захватил их судьбу и подчинил цели сотворения смерти. Но не это самое страшное.
Вооружённый конфликт захватывает в себя всё больше людей и стран, денег и оружия. Всё глубже погружаются в него политики и простые люди, всё привычнее становится смерть. Происходит эскалация конфликта, он становится всё более глубоким и запутанным, мнимые цели становятся всё более неясными и нагруженными ненавистью, злобой и болью. Происходящее на линии соприкосновения бессмысленно, победа на поле боя одной из сторон невозможна. В ход идут новые формы вооружения, столкновение приобретает стратегический характер, всё больше страдают тылы.
События, начавшиеся 24 февраля 2022 года, близятся к развязке. Попытки давления сторон друг на друга создают нестабильную ситуацию, в которой взрыв напряжения может произойти в любую секунду. Фитиль большой войны уже зажжён. Стороны приблизились к точке невозврата, мир стоит на пороге ядерной войны. Человечество готово к полному и взаимному самоуничтожению в ядерном армагеддоне, единственная альтернатива — немедленное заключение соглашения о прекращении огня и проведение мирных переговоров после.
Сравнения с годами холодной войны некорректны. Тогда противостояние было шахматной партией, стороны находились в постоянном контакте, вели переговоры, стремились уйти от столкновения, сейчас это игра в покер с блефом и «дипломатией социальных сетей», в которой ключевой инструмент ведения переговоров — угрозы, нацеленные на привлечение внимания. В такой ситуации риск роковой ошибки кратно выше.
Последние два года прошли в дискуссиях о том, важнее ли жизни людей или территории, жизни людей или государственные интересы, жизни людей или нахождение правительств у власти, и, в конце концов, жизни одних людей или других людей. Эти дискуссии ужасны, но сейчас на чаше весов всё, из-за чего мы разделялись, спорили и воевали. На другой — закостенелость и недальновидность, поезд с отказавшими тормозами, несущийся к обрыву, поездная бригада которого, вместо того чтобы пытаться остановить его, соревнуется в том, кто бросит больше дров в топку, кто разгонит паровоз быстрее и сильнее.
Сейчас это главный вопрос. Около шести-семи десятков лет назад мы обрели возможность уничтожить себя и весь мир, разрушить то, что строилось тысячи и миллионы лет. На нас, людях, которые живут сейчас, лежит историческая ответственность — продолжить жить самим и дать место для жизни тем, кто будет после нас.
Иллюстрация — Александр Шандро, плакат "Ядерная война", 1980-е годы
Заканчивается третий год вооружённого противостояния. Два года, девять месяцев и четыре дня гибнут люди, ломаются судьбы, разрушаются города. Миллионы беженцев и множество искалеченных. Насилие стало нормой. Люди не могут найти созидательную силу, не могут жить открыто, так, как уготовано им. Вихрь политики захватил их судьбу и подчинил цели сотворения смерти. Но не это самое страшное.
Вооружённый конфликт захватывает в себя всё больше людей и стран, денег и оружия. Всё глубже погружаются в него политики и простые люди, всё привычнее становится смерть. Происходит эскалация конфликта, он становится всё более глубоким и запутанным, мнимые цели становятся всё более неясными и нагруженными ненавистью, злобой и болью. Происходящее на линии соприкосновения бессмысленно, победа на поле боя одной из сторон невозможна. В ход идут новые формы вооружения, столкновение приобретает стратегический характер, всё больше страдают тылы.
События, начавшиеся 24 февраля 2022 года, близятся к развязке. Попытки давления сторон друг на друга создают нестабильную ситуацию, в которой взрыв напряжения может произойти в любую секунду. Фитиль большой войны уже зажжён. Стороны приблизились к точке невозврата, мир стоит на пороге ядерной войны. Человечество готово к полному и взаимному самоуничтожению в ядерном армагеддоне, единственная альтернатива — немедленное заключение соглашения о прекращении огня и проведение мирных переговоров после.
Сравнения с годами холодной войны некорректны. Тогда противостояние было шахматной партией, стороны находились в постоянном контакте, вели переговоры, стремились уйти от столкновения, сейчас это игра в покер с блефом и «дипломатией социальных сетей», в которой ключевой инструмент ведения переговоров — угрозы, нацеленные на привлечение внимания. В такой ситуации риск роковой ошибки кратно выше.
Последние два года прошли в дискуссиях о том, важнее ли жизни людей или территории, жизни людей или государственные интересы, жизни людей или нахождение правительств у власти, и, в конце концов, жизни одних людей или других людей. Эти дискуссии ужасны, но сейчас на чаше весов всё, из-за чего мы разделялись, спорили и воевали. На другой — закостенелость и недальновидность, поезд с отказавшими тормозами, несущийся к обрыву, поездная бригада которого, вместо того чтобы пытаться остановить его, соревнуется в том, кто бросит больше дров в топку, кто разгонит паровоз быстрее и сильнее.
Сейчас это главный вопрос. Около шести-семи десятков лет назад мы обрели возможность уничтожить себя и весь мир, разрушить то, что строилось тысячи и миллионы лет. На нас, людях, которые живут сейчас, лежит историческая ответственность — продолжить жить самим и дать место для жизни тем, кто будет после нас.
Иллюстрация — Александр Шандро, плакат "Ядерная война", 1980-е годы