(начало выше) Идея зайти на территорию сплаттерпанка зрела давно и долго. Наверное каждый автор хоррора рано или поздно задаёт себе вопрос - а где тот предел жести, что я смогу пропустить через себя? Но с замыслом как-то не складывалось. Не хотелось разухабистого рубилова заради рубилова. Не то чтобы я такое не любил, но писать казалось скучным. И нет, это вовсе не значит, что я целыми днями сидел, ломая голову, как бы так извернуться, чтобы и сплаттер, и потоньше? Просто лежала задачка где-то в голове, до будущих времён.
Будущие времена наступили, как это у меня иногда бывает, во сне. Холм, изрытый кавернами, и живущие в нём существа, заставили меня проснуться в холодном поту. Я изо всех сил держал дверь, но они уже ломились внутрь. Да, дом был немного иным. Даже не скажу про этажность, большую часть сна я действовал изнутри. Он мне частенько снится, этот дом. В нём много комнат, и старых вещей, и он может появиться где угодно, от старых заводских цехов, до (внезапно!) подземки.
Но когда я сел записывать это впечатление на бумаге, внезапно вспомнил ещё один свой цикличный сон. Знаете, такое бывает ощущение, когда точно понимаешь, что место тебе знакомо, оно было тут всегда, оно недалеко от города, где ты живёшь. Но выглядит оно как-то совершенно эпично. И самое главное, ты никак не можешь взять в толк, почему ты не был тут раньше. Ну, тут же нереально круто!
В общем, даже если не знаете, я уже примерно описал. Местечко, что мне снилось несколько раз, расположено за пределами моего родного городка на Крайнем Севере. Тундра, терриконы, и громадные здания, в которых никак не сосчитать количество этажей. И эта локация самым замечательным образом наложилась на холм с кавернами. Срослась, словно так всегда и было.
Главный герой - образ собирательный. Слепленный из характеров реальных наркоманов, с которыми мне приходилось общаться. Для понимания, в девяностых в Норильске с наркотиками была настоящая беда. В моём доме было шесть подъездов. В трёх из них продавали. Прямо с квартир, особо не скрываясь. Ширяться народ приходил в подъезды, в которых не жили барыги. В том числе и в мой. Когда хватало силёнок - гонял. Когда не хватало, молча проходил мимо, делая вид, что не замечаю ложки, закипающей над пламенем зажигалки. Нет, шприцы, как в песне "Заточки", под ногами не хрустели, но перманентно втыкались в дерматиновую обшивку одной из дверей. Так что предмет я знаю, писал по личному опыту.
Локационно действие происходит в Петрозаводске (и в аду, конечно), но мысленно я представлял убитые, запомоенные наркоманские притоны моего родного Кайеркана. Когда за окном вечный снег и стужа, они выглядели ещё депрессивнее, чем были на самом деле.
Обилие обсценной лексики обусловлено вокабуляром описываемой страты, к коей принадлежит наш герой. Да, я и так могу. Но люди, которые с придыханием восклицают, что истинное мастерство написать "то же самое, но без мата", могут сходить на мужской половой орган. Да, можно и без мата. Но это не тот рассказ. Язык - инструмент, и в этот раз для строительства мне потребовался отбойный молоток.
Тема любви протянулась естественно, как, на мой взгляд, единственная сила, способная вытащить человека из ада. Да, здесь можно вспомнить миф об Орфее и Эвридике, но когда я писал "Для всех", о нём думал меньше всего. Писал о любви, которая даже не вопреки, а просто существует, как стихия, даже когда нет никакого смысла. Ни в чём.
PS: Рассказ можно найти в сборнике "Беспредел", и это его единственное бумажное воплощение.
PPS: За рисунок отвечал "Кандинский". Надо сказать, получилось неплохо. Пусть и далеко не с первого раза.
(начало выше) Идея зайти на территорию сплаттерпанка зрела давно и долго. Наверное каждый автор хоррора рано или поздно задаёт себе вопрос - а где тот предел жести, что я смогу пропустить через себя? Но с замыслом как-то не складывалось. Не хотелось разухабистого рубилова заради рубилова. Не то чтобы я такое не любил, но писать казалось скучным. И нет, это вовсе не значит, что я целыми днями сидел, ломая голову, как бы так извернуться, чтобы и сплаттер, и потоньше? Просто лежала задачка где-то в голове, до будущих времён.
Будущие времена наступили, как это у меня иногда бывает, во сне. Холм, изрытый кавернами, и живущие в нём существа, заставили меня проснуться в холодном поту. Я изо всех сил держал дверь, но они уже ломились внутрь. Да, дом был немного иным. Даже не скажу про этажность, большую часть сна я действовал изнутри. Он мне частенько снится, этот дом. В нём много комнат, и старых вещей, и он может появиться где угодно, от старых заводских цехов, до (внезапно!) подземки.
Но когда я сел записывать это впечатление на бумаге, внезапно вспомнил ещё один свой цикличный сон. Знаете, такое бывает ощущение, когда точно понимаешь, что место тебе знакомо, оно было тут всегда, оно недалеко от города, где ты живёшь. Но выглядит оно как-то совершенно эпично. И самое главное, ты никак не можешь взять в толк, почему ты не был тут раньше. Ну, тут же нереально круто!
В общем, даже если не знаете, я уже примерно описал. Местечко, что мне снилось несколько раз, расположено за пределами моего родного городка на Крайнем Севере. Тундра, терриконы, и громадные здания, в которых никак не сосчитать количество этажей. И эта локация самым замечательным образом наложилась на холм с кавернами. Срослась, словно так всегда и было.
Главный герой - образ собирательный. Слепленный из характеров реальных наркоманов, с которыми мне приходилось общаться. Для понимания, в девяностых в Норильске с наркотиками была настоящая беда. В моём доме было шесть подъездов. В трёх из них продавали. Прямо с квартир, особо не скрываясь. Ширяться народ приходил в подъезды, в которых не жили барыги. В том числе и в мой. Когда хватало силёнок - гонял. Когда не хватало, молча проходил мимо, делая вид, что не замечаю ложки, закипающей над пламенем зажигалки. Нет, шприцы, как в песне "Заточки", под ногами не хрустели, но перманентно втыкались в дерматиновую обшивку одной из дверей. Так что предмет я знаю, писал по личному опыту.
Локационно действие происходит в Петрозаводске (и в аду, конечно), но мысленно я представлял убитые, запомоенные наркоманские притоны моего родного Кайеркана. Когда за окном вечный снег и стужа, они выглядели ещё депрессивнее, чем были на самом деле.
Обилие обсценной лексики обусловлено вокабуляром описываемой страты, к коей принадлежит наш герой. Да, я и так могу. Но люди, которые с придыханием восклицают, что истинное мастерство написать "то же самое, но без мата", могут сходить на мужской половой орган. Да, можно и без мата. Но это не тот рассказ. Язык - инструмент, и в этот раз для строительства мне потребовался отбойный молоток.
Тема любви протянулась естественно, как, на мой взгляд, единственная сила, способная вытащить человека из ада. Да, здесь можно вспомнить миф об Орфее и Эвридике, но когда я писал "Для всех", о нём думал меньше всего. Писал о любви, которая даже не вопреки, а просто существует, как стихия, даже когда нет никакого смысла. Ни в чём.
PS: Рассказ можно найти в сборнике "Беспредел", и это его единственное бумажное воплощение.
PPS: За рисунок отвечал "Кандинский". Надо сказать, получилось неплохо. Пусть и далеко не с первого раза.
#хоррор #ужасы #кожин #олегкожин #русскийхоррор
BY ШКАФ С КОШМАРАМИ Олег Кожин
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said.
from us
