Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О русских и россиянах в публичном дискурсе властей
Для российских властей до СВО характерным было развитие наднациональной идентичности («россияне»), но сейчас в публичном дискурсе официальной власти и инфраструктуры ее влияния более активно распространяется формулировка «русские».
Наднациональный концепт «россияне» оказался очень успешным в преодолении инерции парада суверенитетов и вообще - в конструировании постсоветской нации. Значительным фактором, подкрепляющим его действие, были успехи в международном спорте последних 10-15 лет. Но с началом СВО многое поменялось.
Согласно данным переписи 2022 г. (со всеми оговорками относительно достоверности ее результатов), русских в стране 74,6% – это на 1,7 млн чел. меньше, чем в 2010 г. (77,7%). Тренд на уменьшение русского населения несомненен (достаточно посмотреть на демографию «русских» регионов Центральной России), однако общее численное доминирование русских не вызывает никаких вопросов.
СВО – это событие, которое в смысловом плане, на уровне позиционирования власти, тесно сопряжено с русскостью (Русский мир, русский язык и культура), а не российскостью. Показательным тут является сюжет, когда в школах в нацреспубликах учителя обязывают детей учить песню «Я – русский» одного из пропагандистов от мира музыки. И в рамках этих уроков возникают резонные замечания: «но я татарин/башкир/бурят». А учителя все равно говорят, что «мы все русские». Это - не отдельные примеры, а тренд: в родной для меня Башкирии популярные у тюркоязычной аудитории певцы, поющие на татарском и башкирском, также заявляли, что в эти исторические моменты чувствуют себя русскими.
Отход от наднациональной идентичности и переход к национальной («русские») – во многом связан с текущей повесткой: это в Китае происходящее с уйгурами может быть обозначено как долгосрочная стратегия ассимиляции. Русский народ как ядро российского социума хочет уважения к себе, так как именно он несет главную нагрузку. Но причины замены «россиян» на «русских» - не в этом, а в политтехнологической увязке смыслов и целей геополитической конфронтации с моделью идентичности большинства.
Кстати, в период Российской империи (до 1917 г.) это уже было, причем, на уровне вектора политики: накладывание этой русскости на растущее национальное самосознание других этносов тогда формировало отчетливые очаги напряжения и привело к соответствующим результатам, впрочем, достаточно различным для каждого этноса той империи.
В советское время была предложена формулировка «советский народ». Все это имело относительный успех в рамках двойной идентичности (национальная/наднациональная), однако главным всегда оставалась этническая.
В случае необходимости, власти откорректируют дискурс и снова будут говорить о россиянах, объединённых русским языком и являющихся частью Русского мира. При этом, можно наблюдать как извне России идут попытки формирования соответствующих сепаратистских настроений. Их перспективы видятся как крайне незначительные в течение следующих 3-5 лет: в сверхцентрализованном государстве все нацэлиты зависимы от центра. Субьектность их, очевидно разная (самая высокая - в Татарстане и Чечне), однако зависимость/взаимозависимость с Центром очень высокая везде.
Сепаратизм обречен быть уделом маргиналов не только на уровне политического действия, но и на уровне реальных настроений. Нацменьшинства хотят, чтобы уважали их традиции и язык и давали им достаточно ресурсов. Но они же, очень показательно, готовы воевать за Русский мир.
При этом, есть и другие побочные эффекты русификации публичного дискурса: если он будет дальше активно/бездумно внедряться как элемент национальной гордости большинства – неизменными будут побочные эффекты в виде распространения русского национализма, причем, не только в формате «русских маршей». Власть в этом никак не заинтересована, да и социум - тоже.
Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О русских и россиянах в публичном дискурсе властей
Для российских властей до СВО характерным было развитие наднациональной идентичности («россияне»), но сейчас в публичном дискурсе официальной власти и инфраструктуры ее влияния более активно распространяется формулировка «русские».
Наднациональный концепт «россияне» оказался очень успешным в преодолении инерции парада суверенитетов и вообще - в конструировании постсоветской нации. Значительным фактором, подкрепляющим его действие, были успехи в международном спорте последних 10-15 лет. Но с началом СВО многое поменялось.
Согласно данным переписи 2022 г. (со всеми оговорками относительно достоверности ее результатов), русских в стране 74,6% – это на 1,7 млн чел. меньше, чем в 2010 г. (77,7%). Тренд на уменьшение русского населения несомненен (достаточно посмотреть на демографию «русских» регионов Центральной России), однако общее численное доминирование русских не вызывает никаких вопросов.
СВО – это событие, которое в смысловом плане, на уровне позиционирования власти, тесно сопряжено с русскостью (Русский мир, русский язык и культура), а не российскостью. Показательным тут является сюжет, когда в школах в нацреспубликах учителя обязывают детей учить песню «Я – русский» одного из пропагандистов от мира музыки. И в рамках этих уроков возникают резонные замечания: «но я татарин/башкир/бурят». А учителя все равно говорят, что «мы все русские». Это - не отдельные примеры, а тренд: в родной для меня Башкирии популярные у тюркоязычной аудитории певцы, поющие на татарском и башкирском, также заявляли, что в эти исторические моменты чувствуют себя русскими.
Отход от наднациональной идентичности и переход к национальной («русские») – во многом связан с текущей повесткой: это в Китае происходящее с уйгурами может быть обозначено как долгосрочная стратегия ассимиляции. Русский народ как ядро российского социума хочет уважения к себе, так как именно он несет главную нагрузку. Но причины замены «россиян» на «русских» - не в этом, а в политтехнологической увязке смыслов и целей геополитической конфронтации с моделью идентичности большинства.
Кстати, в период Российской империи (до 1917 г.) это уже было, причем, на уровне вектора политики: накладывание этой русскости на растущее национальное самосознание других этносов тогда формировало отчетливые очаги напряжения и привело к соответствующим результатам, впрочем, достаточно различным для каждого этноса той империи.
В советское время была предложена формулировка «советский народ». Все это имело относительный успех в рамках двойной идентичности (национальная/наднациональная), однако главным всегда оставалась этническая.
В случае необходимости, власти откорректируют дискурс и снова будут говорить о россиянах, объединённых русским языком и являющихся частью Русского мира. При этом, можно наблюдать как извне России идут попытки формирования соответствующих сепаратистских настроений. Их перспективы видятся как крайне незначительные в течение следующих 3-5 лет: в сверхцентрализованном государстве все нацэлиты зависимы от центра. Субьектность их, очевидно разная (самая высокая - в Татарстане и Чечне), однако зависимость/взаимозависимость с Центром очень высокая везде.
Сепаратизм обречен быть уделом маргиналов не только на уровне политического действия, но и на уровне реальных настроений. Нацменьшинства хотят, чтобы уважали их традиции и язык и давали им достаточно ресурсов. Но они же, очень показательно, готовы воевать за Русский мир.
При этом, есть и другие побочные эффекты русификации публичного дискурса: если он будет дальше активно/бездумно внедряться как элемент национальной гордости большинства – неизменными будут побочные эффекты в виде распространения русского национализма, причем, не только в формате «русских маршей». Власть в этом никак не заинтересована, да и социум - тоже.
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. Some privacy experts say Telegram is not secure enough The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app.
from us
