Notice: file_put_contents(): Write of 7025 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 4096 of 11121 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Анастасия Кругликова | Telegram Webview: kruglikova_an/1147 -
Люди и отношения вокруг Блока — это система, каждый элемент которой нужно описывать, чтобы что-то понять о самом Александре Александровиче. Не у всех ведь так — но именно Блок вообще не может стоять в истории и на листе монографии один, сразу падает. Слишком тесно и насмерть строились его отношения с ближними, его, говорившего «я хочу познакомить вас с моей мамой, потому что мама — это я».
От семьи Блоков и от близких им сохранилось очень много дневниковых записей, писем, воспоминаний и в целом слов, описывающих каждый нюанс блоковской жизни. Настолькокаждый, что многое хочется после прочтения «развидеть».
Но некоторыми очаровательными словами я буду с вами делиться.
***
Однажды Александр Львович Блок, приехав из Варшавы, вызвал к себе сына: «Ты должен выбрать себе какой-нибудь псевдоним, а не подписывать свои сочинения, как я —А. Блок. Неудобно ведь мне, старому профессору, когда мне приписьвают стихи о какой-то „Прекрасной даме“. Избавь меня, пожалуйста, от этого».
Георгий Блок, двоюродный брат поэта, писал о его отце, Александре Львовиче или «дяде Саше»:
«...Встречаться c ним нам, детям, было довольно страшно. Еще до первой из этих встреч я успел подслушать, что он живет где-то очень далеко в Варшаве, живет совершенно один, в грязной, странно обставленной квартире. От него убежали две жены. Он их бил, а одной даже нож приставлял к горлу. <...>
Когда он — впервые на моей памяти — появился у нас, то оказалось, что наружного у него совсем не такая величаво-инфернальная... <...> ... а главное — чего я никак не ожидал — он был робок, совсем как бабушка.
<...>
Я был у него в его варшавской квартире. <...> Посоветовал мне не снимать пальто, потому что холодно. Он никогда не топил печей. <...> Столовался в плохих „цукернях“. Дома только чай пил. Считал почему-то нужным экономить движения и объяснял мне:
— Вот здесь в шкапу стоит сахарница; когда после занятий я перед сном пью чай, я ставлю сюда чернильницу и тем же движением беру сахар, a утром опять одним движением ставлю сахар и беру чернильцу.
Он был неопрятен (я ни укого не видел таких грязных и рваных манжет), но за умываньем, несмотря на „экономию движений“, проводил так много времени, что поставил даже в ванной комнате кресло:
— Я вымою руки, потом посижу и подумаю»
Сам Блок на одной из своих книг сделал надпись для папы: «Моему отцу по духу». Это «по духу» очень возмутило Александра Львовича.
Все-таки, говорил он, не только же по духу я ему отец.
Люди и отношения вокруг Блока — это система, каждый элемент которой нужно описывать, чтобы что-то понять о самом Александре Александровиче. Не у всех ведь так — но именно Блок вообще не может стоять в истории и на листе монографии один, сразу падает. Слишком тесно и насмерть строились его отношения с ближними, его, говорившего «я хочу познакомить вас с моей мамой, потому что мама — это я».
От семьи Блоков и от близких им сохранилось очень много дневниковых записей, писем, воспоминаний и в целом слов, описывающих каждый нюанс блоковской жизни. Настолькокаждый, что многое хочется после прочтения «развидеть».
Но некоторыми очаровательными словами я буду с вами делиться.
***
Однажды Александр Львович Блок, приехав из Варшавы, вызвал к себе сына: «Ты должен выбрать себе какой-нибудь псевдоним, а не подписывать свои сочинения, как я —А. Блок. Неудобно ведь мне, старому профессору, когда мне приписьвают стихи о какой-то „Прекрасной даме“. Избавь меня, пожалуйста, от этого».
Георгий Блок, двоюродный брат поэта, писал о его отце, Александре Львовиче или «дяде Саше»:
«...Встречаться c ним нам, детям, было довольно страшно. Еще до первой из этих встреч я успел подслушать, что он живет где-то очень далеко в Варшаве, живет совершенно один, в грязной, странно обставленной квартире. От него убежали две жены. Он их бил, а одной даже нож приставлял к горлу. <...>
Когда он — впервые на моей памяти — появился у нас, то оказалось, что наружного у него совсем не такая величаво-инфернальная... <...> ... а главное — чего я никак не ожидал — он был робок, совсем как бабушка.
<...>
Я был у него в его варшавской квартире. <...> Посоветовал мне не снимать пальто, потому что холодно. Он никогда не топил печей. <...> Столовался в плохих „цукернях“. Дома только чай пил. Считал почему-то нужным экономить движения и объяснял мне:
— Вот здесь в шкапу стоит сахарница; когда после занятий я перед сном пью чай, я ставлю сюда чернильницу и тем же движением беру сахар, a утром опять одним движением ставлю сахар и беру чернильцу.
Он был неопрятен (я ни укого не видел таких грязных и рваных манжет), но за умываньем, несмотря на „экономию движений“, проводил так много времени, что поставил даже в ванной комнате кресло:
— Я вымою руки, потом посижу и подумаю»
Сам Блок на одной из своих книг сделал надпись для папы: «Моему отцу по духу». Это «по духу» очень возмутило Александра Львовича.
Все-таки, говорил он, не только же по духу я ему отец.
BY Анастасия Кругликова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred."
from us
