Когда меня зовут что-то рассказать о литературе, я нет-нет да и почувствую укол синдрома самозванца: у меня нет прочного академического бэкграунда, я не пишу научные статьи и т.п. Но потом я думаю, что мой практический опыт имеет некоторую ценность, к тому же мои наблюдения за книжным миром так же могут быть небесполезны.
И вот, в этом году сначала была "Школа критики" в Ясной Поляне, затем я занимался вместе со студентами магистратуры курсом "Люди и институты", с подачи Майи Кучерской и Галины Юзефович (аж на целый модуль), а теперь на годичном курсе "Литературных практик" и Creative Writing School рассказываю о литературном процессе. Все это ужасно волнительно и требует какого-то дополнительного осмысления (в духе что я, где я), но сделаем здесь зарубку, что и такой опыт у меня теперь есть.
К чему это я?
К тому, что коллеги рассказали, что на длиннюющий годичный курс, несмотря на то, что он уже начался, можно еще записаться до 1 ноября. Состав звездный -- Евгения Некрасова, Татьяна Новоселова, Алеся Атрощенко, Полина Барскова, Егана Джаббарова, Ольга Брейнингер, Евгения Вежлян, Юля Петропавловская -- и другие прекрасные професионалы.
Когда меня зовут что-то рассказать о литературе, я нет-нет да и почувствую укол синдрома самозванца: у меня нет прочного академического бэкграунда, я не пишу научные статьи и т.п. Но потом я думаю, что мой практический опыт имеет некоторую ценность, к тому же мои наблюдения за книжным миром так же могут быть небесполезны.
И вот, в этом году сначала была "Школа критики" в Ясной Поляне, затем я занимался вместе со студентами магистратуры курсом "Люди и институты", с подачи Майи Кучерской и Галины Юзефович (аж на целый модуль), а теперь на годичном курсе "Литературных практик" и Creative Writing School рассказываю о литературном процессе. Все это ужасно волнительно и требует какого-то дополнительного осмысления (в духе что я, где я), но сделаем здесь зарубку, что и такой опыт у меня теперь есть.
К чему это я?
К тому, что коллеги рассказали, что на длиннюющий годичный курс, несмотря на то, что он уже начался, можно еще записаться до 1 ноября. Состав звездный -- Евгения Некрасова, Татьяна Новоселова, Алеся Атрощенко, Полина Барскова, Егана Джаббарова, Ольга Брейнингер, Евгения Вежлян, Юля Петропавловская -- и другие прекрасные професионалы.
BY Мамлыга WB
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from us
