30 лет назад была принята первая часть нашего Гражданского кодекса. Это большая и важная дата.
Кажется, у К.И. Скловского было хорошо подмечено: у каждой примечательной эпохи есть свой собор и свой кодекс.
Автор, написав это в начале нулевых, явно имел в виду сравнение Святой Софии и Свода Юстиниана с, видимо, Собором Христа Спасителя и Гражданским кодексом России.
С десятилетиями это сравнение мне кажется все более и более глубоким.
Собор Христа Спасителя это новодел. Причем очень странный, место богослужений совмещает в себе функции офисного центра, парковки, автомойки, концертного зала и еще много чего. Но сквозь все это внимательный наблюдатель все же увидит связь веков через традицию.
Так и наш Кодекс: этот «юридический новодел», казавшийся прорывным и новаторским до начала нулевых, подвергся в конце нулевых жесткой критике за косность и советскость. И был еще раз «модернизирован» (модернизация новодела, смешно…).
Но внимательный читатель - несмотря ни на что - все-таки может увидеть в нормах Кодекса частноправовую традицию.
Просто, во-первых, надо иметь основательную теоретическую подготовку для этого, и, во-вторых, должным образом настроенный правовой камертон.
30 лет назад была принята первая часть нашего Гражданского кодекса. Это большая и важная дата.
Кажется, у К.И. Скловского было хорошо подмечено: у каждой примечательной эпохи есть свой собор и свой кодекс.
Автор, написав это в начале нулевых, явно имел в виду сравнение Святой Софии и Свода Юстиниана с, видимо, Собором Христа Спасителя и Гражданским кодексом России.
С десятилетиями это сравнение мне кажется все более и более глубоким.
Собор Христа Спасителя это новодел. Причем очень странный, место богослужений совмещает в себе функции офисного центра, парковки, автомойки, концертного зала и еще много чего. Но сквозь все это внимательный наблюдатель все же увидит связь веков через традицию.
Так и наш Кодекс: этот «юридический новодел», казавшийся прорывным и новаторским до начала нулевых, подвергся в конце нулевых жесткой критике за косность и советскость. И был еще раз «модернизирован» (модернизация новодела, смешно…).
Но внимательный читатель - несмотря ни на что - все-таки может увидеть в нормах Кодекса частноправовую традицию.
Просто, во-первых, надо иметь основательную теоретическую подготовку для этого, и, во-вторых, должным образом настроенный правовой камертон.
BY Loader from SVO
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities.
from us
