Снег переливается в свете фонарей. Каждая снежинка – отдельный мир, и каждая тропа в этом снежном танце становится той самой Долиной Фонарного столба.
Когда-то очень давно, ещё не умея танцевать, я мечтала о вальсе именно под таким снегом и именно в этом свете. Теперь же это сочетание возвращает меня во времена нашей Воскресной школы. Воскресный вечер мы проводили в ней, и это были одни из лучших часов нашей детской жизни, нашей маленькой общинной семьи.
Приближается Рождество, и мама снова достала ту самую книгу, по которой мы ставили спектакли лет 20 назад. Каждый спектакль для нас был совершенно особым даже не действием, а миром. Каждый требовал полной самоотдачи. Каждый был маленьким подарком от нас – Ему.
Что мы, дети, читающие молитвы так, нас учили мама с папой, постящиеся так, как нас кормили родители и ходящие в храм так, как нас водили, могли отдать Ему? И мы отдавали себя, разбирая сценки, вычитывая их дома, смиряясь перед мамиными замечаниями, обрывая свои бессчетные попытки бегать вокруг ёлки и баловаться на репетициях (ладно, это после замечаний только😅).
На улице так же кружился снег, а мы снова и снова повторяли сцены одну за другой, и в тот момент это было самым важным на свете.
Мы выросли, и куда отдать наше время, наш выбор и наше сердце давно определяем сами. Как мне отдать Тебе своё сердце, Господи? И вроде бы отдаёшь, а потом снова находишь его где-то далеко-далеко, совсем не там где думал, совсем не там, где надеялся его найти. «Где сокровище ваше...». А я ведь думала, что моё сокровище – это Ты.
Мама листает страницы, и с них выпрыгивают герои: вот три ребёнка, которых Рождественская Звезда ведёт через зимний лес на праздничную службу в горящий огнями храм. К одному из детей подходит Матрёшка, и ребёнок замирает, поражённый окружающими её игрушками. Ко второму приближается Ромовая баба с полным подносом сладостей, и малышка застревает в лесу, пытаясь успеть попробовать как можно больше. Только самый маленький мальчик всё ещё упорно идёт за Звездой, шаг за шагом через ночной лес, но вот и ему навстречу выскакивает Телевизор с яркими мультиками.. Где сокровище ваше?
И замёрзнуть бы им в этом лесу, кабы не сердитый разбуженный ёжик («Кто здесь бродит-колобродит, нарушая мой покой?» – долго было нашей семейной фразой), который, разобравшись в чём дело, прогоняет все искушения и возвращает детей Звезде. Звучат Рождественские тропари – дети дошли до храма, а ёж, вольно или невольно послужив Господу, снова сворачивается в своей норе: спать, спать..
Я играла ежа тогда, а сейчас узнаю себя то в одном герое, то в другом, то во всех сразу, и не только в детях, разумеется.
Как отдать Тебе своё сердце, Господи? Вылавливаешь его там, где не думал, протягиваешь Ему: бери, Господи, я готов! – не замечая, что руки твои пусты. Нельзя отдать своё сердце насильно, оно всё равно вернётся к тому, что ему дороже всего.
и никак иначе. Не потому что Господь такой жадный до любви, а потому что иначе не получится. Как нельзя чуть-чуть умереть или чуть-чуть воскреснуть, так нельзя и чуть-чуть отдать ему себя.
В детстве я думала, что это только дополнительные слова, чтобы понятней стало, а это самая простая правда на свете.
Снег мерцает, спускаясь с небес на землю, напоминая о Сказке, напоминая о Родоначальнике всякой сказки и всей красоты, а ты стоишь, окружённый этой красотой, и чувствуешь, как тот самый сердитый ёжик налетает на тебя, чтобы ты всё-таки однажды дошёл.
Мама закрывает книгу. Теперь новые дети будут и Ёжиком, и Звездой, и Матрёшкой, а тебе смотреть на них, и учиться отдавать свое сердце, чтобы, может быть, однажды, когда-нибудь, протянуть Господу свои руки – не пустые.
Когда-то очень давно, ещё не умея танцевать, я мечтала о вальсе именно под таким снегом и именно в этом свете. Теперь же это сочетание возвращает меня во времена нашей Воскресной школы. Воскресный вечер мы проводили в ней, и это были одни из лучших часов нашей детской жизни, нашей маленькой общинной семьи.
Приближается Рождество, и мама снова достала ту самую книгу, по которой мы ставили спектакли лет 20 назад. Каждый спектакль для нас был совершенно особым даже не действием, а миром. Каждый требовал полной самоотдачи. Каждый был маленьким подарком от нас – Ему.
Что мы, дети, читающие молитвы так, нас учили мама с папой, постящиеся так, как нас кормили родители и ходящие в храм так, как нас водили, могли отдать Ему? И мы отдавали себя, разбирая сценки, вычитывая их дома, смиряясь перед мамиными замечаниями, обрывая свои бессчетные попытки бегать вокруг ёлки и баловаться на репетициях (ладно, это после замечаний только😅).
На улице так же кружился снег, а мы снова и снова повторяли сцены одну за другой, и в тот момент это было самым важным на свете.
Мы выросли, и куда отдать наше время, наш выбор и наше сердце давно определяем сами. Как мне отдать Тебе своё сердце, Господи? И вроде бы отдаёшь, а потом снова находишь его где-то далеко-далеко, совсем не там где думал, совсем не там, где надеялся его найти. «Где сокровище ваше...». А я ведь думала, что моё сокровище – это Ты.
Мама листает страницы, и с них выпрыгивают герои: вот три ребёнка, которых Рождественская Звезда ведёт через зимний лес на праздничную службу в горящий огнями храм. К одному из детей подходит Матрёшка, и ребёнок замирает, поражённый окружающими её игрушками. Ко второму приближается Ромовая баба с полным подносом сладостей, и малышка застревает в лесу, пытаясь успеть попробовать как можно больше. Только самый маленький мальчик всё ещё упорно идёт за Звездой, шаг за шагом через ночной лес, но вот и ему навстречу выскакивает Телевизор с яркими мультиками.. Где сокровище ваше?
И замёрзнуть бы им в этом лесу, кабы не сердитый разбуженный ёжик («Кто здесь бродит-колобродит, нарушая мой покой?» – долго было нашей семейной фразой), который, разобравшись в чём дело, прогоняет все искушения и возвращает детей Звезде. Звучат Рождественские тропари – дети дошли до храма, а ёж, вольно или невольно послужив Господу, снова сворачивается в своей норе: спать, спать..
Я играла ежа тогда, а сейчас узнаю себя то в одном герое, то в другом, то во всех сразу, и не только в детях, разумеется.
Как отдать Тебе своё сердце, Господи? Вылавливаешь его там, где не думал, протягиваешь Ему: бери, Господи, я готов! – не замечая, что руки твои пусты. Нельзя отдать своё сердце насильно, оно всё равно вернётся к тому, что ему дороже всего.
«Возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея и от всея силы твоея»
и никак иначе. Не потому что Господь такой жадный до любви, а потому что иначе не получится. Как нельзя чуть-чуть умереть или чуть-чуть воскреснуть, так нельзя и чуть-чуть отдать ему себя.
В детстве я думала, что это только дополнительные слова, чтобы понятней стало, а это самая простая правда на свете.
Снег мерцает, спускаясь с небес на землю, напоминая о Сказке, напоминая о Родоначальнике всякой сказки и всей красоты, а ты стоишь, окружённый этой красотой, и чувствуешь, как тот самый сердитый ёжик налетает на тебя, чтобы ты всё-таки однажды дошёл.
Мама закрывает книгу. Теперь новые дети будут и Ёжиком, и Звездой, и Матрёшкой, а тебе смотреть на них, и учиться отдавать свое сердце, чтобы, может быть, однажды, когда-нибудь, протянуть Господу свои руки – не пустые.
❤22
и глубина яснеет pinned «К слову про всех ребятушек и защитников. Други, если у вас есть воины, за которых нужно молиться (впрочем, за всех там нужно..), пишите имена – можно и о здравии, и об упокоении, только пометку сделайте. Можно сюда, можно в личку. Внесу и закреплю себе, чтобы…»
Forwarded from Отец Прокопий (творчество)
Народ! Сегодня вечером около 21 ч. молебен - о воинах и их близких (врачах, волонтёрах, всех прочих) - в честь иконы Божией Матери "Знамение".
Документ для записи имён появится ближе к вечеру.
Документ для записи имён появится ближе к вечеру.
❤🔥17
Оказалось, 13 декабря была годовщина у поэта Владимира Строчкова. Была уверена, что 17 или 18, а сегодня узнала, что я лопух, а годовщина прошла. Утешаюсь тем, что как раз в тот день сидела в библиотеке над его книгами. Чувствовалась необходимость пойти именно в те дни, несмотря на усталость и разные дела.
Это второй поэт, за книгой которого я пошла в библиотеку (первым был Назаренко). Их обоих практически не найти в интернете, а те крупицы, что я знала, были мне очень дороги.
Любимое у него «и я бегу» другие его стихотворения не затмили, но нашла и среди них то, что хочется перечитывать.
Он много пишет о времени, оно словно становится отдельным героем его лирики, выглядывает то там, то здесь, напоминает о себе.
Рада, что познакомилась с его творчеством.
А то, любимое, выложу отдельно)
Это второй поэт, за книгой которого я пошла в библиотеку (первым был Назаренко). Их обоих практически не найти в интернете, а те крупицы, что я знала, были мне очень дороги.
Любимое у него «и я бегу» другие его стихотворения не затмили, но нашла и среди них то, что хочется перечитывать.
Он много пишет о времени, оно словно становится отдельным героем его лирики, выглядывает то там, то здесь, напоминает о себе.
Рада, что познакомилась с его творчеством.
А то, любимое, выложу отдельно)
❤12👍1
Я говорю, устал, устал, отпусти,
не могу, говорю, устал, отпусти, устал,
не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,
поднимает, смеется, да ты еще не летал,
говорит, смеется, снова над головой
разжимает пальцы, подкидывает, лети,
так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой,
я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти,
устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять
поднимает над головой, а я устал,
подкидывает, я устал, а он понять
не может, смеется, лети, говорит, к кустам,
а я устал, машу из последних сил,
ободрал всю морду, уцепился за крайний куст,
ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих,
ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть,
давай еще разок, нет, говорит, прости,
я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал,
разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети,
ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал,
и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу,
ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу.
Владимир Строчков (1946 — 2023)
не могу, говорю, устал, отпусти, устал,
не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,
поднимает, смеется, да ты еще не летал,
говорит, смеется, снова над головой
разжимает пальцы, подкидывает, лети,
так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой,
я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти,
устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять
поднимает над головой, а я устал,
подкидывает, я устал, а он понять
не может, смеется, лети, говорит, к кустам,
а я устал, машу из последних сил,
ободрал всю морду, уцепился за крайний куст,
ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих,
ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть,
давай еще разок, нет, говорит, прости,
я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал,
разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети,
ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал,
и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу,
ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу.
Владимир Строчков (1946 — 2023)
❤10
С днём св. Николая Чудотворца! 🕊️
Не зря его праздник попадает на такое тёмное зимнее время, когда нередко кажется, что сил уже не осталось, а до света ещё далеко. И тут батюшка Николай с его подарками, которые, каждый – маленькое или большое чудо. Не всегда ощутимые и далеко не всегда про приобретение, но его забота и любовь так заметна, что куда денешься.
Идёшь по морю – батюшка Николай, идёшь в дорогу – батюшка Николай, попал в беду – батюшка Николай, случилась с тобой неправда от кого-то – батюшка Николай, нужна помощь себе или другим – батюшка Николай, а ещё мне однажды сказали молиться ему, если боишься ослабления веры. И всё это наш батюшка Николай..
Не побоюсь сказать, что его праздник светит в декабре, как ясный лучик горнего Света.
И вспомнилось.
У меня есть любимые фотографии, к которым я время от времени возвращаюсь, и они как раз об этом, о том самом луче, о надежде среди темноты. Это фотографии Нади Тереховой, я уже рассказывала здесь про Надю и показывала её фотографии :)
Но эти – совсем иные. Когда я их увидела год назад, они настолько меня поразили, что написалось кое-что. И вот иногда бывает: сам не понял, что написал, а потом оказывается, что это послание самому себе в далёкое или близкое потом, чтобы не забывать.
Не забываю... стараюсь не забывать.
На фотографиях Секирная гора на Соловках и свет храма-маяка на ней. За объективом Надежда Терехова, а вдали у креста Оля Постникова, человек-чудо, человек-свечечка.
Ну и напоминание себе.
➖ ➖ ➖
За окнами снег словно в сказку зовёт по пути, и хочется с ним полететь, но нет сил на полёт, и так хочется, чтобы было – как сказка – у всех.
Ты хотя бы иди потихоньку вперёд: за снегом фонарь, а быть может, маяк. За снегом светлеет. И в каждой снежинке горит освещающий лик, или кажется так. Но вот пролетают снежинки, и светят, и греют.
Вдали, не смущаясь ночной темноты, проступает рассвет: ныне поздний подарок, и значит, что он долгожданный. Над снегом и миром – вглядись в глубину – есть иные черты, роднее, чем дом и мечта, а ведь Он говорил, что так будет, что будет всегда. И так есть: в нас сияет Его обещанье.
Пусть сказка твоя не всегда как дорога ровна, пусть и снег не всегда так прекрасен, как я рассказала. Но Сказочник твой (а вернее, Он наш и ничей) пишет в Книгу живые слова, и есть Он любовь, это значит, что станет светлей. Это значит – теплей, чем под сердцем у мамы.
Снежинки утихли, а встреча ещё впереди: то было касание сказки, как взмахом крыла, обещание радости после. И надо лететь, а не можешь, – хотя бы идти, туда, где печаль твоя станет прозрачна, как лес ноября, и светла. Туда, где фонарь и маяк зажигают не свечи, а звёзды.
➖ ➖ ➖ ➖ ➖
Не зря его праздник попадает на такое тёмное зимнее время, когда нередко кажется, что сил уже не осталось, а до света ещё далеко. И тут батюшка Николай с его подарками, которые, каждый – маленькое или большое чудо. Не всегда ощутимые и далеко не всегда про приобретение, но его забота и любовь так заметна, что куда денешься.
Идёшь по морю – батюшка Николай, идёшь в дорогу – батюшка Николай, попал в беду – батюшка Николай, случилась с тобой неправда от кого-то – батюшка Николай, нужна помощь себе или другим – батюшка Николай, а ещё мне однажды сказали молиться ему, если боишься ослабления веры. И всё это наш батюшка Николай..
Не побоюсь сказать, что его праздник светит в декабре, как ясный лучик горнего Света.
И вспомнилось.
У меня есть любимые фотографии, к которым я время от времени возвращаюсь, и они как раз об этом, о том самом луче, о надежде среди темноты. Это фотографии Нади Тереховой, я уже рассказывала здесь про Надю и показывала её фотографии :)
Но эти – совсем иные. Когда я их увидела год назад, они настолько меня поразили, что написалось кое-что. И вот иногда бывает: сам не понял, что написал, а потом оказывается, что это послание самому себе в далёкое или близкое потом, чтобы не забывать.
Не забываю... стараюсь не забывать.
На фотографиях Секирная гора на Соловках и свет храма-маяка на ней. За объективом Надежда Терехова, а вдали у креста Оля Постникова, человек-чудо, человек-свечечка.
Ну и напоминание себе.
За окнами снег словно в сказку зовёт по пути, и хочется с ним полететь, но нет сил на полёт, и так хочется, чтобы было – как сказка – у всех.
Ты хотя бы иди потихоньку вперёд: за снегом фонарь, а быть может, маяк. За снегом светлеет. И в каждой снежинке горит освещающий лик, или кажется так. Но вот пролетают снежинки, и светят, и греют.
Вдали, не смущаясь ночной темноты, проступает рассвет: ныне поздний подарок, и значит, что он долгожданный. Над снегом и миром – вглядись в глубину – есть иные черты, роднее, чем дом и мечта, а ведь Он говорил, что так будет, что будет всегда. И так есть: в нас сияет Его обещанье.
Пусть сказка твоя не всегда как дорога ровна, пусть и снег не всегда так прекрасен, как я рассказала. Но Сказочник твой (а вернее, Он наш и ничей) пишет в Книгу живые слова, и есть Он любовь, это значит, что станет светлей. Это значит – теплей, чем под сердцем у мамы.
Снежинки утихли, а встреча ещё впереди: то было касание сказки, как взмахом крыла, обещание радости после. И надо лететь, а не можешь, – хотя бы идти, туда, где печаль твоя станет прозрачна, как лес ноября, и светла. Туда, где фонарь и маяк зажигают не свечи, а звёзды.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤12🙏5
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
А моим подарком сегодня стала Музыка. День случился такой, что под конец просто тихонько плакала на работе (это я-то, сухарик из сухариков!) и жаловалась батюшке Николаю: почему всякое так свалилось именно в твой праздник, и одно, и другое, и разное, и вместе как-то слишком. Всё понимаю, батюшка, но грустно же так..
Заставила себя вылезти с работы и пойти "в люди" скорее по старой памяти, что музыка лечит.
Пришла, а там Музыка. И люди дорогие, знакомые давно и ещё не очень, но все – удивительные.
И святители вокруг, и святитель Пётр наш Воронежский-Соловецкий среди них, и сразу на душе потеплело.
Уже замечала, что хорошая музыка, как и живопись, становится через её творца ниточкой напрямую к Творцу, и хочется молиться, когда слушаешь или смотришь.
А уж когда ты в таком зале, где вместо привычных портретов композиторов на тебя смотрят те, кто действительно умел молиться и Тот, Кто любит – тогда светлеет.
А я ещё унывала, батюшка Николай.
Спасибо тебе, батюшка, Тебе и всем.
Заставила себя вылезти с работы и пойти "в люди" скорее по старой памяти, что музыка лечит.
Пришла, а там Музыка. И люди дорогие, знакомые давно и ещё не очень, но все – удивительные.
И святители вокруг, и святитель Пётр наш Воронежский-Соловецкий среди них, и сразу на душе потеплело.
Уже замечала, что хорошая музыка, как и живопись, становится через её творца ниточкой напрямую к Творцу, и хочется молиться, когда слушаешь или смотришь.
А уж когда ты в таком зале, где вместо привычных портретов композиторов на тебя смотрят те, кто действительно умел молиться и Тот, Кто любит – тогда светлеет.
А я ещё унывала, батюшка Николай.
Спасибо тебе, батюшка, Тебе и всем.
❤17