Наши люди по понятным причинам редко выступают апологетами судей, но сложение мантии Кириллом Елистратовым заставляет признать, что он оказался весьма неглупым человеком. Во всяком случае, в наличии у него политического чутья трудно усомниться: он прекрасно понимал подоплеку выносимых им решений, писанных им по прямому указанию свыше, представлял всю полноту деградации местной судебной власти, поэтому предпочел уйти, пока вся выстроенная система не пошла ко дну, увлекая за собой и проектантов, и рядовых исполнителей.
Поэтому когда журналисты одного беспокойного издания рассказывают, что Елистратов покинул свой пост в срочном порядке, наши люди вынуждены отметить, что труженики пера выдают желаемое за действительное. Те, кто придерживается версии о бегстве арбитражного судьи, на самом деле имеет весьма ограниченный кругозор, видя лишь то, что позволяет опущенное забрало.
Елистратов давно присматривался к ухудшающейся обстановке в судах, особенно в родном для него арбитраже, и желание уйти в отставку вызревало в нем медленно и долго. На протяжении довольно значительного времени он наблюдал за экспансией молодых кадров, которые заполняли образовывавшиеся в вотчине Алексея Горябина вакансии. В основном это были бывшие помощники и секретари руководства инстанции, профессионализм которых оставлял желать лучшего. Вместо практического опыта под сенью судейских мантий они напитались далеко не лучших навыков, а их малограмотность с лихвой компенсировалась безропотностью. В результате нормальных судей в областном арбитраже почти не осталось, а Юле, Веронике и Диане и вовсе пришлось доказывать свою верность не только делом, но и телом. К счастью для Елистратова к таким ритуалам он не подходил по гендерному признаку, но и такие порядки, обернувшиеся полной утратой независимости судей, его тоже сильно напрягли.
Но самой главной причиной ухода судьи стало понимание неизбежного конца сформированной неправосудной системы. Для разного рода Маргарит и Вадимов, которым распределяли вкусные дела о банкротстве, и которые затем львиную долю заносили руководству, уход Елистратова должен стать предвестником ухудшения погоды.
Подобно барометру Елистратов показал, что атмосферное давление уже зашкалило, и вот-вот разразится ростовский сценарий, угрожающий тем судьям, чьи ходы по отъему имущества у саратовского бизнеса были продиктованы маниакально-политическим заказом. И этот сценарий с поправкой на местные реалии может оказаться таков, что больше всего пострадают именно пешки, взявшие на себя все риски организованного грабежа. Поэтому наиболее прозорливая из подлежащих размену фигур и приняла столь продуманное решение, с тем расчетом, что при неминуемом скором подведении итогов политики расхищения частной собственности отвечать придется тем, кто останется в судейской обойме, доказывая, что они действовали по указке.
Схожие мысли гуляют и в голове председателя коллегии областного арбитража Людмилы Комлевой. Но в отличие от Елистратова она оказалась в более сложной ситуации, так как в созданной для грабежа предпринимательского класса иерархии она занимает более высокое и важное место.
Наши люди по понятным причинам редко выступают апологетами судей, но сложение мантии Кириллом Елистратовым заставляет признать, что он оказался весьма неглупым человеком. Во всяком случае, в наличии у него политического чутья трудно усомниться: он прекрасно понимал подоплеку выносимых им решений, писанных им по прямому указанию свыше, представлял всю полноту деградации местной судебной власти, поэтому предпочел уйти, пока вся выстроенная система не пошла ко дну, увлекая за собой и проектантов, и рядовых исполнителей.
Поэтому когда журналисты одного беспокойного издания рассказывают, что Елистратов покинул свой пост в срочном порядке, наши люди вынуждены отметить, что труженики пера выдают желаемое за действительное. Те, кто придерживается версии о бегстве арбитражного судьи, на самом деле имеет весьма ограниченный кругозор, видя лишь то, что позволяет опущенное забрало.
Елистратов давно присматривался к ухудшающейся обстановке в судах, особенно в родном для него арбитраже, и желание уйти в отставку вызревало в нем медленно и долго. На протяжении довольно значительного времени он наблюдал за экспансией молодых кадров, которые заполняли образовывавшиеся в вотчине Алексея Горябина вакансии. В основном это были бывшие помощники и секретари руководства инстанции, профессионализм которых оставлял желать лучшего. Вместо практического опыта под сенью судейских мантий они напитались далеко не лучших навыков, а их малограмотность с лихвой компенсировалась безропотностью. В результате нормальных судей в областном арбитраже почти не осталось, а Юле, Веронике и Диане и вовсе пришлось доказывать свою верность не только делом, но и телом. К счастью для Елистратова к таким ритуалам он не подходил по гендерному признаку, но и такие порядки, обернувшиеся полной утратой независимости судей, его тоже сильно напрягли.
Но самой главной причиной ухода судьи стало понимание неизбежного конца сформированной неправосудной системы. Для разного рода Маргарит и Вадимов, которым распределяли вкусные дела о банкротстве, и которые затем львиную долю заносили руководству, уход Елистратова должен стать предвестником ухудшения погоды.
Подобно барометру Елистратов показал, что атмосферное давление уже зашкалило, и вот-вот разразится ростовский сценарий, угрожающий тем судьям, чьи ходы по отъему имущества у саратовского бизнеса были продиктованы маниакально-политическим заказом. И этот сценарий с поправкой на местные реалии может оказаться таков, что больше всего пострадают именно пешки, взявшие на себя все риски организованного грабежа. Поэтому наиболее прозорливая из подлежащих размену фигур и приняла столь продуманное решение, с тем расчетом, что при неминуемом скором подведении итогов политики расхищения частной собственности отвечать придется тем, кто останется в судейской обойме, доказывая, что они действовали по указке.
Схожие мысли гуляют и в голове председателя коллегии областного арбитража Людмилы Комлевой. Но в отличие от Елистратова она оказалась в более сложной ситуации, так как в созданной для грабежа предпринимательского класса иерархии она занимает более высокое и важное место.
BY Наш человек в ЧК
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Telegram Messenger Blocks Navalny Bot During Russian Election In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows.
from us
