Часть 3. Жители Угледара Марина Владимировна и Сергей Анатольевич Голобородько:
"С теми, кто выехал на Украину, общаться стало сложнее. Те, с кем есть связь, рассказывают, что хлеба не купишь, если на русском языке попросил. По телефону на улице по-русски разговаривать опасно. Раньше мы с подругой разговаривали на русском, сейчас она будет говорить только на украинском, — если кто-то услышит, что она говорит на русском, у нее будут неприятности.
В Угледаре многие из украинских военных находились в алкогольном или наркотическом опьянении, — дерганые, расширенные зрачки, неадекватное поведение. Это было почти постоянно. Ночью они стреляли в воздух или по окнам — ради забавы. Мы старались прятаться, не попадаться им на глаза.
Двое украинских военных обыскивали дом рядом со школой. Нам сказали, что проверяют позиции. На следующий день пришли пятеро с оружием, и собирались взорвать дверь.
Один из них был под наркотиками — у него были расширены зрачки. Половина были пьяны. Они стали угрожать, тыкать в нас автоматами, кричали: "мы вас расстреляем", проверили паспорта, обшарили подвал. Мы думали, что они нас расстреляют."
Часть 3. Жители Угледара Марина Владимировна и Сергей Анатольевич Голобородько:
"С теми, кто выехал на Украину, общаться стало сложнее. Те, с кем есть связь, рассказывают, что хлеба не купишь, если на русском языке попросил. По телефону на улице по-русски разговаривать опасно. Раньше мы с подругой разговаривали на русском, сейчас она будет говорить только на украинском, — если кто-то услышит, что она говорит на русском, у нее будут неприятности.
В Угледаре многие из украинских военных находились в алкогольном или наркотическом опьянении, — дерганые, расширенные зрачки, неадекватное поведение. Это было почти постоянно. Ночью они стреляли в воздух или по окнам — ради забавы. Мы старались прятаться, не попадаться им на глаза.
Двое украинских военных обыскивали дом рядом со школой. Нам сказали, что проверяют позиции. На следующий день пришли пятеро с оружием, и собирались взорвать дверь.
Один из них был под наркотиками — у него были расширены зрачки. Половина были пьяны. Они стали угрожать, тыкать в нас автоматами, кричали: "мы вас расстреляем", проверили паспорта, обшарили подвал. Мы думали, что они нас расстреляют."
Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels.
from us
